Книга Сын болотной ведьмы - Татьяна Рябинина

И тут же прилетел еще один фактик. Ровно через год, прошлым летом, Эллерия заявила, что хочет поехать к болотной ведьме. Якобы никак не получается забеременеть, а лекарь только разводит руками, мол, все в порядке. А ведьма может помочь.

От кого она узнала о ведьме? Наверняка от Ириты, вместе с которой к ней и отправилась.

И тут же следующая справочка. К концу прошлого лета Гергис начал подозревать жену в измене и следить за ней. И за служанкой. Сам, без чьей-либо помощи. Но ничего не выяснил.

Какая интересная цепочка начала прорисовываться! Ирита – Эллерия – Гергис – ведьма и… кто-то еще. Пока все было смутно, в тумане, но я не сомневался, что двигаюсь в правильном направлении. И, возможно, после сегодняшнего разговора Эллерии с Иритой что-то сдвинется с мертвой точки. Например, она захочет как-то увидеться со своим предметом. Ну и что, что ничего не помнит. Это не помеха.

Ведьма! Не станет ли это предлогом? В прошлом году она – якобы! – помогла Эллерии забеременеть. А что, если поможет со зрением или с памятью? Ну а нет – так хоть попытается. Заодно сюда и свиданку можно прикрутить. Прямо там, у ведьмы в логове.

Допустим, Ирита сказала: завтра мистер Икс будет ждать. Значит, Эллерия сегодня обязательно намекнет: говорят, на болоте живет ведьма, которая лечит паранойю, ОРЗ и простатит**. Черт, я забыл большую часть своей прежней жизни, но всякие глупости вроде строчек из песен нет-нет да и вылезали.

Ну что ж, посмотрим. Пока все складывалось вполне логично. В зачарованном принце проснулся адский кобель, обиженная принцесса по наводке служанки идет к ведьме и там знакомится с кем-то… Вот тут был сомнительный момент, конечно. Сложность подготовительного этапа операции намного превосходила ее цель. Замутить такое лишь для того, чтобы подтолкнуть оскорбленную даму в чьи-то объятия?

Если, конечно, нет чего-то еще. О чем я пока не знаю.

Когда Эллерия заговорила о ведьме, я даже не удивился.

Бинго. Но такое… с оттенком «твою ж мать». Попал в яблочко, но нисколько этому не обрадовался. Хотя это все-таки было направление, в котором можно двигаться.

Вот только как двигаться?

Допустим, я угадал, у ведьмы Эллерию будет ждать ее любезный. Мои действия? Не отпустить ее, а самому с парочкой крепких ребят наведаться на болото? И обнаружить там какого-нибудь кренделя, который на голубом глазу будет утверждать, что пришел к ведьме за лекарством от простатита. А та охотно подтвердит. И уйдет принц Гергис оттуда дурак дураком.

Отпустить, а самому потом с ребятами накрыть голубков с поличным? И что дальше? Кренделя в Ютрей, а Эллерию?

Архив с готовностью выдал справку. Измена правителю – а наследник в данном случае приравнивается к оному – равносильна измене государству. Значит, обоих либо казнят, либо отправят в Ютрей на вечное поселение. Разумеется, не в одну камеру. Я этого хочу? Пожалуй, нет. Но если факт измены засвидетельствован двумя взрослыми гражданами страны, он считается доказанным. Можно даже не в процессе, поцелуя или объятий вполне хватит.

И сразу следующий вопрос: Эллерия об этом не знала? И ее кавалер тоже? Да ну, не могли не знать. И что тогда, в буквальном смысле охота пуще неволи? В прошлой жизни меня страшно бесило то, чего я не понимал. Слова «ведьма» и «колдовство» перли на поверхность, как пузыри болотного газа, но я по-прежнему не видел в этом смысла.

