Книга Она моя… - Иман Кальби

«Действительно, карета превратилась в тыкву», –  почему- то пронеслось в ее голове.

Открывает его. Белоснежное поло, серо- жемчужные льняные штаны и стильные сланцы. Она будет настоящей «яхтсвуман»…

***

Они стояли у штурвала, несясь навстречу ветру и молодому солнцу, тому самому, которое поутру вселяет надежду даже тем, у кого ее давно нет. Лицо обдавали легкие брызги. Было сказочно хорошо, и она старалась запомнить каждую секунду этого блаженства… Представить себя частью этой жизни, его жизни, а не ее транзитным пассажиром до следующей станции.

Он умело и вальяжно управлял яхтой, заключив ее в плен между собой и рулем. Берег становился все ближе. И вот, они аккуратно, маневренно и умело пришвартовались в Зейтуна- бей, проделав вчерашний путь до центра Бейрута, только морем. Это гламурное место в Даунтауне отстроили совсем недавно. Роскошная стоянка яхт, скопление самых пафосных ресторанов… На причале в ряд их уже ждали трое парней –  видимо, небольшой экипаж яхты, который Васель накануне предусмотрительно отпустил…

Тем временем они стремительно сошли на берег, прихватив с собой обувь, и понеслись, как беззаботные дети, на ходу одевая ее на себя. Он взял Владу за руку и повел к одному из раскинувшихся под белоснежным навесом ротанговых столиков в кафе прямо на набережной, с видом на пришвартованные яхты…

– Через два часа тут уже будет не пробиться…Ярмарка тщеславия…Так что нам повезло…Так тихо и свежо.

Она улыбнулась и села за галантно отодвинутый им для нее стул.

– Что будете, мадмуазель? – весело и иронично спросил он, просматривая меню.

– Не знаю, что хочешь…

– Осторожнее, мисс, в ваших заявлениях, а то я могу злоупотребить ими, – многозначительно вскинул бровь Васель.

Его лицо озаряла по- настоящему добрая, лучезарная улыбка, а ямочка на щеке придавала его виду тонкость и пикантность…

– Как ощущения? –  его глаза горели, он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

– Превзошли все ожидания, Увейдат. Ты был прав, лучше варианта было и не придумать…

Он усмехнулся.

– Ты выглядишь иначе, –  Васель погладил большим пальцем девушку по щеке, –  еще красивее, женственнее… Ты выпила парацетамол на тумбочке?

Эта заботливость сбивала ее с толку. Не такого от него ждешь. Либо это банальная вежливость на европейский лад, за которой в реальности не стоит никакой участливости.

– Васель, я не сахарная. Не растаю. Все хорошо.

Не выдержала и тоже протянула руку к его щеке, нежно проведя по ней тыльной стороной руки.

– Твоя ямочка на щеке сводит меня с ума.

Он как- то немного смутился, перехватил ее руку и тихо ответил.

– Это не ямочка, это шрам. –  Ему явно было неловко.

Влада осеклась.

– Прости…

– Ничего, зато он привлекает красивых женщин, – с лукавой усмешкой снова посмотрев на нее, добавил он.

Ее тут же кольнуло внутри…Так не хотелось допускать в этот идиллический мир, принадлежащий в эту минуту только им двоим, мысли о каких – то других его женщинах, с которыми он, возможно, точно так же, как и с ней, сидел в этом самом кафе… После проведенной на яхте ночи… Сердце скрутилось в сухой чайный листок…

– Мой дядя натравил на меня собаку, – вдруг вернул он Владу к разговору из ее мрачных мыслей еще более мрачным заявлением.

– Дядя? – переспросила она, не до конца понимая его.

– Да… Он старше меня всего на 7 лет…Забавно…Это было в первый год моего приезда в Сирию…

Видимо, шок на ее лице был столь сильным, что он решил рассказать поподробнее.

– До меня Авад был самым младшим в семье, ревновал моего деда…Сначала к моему отцу, а потом ко мне…Но если все остальные в семье по понятным причинам были для него табу, то на мне он решил выместить все свои обиды и комплексы, тем более, что я был для всех чужаком… Мне было 14, ему 21. А сам –  мальчишка мальчишкой… Мне кажется, он и сейчас таковым остался…

– Ты говоришь про Авада Али? Не шутишь? И это тот самый мужчина, который контролирует все и вся в Сирии? Все говорят, он очень властный…, –  не могла поверить Влада своим ушам.

Васель усмехнулся, опустив глаза в пол, словно думая о чем- то.

– Поверь мне, детка, именно такие люди, как правило, и бывают инфантильными… Это такой типаж. Посмотри примеры в истории…У всех жестких людей – параноиков были свои детские страхи и слабости…

Влада глубоко вздохнула – То есть, ты его оправдываешь?

– В смысле? – Переспросил Васель, – куколка, вопрос не в том, оправдываю ли я его или нет. Да, мы разные, но мы – семья… Он может сколь угодно плохо относиться ко мне, а я к нему. Это наше личное. Такое бывает во всех семьях…Но он мой родственник. Мы на одной стороне баррикад…

– Ты оправдываешь его действия? – не унималась Влада. За Авадом Али ходила дурная репутация. Жестокий вояка, глава «ястребов», стоящих за насильственный метод решения сирийского кризиса, любимец матери, через которую все время пытался давить на президента. Говорят, он активно пытался вынудить его избрать жесткий военный метод борьбы с оппозиционерами, что он лично участвовал в подавлении антиправительственных демонстраций, и даже секретно устраивал пытки схваченных оппозиционеров…

– Я знаю, какую фигню ты начнешь сейчас нести, Влада, – раздраженно парировал Васель, – ты же понимаешь, что это пропаганда твоих непрофессиональных коллег – журналистишек. Ерунда. Да, он жесткий…И не все согласны с его методами, но поверь мне, он не так страшен, как его рисуют… Вообще, нет среди нас никаких зверей…

– Знаешь, по сравнению с Гитлером, наверное…Но поверь мне, каждый убитый ребенок, каждый убитый муж, жена…Все они значили целый мир для своих близких…Их убийцы, чем бы они ни руководствовались, всегда останутся для них монстрами…

– Это война, Влада, – перебил ее нетерпеливо Васель. – Тут нет ангелов, но у каждой из сторон своя правда…Твоя проблема в том, что ты волей- неволей становишься жертвой этой поганой журналистской пропаганды…А знаешь, что делают боевики оппозиции? Знаешь, какие отбросы общества есть среди них? Не все. Я признаю это. И именно в этом я отличаюсь от своего дяди…

Как назло, в этот момент один из официантов включил тв- плазмы, висящие по периметру зала. Заиграли новости на общеарабском канале «Аль- Джазира», известном своим предвзятым отношением к происходящему в Сирии, изначально слепо вставшем на сторону оппозиции. Она про себя чертыхнулась, словно нарочно кто- то решил накалить атмосферу между ними… Звука слышно не было, но по картинкам было понятно, что показывают Сирию… Большие демонстрации на темных улицах, снятые на любительскую телефонную камеру…А потом- трупы, кровь… Классическая работа журналистов- стрингеров. Все было размыто и непонятно, создавая лишь одно впечатление –  там творится нечто ужасное…Там, всего в каких – то сотнях километров от них…От этого красивого цветущего летней молодостью Ливана…