Книга Лунное дитя - Карен МакКвесчин

– И вы не будете против, если я буду жить у вас и не работать? – спросила Ники. – Не будете считать меня бездельницей?

– Тебя это беспокоит? – удивилась Шерон. Она усмехнулась. – О, дорогая, это меня не волнует. Очень скоро ты найдешь другую работу. Я в этом не сомневаюсь.

Ники обдумала ее слова.

– Хорошо, тогда я так и поступлю. Уволюсь завтра же утром.

Неожиданно она наклонилась и стиснула Шерон в объятиях, чем немного ее напугала. – Спасибо вам. Спасибо.

– За что? Я ничего не сделала.

– Спасибо, что выслушали меня и помогли мне. – Ники отстранилась, и Шерон увидела, что в ее глазах блестят слезы. – И за то, что пришли и укрыли меня и были такой милой.

– Это пустяки. – Шерон пожала плечами. – Рада, если это помогло. – Она разгладила брюки. – Ты заслуживаешь большего, чем «Могучее питание», Ники. Я знаю, сейчас тебе несладко, но вскоре это будет всего лишь забавной историей.

– Вы считаете?

– Я это знаю. – Она встала. – Пожалуй, я спущусь вниз и приготовлю ужин. А ты больше не переживай.

– Вам нужна помощь?

Шерон улыбнулась.

– Нет, я справлюсь. Спасибо. – Она пересекла комнату, но оглянулась, стоя в дверном проеме. – Знаешь, мне никогда не нравилась эта футболка.

– Мне тоже.

– И они дали тебе всего одну. Как это вообще понимать?

– Не знаю. – Ники посмотрела на дешевую рубашку из полиэстера. – Они сказали, что у них есть только одна и они заказали еще одну.

– Как будто сейчас это имеет значение.

– Ага.

– Ну, хорошо, что тебе больше никогда не придется ее носить. Советую тебе ее не стирать.

– Не буду.

– Я позову, когда ужин будет готов. Сегодня у нас спагетти. Вдруг ты захочешь надеть эту футболку и случайно посадить на ней пятно.

Ники кивнула. Губы девушки растянулись в широкой ухмылке.

Спускаясь вниз, Шерон почувствовала, что у нее отлегло от сердца.

Глава 14

Когда Мэм вернулась домой, Мия уже накрыла на стол. Она приготовила ужин в мультиварке. Труднее всего было резать морковь и лук. Джейкоб помог ей с морковью, но сказал, что лук ей придется резать самой.

– А то у меня глаза слезятся, – объяснил он. Потом он неуклюже вышел из комнаты, уткнувшись в телефон.

Несколько месяцев назад Мия резала овощи и порезала большой палец. Она запачкала все вокруг, и хотя она прижимала к руке бумажное полотенце, повсюду была кровь. Из-за этого у нее были большие неприятности. Мистер и Мэм даже поругались. Мистер сказал, что Мия слишком мала, чтобы пользоваться острым ножом, и что ей также не следует пользоваться плитой. Мэм сказала, что это просто смешно и девочке нужно быть осторожнее. Мистер осмотрел ее руку, промыл рану и заклеил ее пластырем. После этого он каждый вечер осматривал рану. Он снимал пластырь и просил ее согнуть большой палец. В это время он всегда обеспокоенно хмурился. Когда порез наконец зажил, Мия немного расстроилась, потому что он больше не будет осматривать ее палец.

С тех пор Мие было можно пользоваться острыми ножами только тогда, когда Мистера не было в городе. Сегодня как раз был такой день.

Мия обнаружила, что когда Мистер уезжал, ритм жизни в доме менялся. В такие дни она никогда не знала, чего ожидать. Иногда Мэм была полна энергии и хотела, чтобы Мия помогала ей чистить шкафы или вытирать плинтусы. Иногда она не вставала с постели и хотела, чтобы Мия приносила ей еду в комнату. Когда Мэм оставалась у себя, Мие было лучше, потому что у нее было меньше работы. Плохо было то, что ей нужно было внимательно слушать, не позвонит ли Мэм в колокольчик. Нельзя было заставлять ее ждать.

Сегодня днем Мэм вошла в кухню с улыбкой на лице. На ней все еще было зимнее пальто, но она сбросила сапоги и засунула перчатки в карманы.

– О, Мия, – с одобрением сказала она, – я почувствовала запах жареной говядины, как только вошла в парадную дверь. – Она подняла крышку и заглянула в кастрюлю. – Не так уж плохо, – сказала она, опустив подбородок. – Мы еще сделаем из тебя повара.

– Да, Мэм, – сказала Мия. Она только что закончила убираться на кухне и теперь стояла перед Мэм, сжав руки. Когда Мэм вышла из кухни и направилась к шкафу в прихожей, Мия последовала за ней, ожидая указаний. Повесив пальто, Мэм открыла сумочку, достала маленький белый бумажный пакетик и протянула его Мие. Мия как раз собиралась убрать его, когда Мэм начала говорить.

– О, Мия, ты даже не представляешь, как сегодня приятно вернуться домой, – сказала она, положив руку на бедро. – Сначала мне нужно было присутствовать на заседании попечительского совета. Господи, ты даже не представляешь, как там было скучно. Эти непутевые женщины хотят сделать тихий аукцион [6], но не имеют ни малейшего представления, как его организовать. Они потратили кучу времени на обсуждения, но так ни к чему и не пришли. Все ходили вокруг да около. Конечно, я сразу поняла, как все нужно сделать, но подождала, пока они выговорятся и наругаются, и только потом встала и взяла бразды правления в свои руки. Видела бы ты, какое лицо было у Трины Мейер, когда я перехватила инициативу и начала давать им указания. Она не знала, благодарить ей меня или убить. – Мэм издала лающий смешок, и Мия улыбнулась. – Потом я пообедала с Яной и побежала по делам. На улице были просто ужасные пробки. Они все шоссе перерыли. – Она покачала головой, и ее мягкие локоны качнулись в такт ее словам. – Как тебе повезло, что ты не выходишь из дома.

– Да, Мэм.

– О, Мия, какая ты хорошая девочка. Ты ведь это знаешь, да?

– Мия кивнула. Слова Мэм согревали ее сердце.

– И тебе так повезло, что ты здесь, с нами. Когда я думаю о том, какой ты была, когда мы тебя спасли, я могу только догадываться, какой была бы твоя жизнь. При мысли об этом у меня на глаза наворачиваются слезы.

Мия колебалась. У нее было столько вопросов. Мэм часто вспоминала, как она спасла Мию. Она говорила об этом так, словно Мия помнила все, что произошло, но она тогда была совсем маленькой. Как она ни старалась, она практически ничего не могла вспомнить о том, как жила до того, как стала частью семьи Флемингов. Она смутно помнила, как ей пела какая-то женщина, но плохо помнила звуки ее голоса. Вспоминались и другие смутные картины. Как она собирала одуванчики. Как ее качали на качелях и она взлетала так высоко, что, казалось, могла бы дотронуться до облаков. Но эти образы казались сном или отдаленной мечтой. Может быть, она вообще все придумывает. Однажды она спросила Джейкоба, как жила до того, как поселилась в их доме.

– Где я была, когда меня спасли? – спросила она у него.