Книга Женщины и коты, мужчины и кошки - Марта Кетро

И вот так получается, что я ни разу в жизни не встречала «бог. чела, у кот. есть все, кр. вес. Слка». Хотя чувствую, что он ходит где-то рядом. Дело в том, что я даже видела девушек, которые видели этого «бог. чела»! И даже таких, которые вступали с ним в слонячьи отношения! Но вот вживую пощупать не повезло.

О страданиях

Если когда-нибудь чаша терпения наблюдающего за мной переполнится, я сойду с ума. И стану приставать к прохожим, кротким голосом (или злобным, в зависимости от фазы, в которой меня накроет) сообщая, что «страданий не существует» (или «ну что, бл… пострадать захотели? А не выйдет!» – опять-таки в зависимости от фазы).

Пока еще в чашке осталось немного места и я почти контролирую ситуацию, разверну эту мысль.

На самом деле она звучит несколько иначе – «длительного яростного страдания не существует», но что возьмешь с сумасшедшей.

Я поняла это однажды, наблюдая за женщиной, у которой только что погиб взрослый сын. Нового родить она уже не могла, поэтому материнство для нее закончилось одним махом – потеряла, и другого не будет. Она очень сильно страдала, настолько сильно, что горе не доставляло ей удовольствия. И поэтому к ней очень хорошо было приходить за утешением – она с облегчением на время откладывала свое и жалела тебя всем сердцем.

Каждой девушке своего непутевого сына она говорила: «Он только тебя и любил по-настоящему, уж я-то знаю». Девочки рыдали так, что сердце разрывалось, а она держалась гораздо лучше, потому что сидела на транквилизаторах и занималась кладбищем, похоронами, поминками, ей некогда было. Сил на роскошные истерики не осталось, а выхода только два – лечь на землю и умереть или пережить. Она не упивалась болью, не растравляла ее, а, напротив, подавляла со всем отчаянием человека, которому нечего терять, кроме рассудка.

С тех пор я перестала верить в бурные и длительные страдания. Настоящее горе в здравом уме долго выносить невозможно, психика либо не выдерживает, либо привыкает. Поэтому взрослая женщина, которой для чего-либо потребны страдания, – чтобы иногда пожалеть себя, написать печальное или картинку нарисовать, смотря чем она привыкла развлекаться, – содержит в своем сердце что-то вроде клавесина короля Филиппа, ну того, с кошками.

Вот эта кошечка у нас поет про первую любовь, дернем ее за хвост, когда хочется поплакать о себе, наивной и обманутой. Эта кошечка – про маму, мама нас никогда не любила. Эта – про мужа, который не понимает, эта – про любовника, разбившего наше сердце на тысячу кусков. А есть еще творческая несостоятельность, неблагодарные (или нерожденные) дети, дурные друзья, уходящая юность и множество других кошечек, которые помогают в нужное время исторгнуть некоторое количество слез.

Отличный и вполне законный метод, если только человек отдает себе отчет в том, чем занимается. Достал, поиграл, убери на место. К сожалению, вовремя прекратить мучить кошек умеют единицы, остальные превращают свою жизнь в непрерывное публичное выступление. Цели могут быть самые разные – стянуть на себя максимум внимания, оправдать некий порок, шантажировать близких или просто «из любви к искусству». Метод настолько обычный, что мне во всех историях интересна только реакция окружающих.

О, эти благотворительные акции «спасем бедняжку», «она же погибнет», «мы все виноваты»… Если бедняжка действительно страдает, такое тоже бывает, она ухватится за любую возможность выбраться из пучины отчаяния. Если же ее интересует сам процесс, найдется тысяча причин, чтобы отвергнуть руку помощи – эта недостаточно чистая, у этой форма пальцев неудачная, а эта, увы, слишком хороша для меня. Да и мама меня никогда не любила.

Впрочем, необязательно «она», мужчины часто развлекаются подобным образом, мне просто о женщинах говорить привычнее.

Я восхищаюсь женщинами, которые однажды перестают рыдать и учиняют какое-нибудь «безобразие»: меняют работу, заводят нового любовника, принципиально «отличного от других», уезжают к черту на кулички или наращивают себе сиськи, не важно, главное – меняются. И в этой связи опять-таки забавляет реакция окружающих. Вы удивитесь, но далеко не все приходят в восторг от того, что бедняжка больше не плачет. Такое поле для деятельности пропало, ее же можно было утешать, опекать, презирать, а теперь что? Поначалу будут спрашивать: «Ты счастлива? Уверена? Это именно то, что ты хотела? Может быть, ошибаешься?» А потом, если она станет упорствовать в своем счастье, люди ее осудят за то, что предала свое прошлое.

Я не знаю, что с этим делать. Наверное, раз в десять лет стоило бы переезжать, оставляя всех любящих с носом. Выпускать своих кошек, выставлять цветы на порог, запирать дом, выбрасывать ключи. Терять мобильники, забывать пароли, удалять архивы. Кто убедил нас в том, что есть какое-то «навсегда»? Не знаю.

Возможно, это будет моя вторая хорошая новость: «Слышали? „Навсегда“ не существует!» Но это если я буду в «кроткой» фазе.

День Воинствующих Домохозяек

Меня безмерно возмущает вся эта шумиха вокруг десантников, пограничников и прочих полосатиков и толстолобиков. Да, на мне, конечно, сейчас надета тельняшка, но это не значит, что кой-кому все можно. Вот если бы мы, домохозяйки, позволяли себе нечто подобное хотя бы раз в год! Надевали фартучки и выходили на улицы, размахивая метелками для пыли. Нажирались водки, падали в фонтан, клеили мимоходящих менеджеров, заманивая борщом и обещая показать, что такое правильная баба, избивали кастрюлями перепуганных секретарш, «ты, креветка офисная, настоящей пыли не нюхала». Ну и все такое… «Пьяные домохозяйки весь день держали город в страхе», – скажут в телевизионных «Новостях».

Моя вторая свадьба

На своей первой свадьбе я была в платье из белой парчи, и больше ничего светлого об этом событии сказать нельзя.

А вот про вторую желаю высказаться – и кто мне запретит?!

Сразу после развода я со следующим претендентом пошла подавать новое заявление на пожениться. Как выяснилось, у него намечался третий брак, а у меня второй, поэтому от нас потребовали справки о разводе. У меня «с собой было», как говорит классик советского юмора, а у него нет. Поэтому пришлось звонить его родителям и бывшей жене с просьбой сделать и переслать бумажку.

Соответственно процесс бракосочетания отложился. И я занервничала. Я, которая ныла «не хочу замуж, не хочу замуж», вдруг почувствовала себя неуютно. С восемнадцати лет я была честной женщиной, а тут без штампа в паспорте вдруг оказалась голой. И толстой. Как выяснилось, законный муж для комфорта и защищенности необходим пуще прокладок. Поэтому когда бумажка пришла, мы тут же метнулись в ЗАГС, и общее время моего простоя в качестве «разведенки» составило всего четыре месяца.