Книга Девственница - Амира Ангелос

— Ну да, ясно, — усмехаюсь.

Внешность Дауда напугает любого — хоть и не высок ростом, зато сплошные мускулы, лысый череп и черная густая борода. Такого любой испугается, но зато ему никто не пытается врать.

— Эта баба, Виктория, она еще про ребенка все бормотала. Что сиротой девочка осталась, у чужой бабки. Я проверил, и правда, дочь Вилены сейчас со старухой живет, та когда-то прислугой вроде в доме Шахова работала.

— Отправь к ним какую-нибудь женщину. Сам не езди, не пугай. Пусть денег им даст, купит все необходимое, не знаю, детское питание, продукты, игрушки.

— А что про Шахову то сказать?

— Вернется к дочери. Через… скажем, пару дней. Может, неделю.

— Ты уверен, что успеем найти антиквара?

— А ты постарайся, Дауд. Рой лучше.

Хватит ли недели, чтобы вытрясти из Вилены правду? Или чтобы поиметь ее? Она ведь сама на это напрашивалась, давно. Сейчас, можно сказать, что она разбудила и мой интерес. Я хочу ее. Хочу много, долго и жадно иметь Шахову под собой.

Вилена

Прошли почти сутки в чужом доме, ожидание становилось совершенно невыносимым. Я не могла находиться в выделенной мне комнате. Сидеть сложа руки, ходить из угла в угол, это сводило с ума. Время тянулось ужасно медленно. И тогда я, не выдержав, снова отправилась на поиски хозяйки дома. Нашла ее в кабинете, за старинным письменным столом, заваленном книгами и попросила разрешения хоть чем-то заняться. Окна вымыть, не знаю, картошку почистить. Лишь бы отвлечься…

— Хорошо, иди на кухню, я скажу Ольге Петровне, что ты — новая прислуга. Если тебя конечно не смущает такая должность, — усмехается женщина.

По лицу Маргариты Сергеевны видно, что она ни на грамм не поверила моему стремлению к физическому труду. Ну конечно, как и для всех остальных, для нее я богатая игрушка, выросшая в достатке.

— Нисколько не смущает, а если это ускорит мое освобождение, я вам ведь дом до пылинки вылижу, — говорю с энтузиазмом.

— Ничего не могу тут решать, это к Тагиру. Ты его игрушка, он заплатил цену, — спокойно перебивает меня Маргарита.

Слово «игрушка» бьет, точно пощечина. Понятно, что эта женщина никогда не изменит мнение относительно меня. Да и плевать! Не могу сидеть без дела, начинаю с ума сходить, так что лучше должность служанки.

Конечно, у меня был и другой интерес, помимо желания отвлечься, пока жду своего палача. Попробовать разговориться с прислугой, найти контакт, возможно узнать какие-то лазейки, чтобы можно было сбежать. Хотя-бы узнать, где нахожусь… Сколько отсюда до дома Варвары и как можно добраться.

Я помогала Амине наводить порядок в хозяйской спальне, которая буквально кричала об одиночестве — была завалена книгами, журналами, несколькими недовязанными свитерами на спицах. В многочисленных рамках на комоде — сплошь фотографии Маргариты Сергеевны в обнимку с красавцем — пушистым шпицем шоколадного окраса.

Судя по тому, что в доме собаки не слышно, это тот самый любимец, которого уже нет в живых. Протираю рамку и ненавязчиво расспрашиваю Амину о том, давно ли она тут работает, живет ли тут, или ездит на ночь домой, ну и все что приходит в голову по ходу разговора.

Амина не очень разговорчива, и я сбавляю напор, убираюсь молча, погружаюсь в собственные мысли, страхи и фантазии.

Вечером с непривычки падаю без сил, утром меня будит в семь утра Амина.

