Книга Невинность за свободу - Саша Ким

Теперь Высший заметил, что едва просохшая одежда тлела на его предплечьях.

— Черт, — выдохнул Архонт, пытаясь прийти в себя.

— Использовать аварийную систему пожаротушения?

— Нет. На сегодня достаточно воды. Я уже говорил: включать ее только когда я не контролирую ситуацию.

— Было не похоже, что вы контролируете...

— Сгинь!

— Как прикажете, хозяин.

Эйден принялся стягивать с себя влажную тлеющую одежду, попутно стараясь отмахнуться от навалившихся на него человеческих чувств.

— Надо всего лишь потерпеть пару месяцев, — бормотал он, проходя через просторный зал в кухню. — Это миг для моего бесконечного существования. Все встанет на свои места, и я смогу наслаждаться привычным хладнокровием, — он старался ровно дышать, чтобы унять неконтролируемый всплеск силы:

— Эй, дубина, — уже спокойнее сказал Архонт, — закажи у моего портного несколько комплектов одежды из огнестойких материалов.

— Готово, — отозвался голосовой помощник через пару секунд. — Что-нибудь ещё?

— Вечеринка отменяется. Лучше пару девушек, как вчера.

— Будет сделано.

«На случай если я снова решу вспыхнуть от злости, лучше пусть будет минимальное количество свидетелей и жертв. Иначе Джей потом устанет прочищать за мной мозги очевидцев».

Глава 8

Я снова проснулась в холодном поту.

Кошмары теперь стали неотъемлемой частью моего существования, как и страх. Я боялась своих воспоминаний и своего прошлого, пожалуй, даже сильнее, чем этого нового большого мира и неизвестности, ожидающей меня за стенами больницы.

Время идёт, мои раны на удивление быстро заживают, оставляя едва заметные шрамы, скрытые в волосах, а я так и не придумала, как собираюсь жить, когда придёт время покинуть мое убежище в виде палаты. Чувствую, уже скоро мне придётся начать импровизировать.

Я всегда считала себя довольно неглупой девочкой, именно поэтому теперь быстро стала осознавать, что мне толком нечего предложить этому миру. Несмотря на все науки, что вложила в меня мама, боюсь, здесь этого будет недостаточно.

За все нужно платить. Но где достать деньги я пока не могла даже представить.

О чем я только думала?

Если даже в деревне я не смогла найти себе места, то в большом городе я и вовсе никому не нужна. Чужестранка с нелепым акцентом, без документов и минимальных представлений о современном мире. Тут никому и дела нет до моего внутреннего мира, ведь здесь все судят по внешним критериям.

Мама рассказывала мне. Она родилась в большом городе, примерно таком, как сейчас у меня за окном, была его частью, получила достойное образование, но после смерти родителей отправилась в деревню старообрядцев к своей бабке, которая словно в секту заманила ее туда.

Там она познакомилась с папой, ещё даже не подозревая, что старейшина уже положил на нее глаз.

Отец не знал большого мира и не был готов покинуть деревню, а мама слишком сильно любила папу, поэтому никогда не смела перечить.

Если бы она только знала, чем все закончится… Что ее светлая голова будет использоваться для лечения вшивых неблагодарных больных, мужу придётся заниматься кладбищем, а после их кончины, все их обязанности свалятся на единственную дочь — может тогда бы она устояла перед натиском бабули, которая едва заполучив в своё распоряжение внучку, тоже отправилась к праотцам. Ну, или же нашла бы слова, чтобы убедить мужа уехать. Видимо она наивно предполагала, что ненависть сельчан закончится на них с отцом.

Отставить истерику. В деревне я бы уже была мертва, а здесь у меня хотя бы появился шанс побороться за свою жизнь.

— Как самочувствие? — меня отвлёк голос, появившегося на пороге мужчины.

— Здравствуйте, — неуверенно кивнула я врачу, которого вижу второй раз за время моего обитания в больнице. — Лучше, — ответила я, спуская ноги с кровати.

— Давайте посмотрим, — он тут же принялся изучать мою «зажившую» шевелюру, — так... хорошо, — бормотал он себе под нос, продолжая вращать мою голову. — Действительно лучше, — взглянул в карту. — Жалобы есть?

— Нет, — быстро ответила я, но тут же пожалела о своей честности, лучше бы мне было соврать, чтобы остаться в больнице ещё немного.

Но я ведь не могу прятаться от реального мира бесконечно.

— Ну что ж, в таком случае, через пару дней выписываемся. Все рекомендации будут записаны в вашей карте, — доктор рапортовал заученный текст. — Будьте здоровы, — мужчина в белом халате слегка кивнул и направился к выходу, но, уже взявшись за ручку двери, обернулся. — Как меня зовут?

— Что? — я растерялась. — Я н-не... не помню, — мне было неловко, и я опустила глаза.

— Отлично, — отозвался мужчина и покинул мою палату.

Эйден вошёл в ресторан, в котором он частенько бывал и, проигнорировав швейцара, прошёл к своему столику. Нервно бросив пиджак подошедшей официантке, он опустился на диван рядом с братом. Спокойная музыка, льющаяся со сцены, и должная создавать расслабляющую атмосферу, казалось лишь раздражала Высшего ещё сильнее.

Братья о чём-то оживленно общались, тогда, как Эйден безжизненно уставился в окно.

— Теперь, когда ты избавился от этого пацана, тебе стало спокойнее? — Рэми, не обращая внимания на появление ещё одного брата, продолжал разговор с Джеймсом.

— Да, потому что я все-таки почистил память этого ребёнка, — равнодушно отозвался Джей.

— Не думаю, что в этом была необходимость. Мальчишка был в таком шоке, что вряд ли бы заметил, даже если бы небеса разверзлись, и начался судный день, — усмехнулся Рэм.

— Судя по твоему рассказу, вы двое достаточно начудили, — Джеймс обвёл братьев строгим взглядом, и, понизив голос, слегка подался через стол. — Не стоит оставлять без внимания даже самого никчёмного человечишку, если не хочешь лишних проблем. Или желаешь развлечься, читая новые слухи о теориях заговора в сети? Мы ведь не просто так условились о неразглашении нашей тайны. Никому из нас не хочется оказаться на виду у смертных.

— Этот пацан — никто, — пожал плечами Рэми. — Думаешь, кто-нибудь станет слушать бредни какого-то бестолкового ребёнка?

— Больше поговорить не о чем? — не выдержал Эйден, прерывая дискуссию братьев, привлекая внимание к себе. — Хватит уже обсуждать этих бесполезных смертных! — он был полон негодования, и когда к столику снова приблизилась официантка, грубо схватил ее за руку.