Книга Санаторий «Седьмое небо» - Полина Луговцова

Мужчина и девушка не стали выяснять, кому принадлежит вопль, а поспешно уселись в подкативший вагончик, знакомый Хибле своей желто-зеленой окраской, правда, изрядно потускневшей за долгие годы, и вскоре скрылись в глубине туннеля, отправившись наверх, к санаторию. Как бы ей ни хотелось поехать с ними и узнать все секреты, так неосторожно приоткрытые ими, но она понимала, что те не позволят ей составить им компанию, и никакие мольбы и уговоры не помогут. Не зря ведь мужчина так ругал свою подругу за какой-то неосторожный поступок! Ясно, что никого из посторонних в санаторий не пустят. А еще он говорил о Жанне. Не та ли это Жанна, которая работала в «Седьмом небе» еще тридцать лет назад? Но ей уже тогда было… Хибла напрягла память… не меньше сорока, а значит, теперь должно быть под семьдесят. Разве в состоянии семидесятилетняя старушка «прихлопнуть» молодую и сильную девушку, «как мышь»? Все так странно. Мальчик, который лежит, как мертвый… Призраки, стоящие в углах и заглядывающие в окна… Что же там происходит?! Чтобы узнать это, Хибле придется вначале покинуть это место, чтобы основательно подготовиться. Вот, и ворота снова заперты, а другого пути нет. И вагончик за нею не приедет, а придется идти в темноте по рельсам, поднимаясь круто вверх, двигаясь над пропастью, над ущельями, оскалившимися каменными пастями. Зато она сумеет проникнуть в «Седьмое небо» незаметно для его обитателей, и тогда ей, может быть, притаившись в недрах здания, удастся найти ответы на свои вопросы, и, если повезет, она сумеет помочь той девочке, о которой здесь шла речь. И мальчику, который лежит, как мертвый… если Хибла успеет, конечно.

Женщина вышла из укрытия и направилась к воде, собираясь плыть к тому месту, где ждал бедный Чинча, который после небольшой передышки снова принялся орать. И хотя осел чуть ее не выдал – ведь парочка могла догадаться, какому животному принадлежат крики, и сообразить, что неподалеку есть люди, которые могли услышать их секретный разговор, – теперь она была даже благодарна Чинче. Ослиный крик помог ей выбрать правильное направление в кромешной темноте слившегося с ночным небом моря, и плыть было не так страшно, как при полной тишине. Голос единственного в мире существа, кому было не безразлично, утонет она или нет, подбадривал ее. Хибла чувствовала сильное головокружение и слабость. Силы покидали ее изнуренное тело с каждым движением, она плыла рывками, отчего то и дело погружалась в воду с головой, и, выныривая, жадно хватала ртом воздух. В какой-то миг она вдохнула раньше, чем голова ее оказалась над поверхностью воды, и соленый поток хлынул внутрь. Хибла панически задергалась, чувствуя, как погружается все глубже. Она опустила ноги в надежде нащупать дно, но его все не было, и тогда она поняла, что не выберется. Удивительно, но вместо страха перед неминуемой гибелью Хибла почувствовала обиду. «Несправедливо умереть именно сейчас, так и не узнав секретов «Седьмого неба»! – подумала она с горечью. – И никто никогда их не узнает! Никто не поможет бедным похищенным детям, над которыми там ставятся какие-то опыты!»

Женщина барахталась уже скорее машинально, не надеясь спастись, но вдруг в тот момент, когда сознание ее начало мутиться, рука ткнулась во что-то твердое и неровное. «Скала!» – вспыхнула догадка в гаснущем разуме. Хибла протянула вторую руку, ухватилась за каменную поверхность и, отталкиваясь от нее, принялась быстро подниматься. Камни были скользкими, но россыпи мидий, растущих на них в изобилии, оказались для нее спасением – за них можно было уцепиться. Острые раковины царапали и вспарывали кожу ладоней, соленая вода жгла раны, но все-таки голова Хиблы вырвалась из водной толщи, и спасительный воздух, наполнив широко разинутый рот, с болью вошел в горящие легкие. С кашлем из горла вырвался фонтан брызг, и вслед за ним все тело содрогнулось от истерического смеха. Хибле вовсе не было смешно, но внутри что-то клокотало, помимо ее воли вылетая изо рта хриплым хохотом . Она висела на скале, впившись ногтями в заросли раковин, по горло в воде, и долго смеялась, не в силах прекратить истерику. Неизвестно, сколько бы длился этот нервный приступ, если бы ее внимание не переключилось на громкие всплески и шум разлетающихся поблизости брызг. Хибла перестала хохотать и вперила взгляд в темное пространство перед собой. Невидимое морское существо приближалось к ней, неистово рассекая воду и поднимая приличную волну. Тело женщины хаотично закачалось, движимое всколыхнувшейся водной массой, руки оторвались от скалы вместе с конгломератами моллюсков и пучками водорослей, и Хибла вновь ушла под воду с головой, гадая в ужасе, что за напасть явилась к ней из морской пучины. Каково же было ее изумление, когда она увидела над собой… дрыгающиеся ослиные ноги! Это был Чинча, ее Чинча приплыл к ней на помощь, почуяв неладное! Хибла схватилась за ногу осла и, используя ее, как опору, дотянулась до его круглого бока, вцепилась в короткую шерсть, а затем, вложив все силы в рывок, вынырнула на поверхность. Осел радостно всхрапнул и, когда она забралась на его спину, взял курс к берегу, виднеющемуся в темноте извилистой светлой полоской.

