Книга Суровое испытание - Кон Джиён

Никто не ответил. Молчание нарушила Юри, которая внимательно наблюдала за происходящим. Издавая странные звуки, она подбежала к Ёнду и в запале начала разгоряченно жестикулировать. Все произошло неожиданно: Ёнду, обернувшись вполоборота, следила за руками Юри. Растерявшийся переводчик попробовал переводить жесты обеих, но это оказалось невозможно: он не знал их сленга, новомодных словечек и выражении, которые используют меж собой сверстники. Юри продолжала что-то говорить Ёнду, одновременно издавая нечленораздельные крики. Девочка была крайне возбуждена, а Ёнду, напротив, впала в оцепенение.

— Что такое? Что с Юри? — спросила Со Юджин, а Кан Инхо подошел к Юри и обнял ее сзади.

С жутким воплем девочка отскочила, натолкнувшись на стол. Стол зашатался, и цветочный горшок упал и разбился: обнажились черные корни, а красные лепестки бегонии разметались на холодном полу.

42

Кан Инхо вспомнил свою первую встречу с Юри: девочка, хрустевшая чипсами в тумане. Тогда, завидев его, она издала точно такой же вопль, отчаянный визг, который может быть порожден лишь настоящим, неподдельным ужасом… Правда, позже она доверчиво приоткрыла ему свое сердце и проводила до прачечной, где издевались над Ёнду. Он припомнил, как она шла перед ним по коридору, обнимая плюшевого медведя. Она была похожа на парившего в воздухе ангела.

Юри не переставая вопила, глаза у нее закатились обнажая белки. Девочка билась, словно дикая птица, попавшая в сеть. Неожиданно для самого себя Кан Инхо крепко взял руки ребенка в свои и, глядя ей прямо в глаза, заговорил:

— Юри! Не бойся! Это я, твой учитель. Я хочу тебе помочь, Юри! Все хорошо. Здесь никто тебя не обидит. Ну же, посмотри на меня! Повторяй за мной — дыши, как я: раз, два, три. Вот молодец! Юри у нас умница!

Ему было не важно, понимает она его или нет. Изредка он таким образом утихомиривал свою кроху Сэми, когда, не справившись с приступом гнева, она начинала швырять игрушки. Пусть она и не могла полностью понять смысла слов, однако, к его удивлению, делала, как говорил отец. Тогда-то он и начал догадываться, что общение между людьми возможно не только посредством языка.

Он неотрывно смотрел в глаза Юри, и та — внешне подросток, но с умственным развитием шестилетней вдруг начала дышать вслед за ним, затуманенный взгляд прояснился, зрачки перестали бешено вращаться. И тогда в глазах Юри перед Кан Инхо промелькнула вся ее жизнь — от рождения вплоть до этого дня. Он словно бы заглянул в ее душу, что крохотной личинкой в обледенелом коконе застыла в своем развитии. И в его сердце что-то треснуло, будто раскололась огромная льдина.

— Юри, ничего не бойся! Теперь все мы будем помогать тебе… Мы тебя… мы защитим тебя!

На последних своих словах Кан Инхо осознал, что в эти минуты в его жизни происходит важный поворот. Юри, как беспомощное дитя, спрятала лицо в его объятиях. После приступа силы покинули ее. Не верилось, что этой щуплой девочке исполнилось двенадцать лет: бабочка, что только-только явилась из кокона. Удивительно, как подходит ей ее имя: она и впрямь была хрупкой как стеклышко. Интересно, кто придумал назвать ее Юри?[6]

В этот момент Ёнду тронула переводчика за плечо и вновь начала жестикулировать:

— Юри говорит, что хочет что-то рассказать. Говорит, все-все расскажет.

Юри повернулась к Ёнду, ее руки взлетели. Переводчик заговорил:

— Юри сказала, что хочет колы. Говорит, хочет выпить целую бутылку холодной колы. А еще говорит, что хочет чипсов.

Сотрудник центра, сидевший до этого с каменным, побелевшим лицом, подскочил.

— Сейчас, я мигом! Куплю все, что ты хочешь, Юри! — И кинулся в ближайший супермаркет.

И снова в комнате воцарилась тишина. Юри приникла головой к плечу Кан Инхо, и можно было подумать, что она его дочь.

Погруженная в свои мысли Ёнду вдруг с решительным видом встрепенулась. И вновь задвигала руками:

— А еще две недели назад директор… Юри сказала, что хочет про это рассказать. Мы все это видели.

Лицо переводчика выглядело озадаченным: он не мог взять в толк, о чем речь. Да и грамматика во фразах была нарушена. Директор центра пришла на помощь:

— Директор над Юри — что? Что вы такое увидели? Вы — это кто? Кого ты имеешь в виду?

Ёнду скуксилась, готовая разразиться плачем, и кинулась к матери. Продолжать вопросы было бессмысленно, поэтому решили устроить детям перерыв. Сотрудник центра прибежал с пакетом, доверху набитым колой и чипсами. Лица девочек просияли. Все потягивали колу, а Юри с хрустом уплетала чипсы.

— Если затянем, дети могут устать. Может, продолжим?

Со Юджин опять включила камеру. Кан Инхо осторожно извлек из рук Юри пакет с чипсами и положил на стол. Наевшись сладкого[7], она успокоилась и со смаком облизывала перепачканные в сахаре пальцы.

— Когда все расскажешь до конца, я отдам тебе пачку. А сейчас нужно правдиво ответить на вопросы.

Отхлебнув колы, Юри кивнула.

После уточнения личных данных начались вопросы по существу:

— Ты можешь рассказать, что случилось две недели назад?

Юри как будто больше ничто не тревожило. Она опять послушно закивала, как это делают маленькие дети.

43

— Мы собирались вместе с Ёнду сходить за лапшой. Обычно ужином кормят около шести, но он такой невкусный, что никто почти не ест. Поэтому мы частенько вместо ужина покупаем булки или рамён в маленькой лавке напротив интерната. Вот и в тот день где-то около восьми мы проголодались и пошли за перекусом, но у меня вдруг прихватило живот. Я попросила Ёнду купить и для меня, а сама осталась в вестибюле. В это время директор, видно, собрался идти домой, но на выходе, увидев меня, заулыбался и потянут за руку. Я упиралась, но он сказал, что даст угощение. Директор завел меня в свой кабинет и дал пакет с чипсами, а пока я ела, уложил меня на стол перед диваном и спустил мои трико до колен. И свои брюки с трусами тоже.

Молодая сотрудница вскрикнула. Слава богу, Юри не могла слышать, но Со Юджин грозно посмотрела на коллегу. По лицу переводчика градом лил пот. У всех, кто был в комнате, на лбах проступила испарина, все кипели от гнева. Одна Юри казалась невозмутимой.

— Потом он вытащил свою пипиську и в меня… вставил.

С каждым словом лицо Со Юджин все больше бледнело и застывало, становилось похожим на жесткий картон.

— Через некоторое время открылась дверь — заглянула Ёнду. Директор же, двигая задом, показал ей рукой, чтобы она подошла. Ёнду убежала, а директор обтерся бумажной салфеткой и снова натянул одежду. Кажется, он увидел кого-то за окном, потому что потряс кулаком и опустил шторы. Затем вышел в коридор и привел Ёнду.