Эллерия ждала ответа. У меня оставался только один вариант: пойти к ведьме с ней. Вдвоем. Но если я вломлюсь туда, а там никого не окажется… Да, скорее всего, шансов что-то исправить уже не будет.

Можно было, конечно, сказать по-простому: дура, ты вообще понимаешь, чем эти любовные игрища для тебя закончатся? Но разве преступники думают о том, что они могут попасться? Если б думали, то и преступлений не было бы. Все уверены, что это другие идиоты, а они ловкие и хитрые. Ну а если и поймают – и в тюрьме жизнь. Даже смертная казнь мало кого останавливает. А уж если и правда какие-то чары…

Она опешила, когда я сказал, что буду сопровождать ее к ведьме. Застыла с приоткрытым ртом, широко распахнув невидящие глаза.

Что, дорогая, не ожидала? Я спутал тебе карты? Ну извини, вот такой уж я… нехороший. Ты ведь и так считаешь меня засранцем, не все ли равно?

Эллерии удалось взять себя в руки, и она ответила согласием, но вид у нее при этом был такой, как будто ее собирались казнить на главной площади. За кого, интересно, испугалась, за себя или за приятеля?

Проводив ее в спальню, я долго думал, копался в памяти Гергиса и все же решил рискнуть. Некий Вестар, из самого ближнего круга, находился при нем больше десяти лет, с ранней юности. Другом я бы его не назвал, но мог предположить, что Гергис ему доверял. Вызвал к себе и приказал еще затемно отправиться в лес, спрятаться и наблюдать за дорогой к дому ведьмы. При любом раскладе брать его с собой на болото я не собирался. Обойдемся без свидетелей.

Оставалось только надеяться, что Эллерия не натупит еще сильнее, если будет знать о моем присутствии рядом с домом. Как поступить дальше, я не придумал, но решил, что буду действовать по обстоятельствам.

На следующий день, когда мы уже подъезжали к болоту, Вестар выглянул из-за дерева и покачал головой: никого.

Гергис у ведьмы не был и дорогу к ее дому не знал. В деревне до болота взяли провожатого, но по тропе нам с Эллерией предстояло идти вдвоем. У нее вид по-прежнему был такой, словно вели на казнь. А я чувствовал себя махровым идиотом.

Может, это все мои глупые выдумки. Нашелся Шерлок Холмс! Может, и Ириты никакой вчера в замке не было. А если и была, то пришла сказать лишь то, что ведьма способна помочь. Или дружок заметил Вестара издали и благоразумно повернул назад. Или договоренность была на другой день, а я сорвал все планы?

Я мог строить предположения до морковкина заговенья. Или все же идти к ведьме, надеясь, что та действительно вернет Эллерии зрение или память. Хотя крупно сомневался, будет ли польза от такого лечения, не обернется ли оно еще большим вредом.

Когда я увидел ведьму, потрясающую красотку, хоть в кино снимай, что-то такое шевельнулось в памяти. О чем-то Гергис знал – помимо того, что Эллерия ходила к ней год назад. Они ушли, а я бродил вдоль ограды, пытаясь подцепить воспоминание за хвост.

И вдруг оно выплыло – как столетний сом из омута. И все – или почти все – встало на свои места.

Папаша Гергиса Моран обожал женщин и еще в бытность принцем настрогал кучу бастардов, не меньше десятка. Жили они кто где, в основном в ближайшем городке. Детей правитель, разумеется, официально не признавал, но любовницам своим при рождении младенцев выплачивал неплохие суммы. Одной из них была эта самая болотная ведьма по имени Ольвия. Она родила от Морана сына Кэрригана, ровесника Гергиса.

Браво, Игорек, по ходу, ты сам привел жену к своему счастливому сопернику!

Тут, конечно, была очередная нескладушка. Я давно уже перестал думать о себе как об Игоре Званцеве. И уж тем более Эллерия не была ему женой. А если я все-таки стал Гергисом, то должен принять на себя и последствия его поступков, вольных или невольных, без разницы.