Книга Полночные близнецы - Холли Рейс

В моей голове вихрем проносятся вопросы. Соблазнительная возможность. Я могла бы убить его сейчас. Папа никогда не узнал бы, что это сделала я; он просто нашел бы Олли остывшим в его кровати. Воображение вспыхивает на мгновение, потом разваливается. Я отступаю назад, внезапно чувствуя полное изнеможение.

– Наверное, приятно, – говорит Олли, – чувствовать себя праведником, убивая кого-то.

– У меня, по крайней мере, была причина. А вот что насчет тебя?

Когда Олли выпрямляется, весь покрытый грязью и кровью, снаружи в каменный круг проникает звук. Крики. Громкие голоса. Потом я вижу их: Мерлина, лорда Элленби, других сквайров.

– Я думала, это мое Испытание, – глупо говорю я, когда к нам подходят Мерлин и лорд Элленби. – А он-то что тут делает?

– Хороший вопрос, – кивает лорд Элленби. – Твой брат умудрился прорваться сюда.

– Хотел удостовериться, что кошмары сделают свое дело? – спрашиваю я у Олли.

Он пожимает плечами:

– Что-то вроде того.

Мерлин тычет меня в живот, потом пихает Олли.

– Да, конечно, – бормочет он. – Они же высижены из одного яйца.

– Простите? – Я смотрю на него.

– Близнецы. Из этого следует, что им необходимо пройти Испытание вместе. Я однажды уже видел такое. Но в том случае они сражались бок о бок, а вот вы, – он пристально смотрит на Олли, – вы – проверка друг друга. Да. Теперь вижу. В этом, безусловно, есть смысл.

– Вот как? – говорит Олли, он явно категорически отвергает такую возможность, как и я чувствую отвращение при мысли, что мы что-то разделяем.

– Уж точно не так, – заявляю я.

– Вы боитесь одного и того же, – говорит Мерлин. – И вы боитесь друг друга. Но один страх вы должны победить вместе, а другой – каждый должен одолеть сам. Вы прошли оба экзамена.

Прежде чем я начинаю разгадывать загадку Мерлина, вперед выходит лорд Элленби.

– Как бы то ни было, думаю, мы получили ответ, не так ли, милорд?

– Да. Да. Думаю, так.

– Ваше оружие все сказало, – говорит лорд Элленби. – Ятаган и пара чакрамов[18]. Вы оба станете рыцарями.

Мне хочется прыгать на месте, непристойно визжать, впервые в жизни мне нравится мысль о том, чтобы обнять кого-то. Я смотрю в сторону Андрасты, но она и остальные феи еще погружены в глубокий транс. Мне приходится довольствоваться тем, что я обмениваюсь взглядом с Олли. Лорд Элленби пожимает нам руки и выводит нас из круга. Я следом за Олли подхожу к Эмори. Сквайры хлопают в ладоши. Рамеш кричит:

– Блестяще, Олли! Отлично, Ферн!

Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не закатить глаза. Какой же он милый парень – и совершенно безнадежен…

Эмори сжимает мою руку и осторожно улыбается.

– Рада вас принять, – говорит она. – Мне раньше никогда не приходилось иметь дело с близнецами. Да уж, схватка была что надо. Братская любовь, а?

– Ну да.

Я не слишком понимаю, к чему она ведет, потому что сарказма в ее голосе не слышно.

– Не беспокойся, я уже привыкла к тому, что Олли пытается меня убить.

– Что? – Эмори теряется. – Убить тебя? С того места, где я стояла, похоже было, скорее, на то, что твой брат пытается тебя спасти.

13

У меня нет времени подумать над словами Эмори, да мне и не хочется. Она ошибается насчет Олли. Он всех их одурачил, заставил думать, что он благороден, – точно так же как заморочил голову папе. И я прогоняю щекочущую мысль о том, что Эмори, возможно, права. Прямо сейчас передо мной лежит целый новый мир, который мне предстоит познать, и я должна сосредоточиться именно на этом.

