Книга Встретимся в Загсе или на небесах - Ива Ривер

В общем, пришлось спасать господина следователя, по-видимому, не слишком большого любителя хвостатых. Это мы с Галкой можем с ними часами «облизываться».

Ещё ошиваясь у «гения» в больнице, я по телефону попросила Сашку выгулять и накормить Федьку, так что торопиться мне было некуда. Могла хоть до ночи со следователем беседовать, да только рассказать мне ему было нечего.

А вот с заскочившей после него Галкой я решила наконец поделиться мучившей меня проблемой. Галка — не Сашка, заморачиваться так, как он, не станет, а носить это всё в себе было уже слишком тяжело.

— Галь, вот ты меня хорошо знаешь, скажи, может, я правда сумасшедшая?

— Да ну, Рит, какая из тебя сумасшедшая. Мне кажется, тут другое что-то… Какие-то аномальные способности, может быть… Слушай, а вдруг ты каким-то образом эти свои придуманные события притягиваешь? Вот посмотри, придумала свою «Ассоль» с кучей котиков, и они на тебя, как горох, посыпались. Про Создателя с Апокалипсисом только начала думать — и на! Тут же тебе видение! Хорошо хоть, не конец сразу! Может, ну его, а? Не трогать такие темы? А то реально стрёмно как-то…

— Не знаю, Галь… Мне что так, что так стрёмно… Ты только Сашке не говори ничего, ладно? А то он как загрузится! Ещё и Виктор задерживается… У меня такое ощущение, что я в какую-то западню попала и не могу глоток свежего воздуха сделать…

За этим невесёлым вечером последовала унылая ночь, а наутро два моих кота неожиданно зачихали, и у них поднялась высокая температура. По странности, именно Филя с Капой.

Поначалу я даже подумала, уж не следователь ли принёс к нам какую-то заразу? Или так вот негативно своим недовольством на них повлиял. Но у Томми, который и вовсе с ним «целовался», симптомов пока не наблюдалось, и мысль не прижилась.

Артура, нашего врача, я вызвать не могла, он как раз уехал в отпуск к себе на родину, и пришлось спешно нестись с заболевшими в ближайшую клинику.

Следующие две недели стали настоящим кошмаром. Коты быстро, по цепочке подхватывали вирус, а я самоотверженно их выхаживала.

Всё это время я почти ни с кем не виделась, так как закрылась на карантин. Галка рвалась помочь, но я её выпроваживала, опасаясь подвергнуть риску стайку кошек из соседнего двора, которых мы с ней подкармливали.

Раз в день к нам из клиники приезжал штатный ветеринар — милый молодой человек по имени Рома, а если вдруг кому-то плохело поздно вечером или ночью, сама летела в круглосуточный стационар.

Не прицепилась болячка только к Магистру. Но это, наверное, потому что он у меня магический. Хотя… теперь, познакомившись с кошачьей братией ещё ближе, я почти уверена, что все они немного не от мира сего. Недаром же есть версия, что кошки попали к нам с другой планеты. Ну, скажем так, Магистр чуть более волшебный, чем другие. Такой себе магический лидер.

Все эти долгие две недели мне, естественно, не было дела ни до писаки Вани, ни до строительства, ни до свадьбы, а единственный человек, который без опаски посещал нас в этот период, был следователь Кондратенко. Кошек у него в доме не было, да и в других местах общаться с ними он не рвался.

Поначалу он приходил якобы по делу, расспросить о моих работниках и клиентах, а потом я с удивлением заметила, что заскакивает он к нам совсем по другой причине.

— Пустите на чашечку кофе? — обычно спрашивал Добромир в таких случаях, объявляясь на пороге, и смущённо пояснял: — Вот, мимо проходил, дай, думаю, зайду. — И уже сидя за столом, мог невзначай спросить: — А где Томми? Что-то его не видно…

А в один прекрасный день рискнул признаться в своей внезапно возникшей привязанности к моему рыжему проныре и попросил отдать его ему.

Моему удивлению не было предела, и я бы, конечно, с радостью поддержала прекрасный порыв следовательской души, неожиданно проникшейся такой симпатией к представителю ранее нелюбимого кошачьего семейства, но совершенно не представляла, как смогу отдать своего любимца в чужие руки. Это же всё равно, что подарить кому-то одного из своих детей… А что значит отдать ребёнка, пусть даже самым родным и близким людям, я знаю не понаслышке, поскольку дочка моя большую часть года вынужденно живёт с дедушкой и бабушкой за границей. И даже то, что мы с ней постоянно общаемся по телефону и часто ездим друг к другу, не спасает.

Сначала следователь отказу сильно огорчился, а потом, где-то через месячишко, взял да и подобрал на улице случайно встреченного бездомного котёнка. Да ещё и «сумасшедшим» папашей ему стал, замучив нашего Артура вопросами, что и как лучше делать.

Это, конечно, Добромир только так думал, что повстречал котёнка случайно. На самом деле всё было закономерно, и уж точно не без влияния нашего рыжего «голубя мира».

Впрочем, всем моим котам следует отдать должное. Глядя на них, многие из нашего окружения стали забирать с улицы бездомных зверей. Даже мои соседи Бронштейны, когда-то постоянно скандалившие по поводу шерсти в подъезде, и те парочку взяли!

Постепенно сошли на «нет» все проявления болезни, и я перевела дух. Более того, несмотря на то, что кошелёк мой за время эпидемии основательно истощился, а усталость была такая, будто я две недели уголь разгружала, ловила себя на мысли, что просыпаясь утром, испытываю необыкновенный душевный подъём. Просто оттого, что никто из моих котиков не умер, родные, друзья и знакомые тоже живы-здоровы, а Виктор, несмотря на сильную занятость, звонит по нескольку раз в день.

На волне этой лёгкой эйфории мною была в три дня закончена иронично-фееричная рок-опера «Ассоль», впрочем, не имевшая никакого практического применения. Кому её предложить, я так и не придумала, но всё равно было приятно.

Затем Сашка подогнал какую-то свою знакомую, изъявившую желание приобрести мою фирму, и я с превеликим удовольствием избавилась от навевавшей грустные воспоминания компании.

Но главное, строительство нашего дома практически завершилось, и, в сущности, уже можно было устраивать большое переселение.

Даже подумалось, что болезнь эта приключилась у нас для того, чтобы на контрасте высветить приятные стороны жизни. Да хотя бы просто ощутить, что она есть!

От Сашки я знала, что моего подопечного графомана Ваню уже выписали, и теперь он творит в домашних условиях, амбулаторно, так сказать. В этот раз моё временное отсутствие, похоже, не слишком сказалось на его работоспособности или в лице мамы-сподвижницы он-таки обрёл новую музу.

Зря я, конечно, на это понадеялась. Вскоре выяснилось, что Ваня ждал меня с нетерпением, а рукописью не пригружал лишь потому, что с пониманием отнёсся к ситуации, вынудившей меня стать сестрой-сиделкой для собственных котов. На что Сашка пошутил, что всё это напомнило ему, как в гражданскую войну члены царских фамилий добровольно шли работать в лазарет. А вот мне было немного не до смеха.

Страшно подумать, что будет, когда мы переедем! Мне вдруг отчётливо представилась картина, в которой Ваня, стоя посреди нашей гостиной, громко декламирует отрывки из своей нетленки. Я ужаснулась. А что, в сущности, может ему помешать, если такая идея и вправду придёт в его слегка покалеченную голову?