Книга Помощница профессора - Катя Водянова

— Раскисшая дорожная грязь в общинах подойдет для моих ножек гораздо меньше, поэтому я рада, что живу в Эбердинге.

Фредерика улыбнулась в ответ и попыталась отстраниться, но Карлос приклеился, точно репей, и не отступал ни на шаг.

— А вам грозило переселение? В столице не нашлось подходящей работы?

Вопрос был провокационный, честный ответ на него обозначил бы все проблемы не самой прилежной из студенток университета.

— Учителям в общинах больше платят, а у меня на руках пожилая мать, — Фредерика тяжело вздохнула и ускорила шаг: быстрее доберется до дома, быстрее избавится от Рубио.

— Печально… Меня всегда расстраивает, когда бывшие доны с трудом сводят концы с концами. А ведь мы были дружны с вашим отцом. Виктор Алварес олицетворял все то, чем была истинная аристократия Эбердинга: честь, ум, отвага и самопожертвование. Он одним из первых ушел на войну, не так ли?

На глаза навернулись непрошенные слезы, и Фредерика снова будто вернулась в тот день. Вот Агата хлопочет рядом с отцом, матушка отсылает служанку за клубникой, а сама Фредерика не может найти себе места. И кажется, что все это понарошку и вот-вот закончится. Но оно длилось больше семи лет, а отец так и не вернулся, погиб спустя месяц после своего ухода. В его бывшем кабинете до сих пор висит орден за проявленный героизм. Глупая железка, которая ничего не значит и не может заменить человека, который всегда знал, что делать, был опорой семьи и примером для Фредерики.

— Да, он ушел одним из первых, когда мобилизация еще не стала обязательной. Не было минуты в моей жизни, когда бы я не гордилась отцом, свогор Рубио.

— Гордость — всего лишь чувство, преданность нужно доказывать делом. Вы не думали об этом, Алварес?

Фредерика остановилась, затем резко выдернула свою руку из лап Рубио и отошла на пару шагов. Прохожие останавливались и глазели на них, наверняка надеялись развлечься милым семейным скандалом. Но Фредди не хотелось веселить толпу, да и продержаться ей нужно совсем недолго: через полторы сотни метров покажется кованая ограда бывшего особняка Алварес, не пойдет же Карлос и туда? А если пойдет — Фредди спихнет его матушке, пусть развлекут друг друга беседой о былом.

— Вы напомнили мне, что отец всегда был против чересчур вольного поведения незамужних девушек, свогор!

— И поэтому Виктор Алварес оплатил вам учителей по тийскому женскому бою и стрельбе? — если Карлос и растерялся, то на считанные мгновения, и снова улыбался холодно и невозмутимо, как и раньше. — Давайте не будем разыгрывать этот спектакль, Фредерика. Я не кусаюсь.

Он снова приблизился, взял ее под руку и повел к дому.

— Вы удивитесь, сколько всего я знаю о вас. В университете на бывшую донью Алварес лежит достаточно пухлое досье, поэтому не надо притворства.

— Отлично! Обойдемся без притворства! Вы неприятны мне, а еще больше неприятны пересуды, которые пойдут среди соседей, стоит им увидеть меня под руку с незнакомым мужчиной.

Рубио пожал плечами и отступил на пару шагов в сторону, затем потер подбородок:

— С норовом. И воспитание хромает, как и у всех детей революции, но потенциал на лицо. Я бы рекомендовал ее для оперативной работы. Хотя мастер соцветия вероятнее, чем мастер шипов.

Рядом с ним была пустота, кому предназначалась эта речь? Фредерика оглядела Карлоса еще раз, но не заметила никаких амулетов или чего-то еще. Говорят, грисы уже изобрели аппарат для связи, который можно перемещать с места на место, но и он привязан к проводам. А Карлос болтает с кем-то, будто так и надо, но сумасшедшим при этом не выглядит.

Фредерика же предпочла поступить так, как учила ее матушка: если не понимаешь происходящего, притворись, что все идет так, как должно, рано или поздно и это закончится. Какое ей дело до странностей Карлоса? Несколько десятков метров и они расстанутся, если повезет — надолго.

Но пока Рубио следовал за Фредди по пятам, не давал отдалиться. Он двигался очень быстро, но дергано, как заводная кукла. Казалось, конечности не всегда слушаются Карлоса или скорее ими управляет кто-то другой.

Нянюшка Фредерики была из колоний, темнокожая и плотная, точно три матушки в обхвате, она постоянно смеялась и веселила сестер Алварес. Но вечерами, когда туман затягивал улицы Эбердинга, а Фредди и Агата забивались вдвоем в одну кровать и начинали хныкать, нянюшка рассказывала страшные сказки своего народа. Про кровожадные растения и колдунов, которые могли из живого человека сделать куклу. Быструю и сильную, почти неуязвимую, но подвластную действиям хозяина. Сейчас же, стоило об этом вспомнить, как Фредди представила такую «куклу» с лицом Карлоса.

— Простите, нужно купить немного продуктов, — она чуть склонила голову, как знак прощания, и вошла в лавку, расположенную неподалеку от дома. Но Рубио снова не отстал ни на шаг.

— Боюсь, воспитание не позволит мне проигнорировать донью с большой корзиной.

— Там будет пара пирожных для нас с матушкой и бутыль вина. У нас гостит кузен с островов, хочется отметить его приезд.

— Мужчина не будет сыт вином, — возразил Карлос, — не стоит беспокоиться, я заплачу. Знаю, как непросто выживать нашим после революции. Мне повезло встретить нужных людей, которые не бросили и помогли устроиться в новом мире, вам повезло меньше, Алварес. Но это можно исправить.

Он в самом деле набрал множество продуктов: колбасы и сыры, пару баночек деликатесных джемов, свежие фрукты и несколько бутылей неплохого вина. У Фредерики от одного взгляда на это начинали течь слюнки. Так хорошо она не питалась со времен, когда был жив отец. Но принимать подачки из рук Карлоса не хотелось. Он видел это и нарочно накладывал побольше всего, выбирая самое вкусное и недоступное.

После же, как истинный дон, взял две корзины и потащил их к бывшему особняку Алваресов.

И там тоже все было неладно. Фредерика замерла возле ворот и не решалась ступить дальше. Кто-то аккуратно скосил всю траву отсюда и до самого дома и оставил сушиться под светом солнца. От нее странно пахло, непривычно, но Фредерике понравилось. А еще все кусты оказались аккуратно подстрижены, кроме терновника, его выкорчевали, разрубили на куски и сложили, как для костра.

Пока Фредди размышляла, сколько ей придется заплатить неизвестному садовнику, из дома вышел Пак со свертком газет. Еще выше и шире в плечах, чем казался утром, перемазанный землей и с пятнами пота на рубашке. Зато брови также нахмурены, а челюсти сжаты. Карлоса он заметил и перевел взгляд на Фредерику. Что делать? Как объяснить? Рубио тем временем вышел вперед, поставил корзины на дорожку и снял шляпу.

— Карлос Рубио. А вы, должно быть… Хм… Нет, простите, нет идей. У Виктора Алвареса не было сыновей, жениха Фредерики я уже видел, садовники стоят недешево, так кто же вы?

Фредди отошла еще чуть назад, указала на Карлоса, а после нарисовала в воздухе знак Девы Порочной и провела пальцем по шее. Вряд ли этот болван-земпри что-то поймет, но, возможно, будет вести себя осторожнее.