Книга Мужчины, которых мы выбираем - Евгения Перова

Через некоторое время Эвальд сжился со своим состоянием и вспоминал произошедшее совсем с другим чувством, ощущая какую-то странную незавершенность. Он любил доводить все до конца. Даже не любил, нет! Он должен был доводить все до конца. Эвальд не мог лечь спать, не доделав упражнения, не мог бросить на полдороге разборку книжного шкафа, а взяв книгу, непременно дочитывал до конца главы или до страницы с «круглым» номером, например, до трехсотой. Любая неправильность или незавершенность мучила его, беспокоила и тревожила.

И вот теперь у него начались странные приступы, которые он сам называл «приходами», не зная, что на сленге так называется наркотическое опьянение: неожиданно Эвальд отключался от окружающей действительности, воспринимая ее как неясный фон, и оказывался в постели вместе с Кристиной. Только на этот раз он не отнимал рук, и чувство завершенности, ощущение полной власти над человеческой жизнью было куда мощнее, чем жалкая пара секунд сексуальной разрядки, которая у него все-таки случалась время от времени – с Алисой. Это чувство приводило его в экстаз и ужас одновременно. В эти моменты его демон оживал и манил за собой, но Эвальд не мог не сознавать, что путь, куда его увлекает Максвелл, есть путь безумия. Побалансировав на краю бездны, обессиленный и опустошенный Эвальд приходил в себя, повторяя и повторяя спасительные слова: «Это только фантазии, ничего страшного, я хороший мальчик, я правильный! Только фантазии…»

Надо сказать, Алиса страшно ему надоела, но как от нее избавиться, Эвальд не представлял. Не душить же, в самом деле! Она все время говорила о замужестве, о совместной жизни, о будущих детях, а Эвальда передергивало, но он отмалчивался. Наконец не выдержал:

– Послушай, о чем ты вообще говоришь? Кто женится сразу после школы? Сначала надо получить образование, определиться с профессией. Со мной все понятно, а ты чем собираешься заниматься?

– Семьей, – честно ответила Алиса, преданно глядя на Эвальда круглыми голубыми глазами.

– И все? А институт?

– Ну да, образование, конечно, нужно… Может, мне с тобой поступать?

– Давай. Только у тебя подготовка слабовата.

– А я подтянусь!

– Попробуй. Если поступишь, я на тебе женюсь, так и быть.

Конечно, Алиса не поступила. Эвальд нисколько в этом не сомневался. Алиса никак не могла поверить, что он всерьез решил ее бросить, но Эвальд не снисходил до разговоров, только один раз сказал:

– Хватит за мной бегать. Все кончено. Надо было лучше готовиться. А такая неудачница мне не нужна.

В следующий раз он услышал об Алисе от Инги:

– Что у вас произошло? – спросила она.

– Ничего особенного, – равнодушно ответил Эвальд. – Мы расстались и все.

– А ты знаешь, что она пыталась покончить с собой?

– Я ее не заставлял.

Инга только головой покачала. Их отношения обострялись все больше: Эвальд теперь с тоской вспоминал Этель, которую раньше не очень-то и любил – вот она была правильная! После очередного скандала Инга предложила разъехаться, но Эвальд категорически не желал разменивать такую прекрасную квартиру: дом, конечно, без лифта и с газовыми колонками, зато потолки три метра высотой, громадный коридор, большая кухня, роскошная ванная комната – четыре квадратных метра!

– Ты съезжай, если хочешь, а мне и тут хорошо, – сказал он, насмешливо глядя на мать, а она чертыхнулась про себя: с возрастом Эвальд все больше напоминал ей отца.

Веру Сайкину Эвальд заметил еще на вступительных экзаменах – в ней было какое-то неуловимое сходство с Этель, хотя гораздо больше женственности: хорошая осанка, длинные гладкие волосы, приветливый взгляд и глубокое внутреннее спокойствие, так необходимое его смятенной душе. Два курса он приглядывался, потом решился. Они стали встречаться, и Эвальд все больше убеждался, что не обманулся: Вера – умная, сдержанная и правильная девушка. Конечно, провинциальная, но это он надеялся исправить. Правда, она не всегда следовала его деликатным замечаниям, но Эвальд оправдывал поведение Веры все той же провинциальностью, надеясь со временем победить ее упрямство.