— Ты еще спишь? Ольга Петровна в ярости, что ты не в гостиной. Она по утрам всегда там инструктаж проводит. Давай быстрее…

— Я же не знала…

Ну вот, сама напросилась, оказывается тут как в казарме, строгие порядки и дисциплина…

В обед узнаю новость — Маргарита Сергеевна, оказывается, уехала на курорт, путевка у нее в Испанию. Даже не сказала ни словечка на прощание, как будто в порядке вещей, что тут у нее подневольный человек в доме обитает. Пристроила прислугой, и забыла похоже обо мне. Интересно, может мне еще и заплатят? — иронизирую про себя с горечью. Деньги бы не помешали… Рано или поздно история с Тагиром закончится, я почти уверена, что он меня отпустит, как только вернется. Зачем я ему нужна? Скорее всего, он уже забыл обо мне. Может даже забыл, что в этом доме оставил. Развлекается с Вероникой, а я с ума схожу, думая, как там Настя. Конечно, баб Варя женщина добрая, не потащит она ребенка сразу в полицию, да и побоится скорее всего. Стараюсь этим себя успокаивать.

* * *

Ольга Петровна оказалась настоящим цербером, совсем загоняла меня, заставила все окна на первом этаже перемыть. Мышцы ноют с непривычки, поясница ломит. Стоило хозяйке уехать, как эта женщина почувствовала свою власть, и явно ею наслаждалась, делая жизнь всех, кто работал в это доме — невыносимой. Помимо Амины тут еще были кухарка и садовник. Но особенно ей нравилось докапываться именно до меня, постоянно высказывала недовольство. Приходилось молчать, сцепив зубы. Я ведь сама напросилась. Похоже, Ольге Петровне было об этом неизвестно, и она видела во мне реально новенькую служанку. Даже униформу надеть заставила. Голубое платье и белый передник, как в кино прямо.

— Слушай, я не думала, что в рабыни попаду, — признаюсь Амине, уже реально переживая о том, что происходит.



— Да, Ольга Петровна очень строгая и требовательная, — вздыхает девушка.

— У меня уже кожа на руках потрескалась…

Мне не хочется жаловаться, но болит все сильнее, хорошо хоть день подходит к концу…

— Вилена, пойдем со мной, — заглядывает в комнату Церберша, и я едва подавляю стон.

— Я думала рабочий день окончен…

— Нет, он будет окончен, когда я об этом тебе скажу. Нужно вымыть ванную, Вилена.

Ольга Петровна приводит меня в комнату на самом верхнем, третьем этаже. Я думала так высоко уже нет жилых помещений, но оказалось, что ошиблась. Огромная комната, стильная, холодная, и по ощущениям — мужская. Это явно не спальня Маргариты Сергеевны. Тут нет ни безделушек, ни фотографий. Даже картины строгие, какие-то иероглифы и ломаные линии. Огромная кровать, даже больше чем двуспальная. На ней черное меховое покрывало. Две идеально правильной формы декоративные подушки, на которых тоже вышиты золотом иероглифы. Красиво, и почему-то пугающе. Неужели это комната Валиева? Зачем Ольга Петровна привела меня сюда?

— Вот сюда, — женщина толкает дверь, которую я прежде и не заметила сбоку. К комнате, оказывается, примыкает санузел. Очень просторный, метров пятнадцать. Я так привыкла последние годы жить в тесноте, что мне не по себе от подобной роскоши. Все выполнено в золотисто-черных тонах. Изумительно красивая плитка, явно очень дорогая. И посредине белое огромное пятно — круглая джакузи, похожая на космический корабль.

— Вымой ванную, в смысле все здесь, чтобы блестело, и можешь отдыхать, — сказав это, Ольга Петровна уходит. Чувствую себя Золушкой, и это совсем не романтично — злая мачеха даже не сказала где могу взять резиновые перчатки! Руки и так саднят, целый день то окна, то пол, то посуда. Спина ноет. Да, стыдно признаться, но я никогда столько не работала. Невольно сочувствую женщинам, которые выбрали профессию горничных, уборщиц. По своей воле точно никто не идет на такие должности…