В нашу первую ночь нам устроили быструю экскурсию по замку. Мы прошли по галерее мимо длинного ряда письменных столов харкеров, где теперь обосновалась Рейчел, и вышли в сад, где аптекари выращивали целебные травы. Наверху, на террасах, окружавших купол, мы увидели других харкеров, которые стояли на страже, наблюдая за Аннуном и сообщая об активности ночных кошмаров коллегам на нижних этажах. Потом мы стремительно спустились на нижние уровни. Цоколь замка разделен на две половины, и между ними – маленький двор, где рееви заботятся о правильной работе огромного портала, что перенес нас в Стоунхендж. По одну сторону от него – темницы, а по другую – архивы, и потайная дверь между деревянными панелями открывается к бесконечным рядам книжных стеллажей.

– Мы все держим здесь, – сообщает нам один из проводников-рееви. – Это подлинная история танов, от их возникновения до нынешнего дня.

После экскурсии нас отправляют в гардеробную, где мы должны получить униформу. Глядя снаружи на скромную деревянную дверцу, втиснутую в темный угол южного крыла, было бы простительно подумать, что слово «гардероб» уж слишком величественно для того, что скрывается за ней. Однако самое удивительное в Аннуне как раз то, что здесь не применимы обычные законы физики, потому что этот гардероб – самое роскошное из всего, что только можно вообразить. Пусть в нем нет окон, но потолки высотой в три человеческих роста избавляют от клаустрофобии. Каждая стена скрыта за полками и вешалками, и все это загружено роскошными тканями, которые так и хочется погладить. Красные шелка харкеров; черный бархат для венеуров; тонкий белый лен для аптекарей; и мягкая зеленая шерсть для рееви. На сводчатом потолке висят шлемы всех видов и форм, они позвякивают, как колокольчики.

Явно куда-то спешащий рееви передает мне узел с одеждой и отводит к кабинкам для переодевания. Я уединяюсь в той, что в углу, и задергиваю занавески. Ткань занавесок зеркальная изнутри, и хотя это зеркало волнистое, мое отражение не искажается. На одной стене – полки с разными аксессуарами, вроде кошелей и головных платков. У другой стены – шезлонг.

Стараясь не смотреть в зеркало, я снимаю свою обычную одежду и кладу униформу рыцаря на шезлонг.

Кожаные легинсы в обтяжку – это первое. К счастью, они не жесткие и не жмут, кожа мягкая, так что они ощущаются как нечто среднее между любимыми джинсами и шелковыми колготками. За ними следует кольчуга с длинными рукавами, настолько легкая, что я почти не чувствую ее веса. Она подбита тонким слоем шерстяной ткани, которая явно соткана из снежных равнин Аннуна и предназначена для того, чтобы регулировать температуру моего тела. Крепкие башмаки – поверх легинсов, их низкие каблуки наверняка подходят для езды верхом. Форму завершает хлопковая туника рыцаря, ярко-синяя, с вышитой на ней эмблемой – меч на фоне круга.

Я смотрю на себя. И впервые в жизни мне нравится то, что я вижу. Пояс, на котором висят мой ятаган и сумочка с мраморными шариками, тяжело давит на бедра. Мою фигуру не назовешь женственной, но пояс создает иллюзию, что у меня есть талия. Кожаная лента удерживает волосы в низком узле, не давая им падать на лицо, это практично, но в реальной жизни я никогда и не думала о таком, я всегда использовала волосы как завесу, чтобы скрыть глаза и шрам. В Итхре вся моя одежда выбиралась из соображений удобства, доступности по цене и возможности замаскироваться, если мне хочется затеряться где-нибудь на заднем плане. Одежда, в которой можно хорошо выглядеть и хорошо себя чувствовать, – это для других. Но не здесь. В Аннуне я, может, и не хорошенькая, но потрясающая. Здесь я выгляжу уверенной, суровой. И из-за того, что я это вижу, я почти и чувствую то же самое.