Но тут вмешалась судьба в лице Нины – лучшей Вериной подруги. Наглая, вертлявая и язвительная, она напоминала Эвальду мелкую злобную собачонку. И он никогда бы не признался, что больше всего его напрягает сходство Нины с Кристиной. То, что из них двоих Вера выбрала именно Нину, а не его, Эвальда потрясло. Странно, он не держал зла на Веру, хотя недоумение было велико. Ладно, решил он для себя, значит, она не такая уж и правильная, какой казалась.

Эвальд сосредоточился на учебе, перестав обращать внимание на подруг, но Нина не отпускала его: все время попадалась на глаза, влезала в мысли и даже снилась. Как незаживающая рана, как зудящая болячка, Нина отравляла его жизнь. Стиснув зубы – stiff upper lip! – он дожил до защиты диплома. За это время «болячка» воспалилась так, что Эвальд уже не мог терпеть. Он чувствовал, что его демон раздраженно шевелится внутри, и опасался очередного «прихода» – на сей раз в реальности. И Максвелл вырвался на свободу. Все, что происходило потом, Эвальд воспринимал отстраненно, как кино – словно это и не он маскировался, сменив привычный костюм на специально купленные джинсы, нацепив бейсболку, меняя футболки, которых обычно не носил. Не он следил за Ниной, сутулясь и пригибаясь, чтобы казаться меньше ростом, не он выбирал подходящий момент, а потом пытался задушить ее между гаражами.

В процессе подготовки Эвальд понял, что не сможет действовать голыми руками, хотя демон всячески подбивал его на это. Нет, Эвальд боялся снова почувствовать трепетание нежной женской плоти в ладонях, ощутить биение горячечного пульса… Боялся окончательно сойти с ума. Даже перчатки не подходили для этой цели! Тогда он выбрал шарф, сделанный Этель из остатков крепдешина, пошедшего на нарядное платье. Темно-синяя с белыми хризантемами ткань, крепкая и тонкая, складывалась в невесомый комочек, легко помещавшийся в карман джинсов, да и просто была красива. Как он потом жалел, что шарф остался на шее у Нины! Платье, украшенное кружевным воротничком, очень шло Этель – Эвальд как-то достал из альбома ее фотографию в этом платье, обрамил и повесил на стену в своей комнате. Инга изумилась, но ничего не сказала.

Неудача его обескуражила: Эвальд не ожидал, что такое субтильное существо сможет настолько яростно сопротивляться! Это было неприятно, но даже Максвелл понимал, что вторую попытку делать не следует. Мучительное состояние продолжалось, но тут вмешался случай: в метро Эвальд заметил девушку, удивительно похожую на Нину. В первый момент он подумал, что это она и есть. Пошел за ней и некоторое время следил. В этот раз все получилось, как Эвальд и хотел: он догадался вооружиться электрошокером, все время нося его с собой, как и один из черных чулок, взятых из сумочки Нины в качестве компенсации за любимый шарф. Ему нравилось трогать и перебирать пальцами тонкую скользкую паутинку. За первой девушкой последовала вторая, а потом…

Потом Эвальд вспомнил о Кристине. Если уж он не может завершить эпизод с Ниной, то надо хотя бы это дело довести до логического финала. В конце концов, именно Кристина во всем виновата. Она его использовала, смеялась над ним, довела до припадка, заставила страдать! Шлюха! Душить Кристину не пришлось: она сильно испугалась, отчаянно сопротивлялась, и Эвальд, впав в ярость, несколько раз подряд ударил ее разрядом тока. Глядя на мертвое тело Кристины, Эвальд чувствовал, что Максвелл удовлетворен полностью и готов уйти. Конечно, совсем демон не ушел: прятался где-то в самых темных глубинах подсознания, но хотя бы оставил Эвальда в покое. Быть может – навсегда?