Когда под копытами Чинчи захрустела галька, Хибла хотела было слезть с осла, но ее тело отказывалось шевелиться. Она лежала, обнимая его теплую мокрую шею, прижавшись щекой к колючей холке, и впервые за долгие годы ей было так хорошо, уютно и спокойно. Правда, что-то мешало окончательно расслабиться, что-то твердое вдавливалось в тело в районе правого бока, и Хибла попыталась достать досаждавший ей предмет, предположив, что морской камень попал в карман ее куртки во время плавания. Едва просунув руку в боковой карман, она вспомнила, что это найденный ею в песке возле входа в туннель пластмассовый дельфинчик, о котором она уже и забыла. Хорошо, что карман застегивался на пуговицу, иначе игрушка, скорее всего, выплыла бы из него и затерялась на морских просторах. Хибла подумала, что было бы жаль ее потерять, будто чувствовала в ней нечто большее, чем просто кусочек ярко окрашенной пластмассы. Возможно, эта игрушка поможет ей каким-то образом отыскать обронившего ее ребенка. Хотя Хибла и не обладала нюхом собаки-ищейки, но интуитивно верила, что вещи как-то связаны со своими владельцами, и если быть очень чуткой, по вещам можно узнать что-нибудь важное об их хозяевах. Наверное, по этой причине Хибла до сих пор не прекратила поиски Энвера: все вещи сына, казалось, говорили ей, что он еще жив!

Женщина потянула край куртки чуть в сторону – так, чтобы карман оказался рядом, а не под ней, – вздохнула и расслабленно закрыла глаза.

Осел все шел и шел куда-то сам по себе, без всякого принуждения с ее стороны, а Хибла его не останавливала. Ей хотелось, чтобы эта прогулка длилась вечно: так приятно было раскачиваться, лежа на широкой ослиной спине, слушать мерный стук копыт, хруст гальки и убаюкивающий шепот волн. Ароматы хвои и сосновой смолы, доносившиеся с гор, смешивались с влажным морским воздухом, превращаясь в волшебный бальзам, исцеляющий тело и душу. Хибла пыталась строить в уме планы разоблачения злодеев, затаившихся в «Седьмом небе», и спасения похищенных ими детей, но непослушные мысли то и дело ускользали из ее сознания, и она не заметила, как вскоре заснула.

Хиблу разбудили солнечные лучи, бьющие прямо в лицо. Она открыла глаза и приподнялась на локте, удивленно озираясь. Перед ней искрилась морская гладь, по-утреннему яркая – такого пронзительного синего цвета, что небо над ним казалось блеклым. Женщина обнаружила, что лежит на пустынном галечном пляже, а Чинчи поблизости нигде нет. Она позвала его, но осел на зов никак не откликнулся. Гадая, куда он мог запропаститься, Хибла встала, прислушиваясь к ощущениям: странно, несмотря на ночные приключения, чувствовала она себя замечательно, ничего не болело, и даже ссадины на ладонях, оцарапанных о ракушки, таинственным образом исчезли. Есть не хотелось, хотя уже сутки во рту ее не было ни крошки. И тело казалось сильным, будто во время ночной прогулки она помолодела лет на двадцать. «Прекрасное утро! – подумала она. – Одно плохо: Чинчи нет. И куда запропастился этот негодник?!» Напустив на себя сердитый вид, Хибла решительно зашагала в противоположную от моря сторону, к заросшему лесом горному склону, подозревая, что проголодавшийся осел отправился именно туда на поиски пропитания. «Вот я тебе задам, Чинча!» – грозно кричала она, продираясь сквозь заросли и с каждым шагом начиная все сильнее беспокоиться.