Книга Год Анагон - Марта Еронакова

– Что будет, если Пророчество не свершится?

Лицо его почернело. На месте глаз оказались провалы глазниц. Руки неестественно удлинились и двумя черными змеями потянулись к девушке. Та вскрикнула, но Вульгус, оттолкнув её назад на трон, ударом меча отбросил лапы чудища. Раздался лай, и из-под трона выскочил Грей. Он опрокинул бывшего пекаря и прервал его жизнь одним укусом мощной челюсти. Чудище съежилось, дважды дернулось и замерло. Пес подошел к Правительнице и тяжело плюхнулся ей на ноги.

– Что … что это было? – тяжело дышала девушка. Она испуганно оглядела толпу, но заметила, что люди напуганы не меньше ее, и постаралась взять себя в руки. Вульгус переминался с ноги на ногу, будто не хотел что-то рассказывать.

– Вульгус, ты знаешь, что это? – медленно и нарочито четко произнесла Карисси.

– Совет не хотел Вам говорить, Правительница… – парень склонил голову, приготовившись принять последующие упреки Правительницы.

– ЧТО? – Карисси сверкнула глазами. – Что значит «не хотел говорить»? Я Правительница, и у Совета не может быть от меня тайн, – девушка была серьезно рассержена.

– Простите нас. Я понимаю, что Вы безмерно правы. И Вирал и все остальные тоже понимают. Но одного не понимает никто – откуда взялись эти чудища. Вы, разумеется, знаете, что на предыдущего Правителя и его отца напали странные птицеподобные существа. Тогда Тьма захватила птиц, позже она начала овладевать животными и вот теперь людьми.

Правительницу передернуло.

– Ты сказал Тьма.

– Да, я так сказал. Все, кто попадает под влияние этой странной силы, становятся темными, угрюмыми, желают убивать. Поэтому эту силу мы назвали Тьмой.

«Это те же самые твари, что напали на нас в лавке Благгорты. Сет сказал тогда, что в свитках они названы Порождениями, но больше о них ничего не известно».

– Раньше кто-нибудь из этих … Темных говорил что-нибудь о Пророчестве?

– Нет. Мы ничего об этом не слышали, – воин был растерян.

– Понятно, – девушка задумалась и закусила губу. Парень прищурился и заглянул ей в лицо.

– Но Вы что-то знаете?

– Многое, – махнула рукой кошка. – Ты знаешь, как доехать до поселения Рун?

– Да, знаю, – Вульгус нервно сглотнул. – Вы хотите…

– Я хочу, чтобы ты сопроводил меня туда. Прямо сейчас. Туда долго ехать? – она говорила отрывисто и резко, тоном, не допускавшим возражений.

– На хорошей лошади – часа три, – Вульгус проверил в ножнах меч и спустился вниз по ступеням.

– Пришло время навестить конюшни, – Карисси растормошила Грея, встала и вышла из зала. Вульгус последовал за ней. Впервые Правительница окончила аудиенцию раньше положенного срока, но народ не осудил её. Жуткое превращение некогда любимого всеми пекаря, непонятный разговор о Пророчестве и внезапное желание Карисси навестить её сожженную деревню испугало народ. Торрем вывел всех из зала и запер дворец.

Придя в конюшню, под которую было выделено огромное теплое помещение во внутреннем дворе дворца, Карисси с удивлением обнаружила в крайнем стойле Миясс, начавшую бить копытом при появлении девушки. Девушка подошла к ней.

– А эта здесь что делает? – Карисси гладила лошадь по большому лбу и заглядывала ей в глаза. – Откуда она?

– Эта лошадь пришла несколько дней назад к главным воротам города, – пояснил конюшенный. – Как Вы знаете, Жей, из Братства Стрельца, отлично разбирается в лошадях, и как он сказал, эта – лучшая из всех, кого он видел. Тогда мы и решили направить её в Вашу конюшню.

– Это Миясс. Моя лошадь со времен моей бытности легаткой Конора. Нашла меня, моя красавица, – Правительница поцеловала лошадь в твердую щеку. – Я поеду на ней.

Слуги тут же оседлали и вывели лошадь. Карисси с удовольствием проделала бы это все сама, но понимала, что Правительнице выполнять такую работу неуместно. Но когда слуги попытались помочь ей взобраться на лошадь, она шикнула на них и отозвала прочь. Вульгус подъехал к ней на гнедом коне с белой звездочкой посреди лба.

– Вы уверены, что хотите ехать прямо сейчас? Скоро стемнеет… – парень неуверенно посмотрел на небо, затянутое курчавыми облаками.

– Сейчас. Едем же.

Воины выехали за ворота и дальше, подстегивая лошадей, не останавливаясь ни на минуту, отъезжали от города все дальше на север. Поля, окружающие город, сменились пролеском, который с каждым километров становился все гуще и темнее. Березы и осины сменили сначала дубы и гороны, а затем широкопалые ели и кедры.

Не доезжая до места метров пятьсот, Вульгус притормозил лошадь и спешился.

– Во время пожара произошел взрыв. Доски раскидало на значительное расстояние, поэтому безопаснее будет идти пешком и смотреть под ноги.

– Хорошо, – Карисси спрыгнула с лошади и привязала её к ближайшему дереву. Напоследок она сунула зверю под нос яблочко, выуженное из набедренной сумки, захваченной в конюшне. Миясс благодарно захрустела. – Жди здесь, мы скоро вернемся.

Воины пошли вперед, изредка наталкиваясь на развороченные обгоревшие доски или осколки посуды. Чем дальше они шли, чем чаще встречались следы давнем трагедии. И вот за очередным рядом деревьев им открылось жуткое зрелище.

Пепелище.

За те девять лет, что девушка не приходила сюда, здесь не выросло ни кустика, ни травинки. Только черная, обожженная земля, из которой как когти торчали обломки зданий. Забор, служивший оградой для поселения Рун и защищавший его от диких зверей, рассыпался от прикосновения Фелисы. Девушка не выдержала. Она резко, надрывно выдохнула и, обхватив себя руками, зарыдала. Вульгус, хотя понимал, что так и должно было случиться, испугался, не зная, что предпринять. Что-то кольнуло у него внутри, и он побежал к девушке, но остановился в одном шаге от плачущей и причитающей кошки.

– Правительница… не стоит. То есть, что это я говорю, стоит конечно, я Вас понимаю… Но прошу Вас… Правительница…

– Вульгус.

– Да?

– Кажется, тогда, на рынке ты попросил называть тебя именно Вульгус.

– Да, я так сказал, – смущенно пробормотал воин. – Но если бы Вам, Правительница, было удобнее называть меня Вулем, то…

– Нет, Вульгус. Я просто хотела попросить тебя называть меня просто Карисси. И на «ты». Мне так будет проще. Если хоть кто-то будет относиться ко мне, как я того на самом деле заслуживаю. Без пафоса и этого раболепного почтения.

– Без проблем… Карисси.

Девушка улыбнулась и оттерла слезы, но руки её были испачканы в саже, и потому на лице появились грязные черные разводы. Вуль улыбнулся и снял с ремня фляжку.

– Подожди. Ты испачкалась, – у него все еще что-то замирало в груди, когда он говорил ей «ты». Парень смыл разводы с лица Правительницы и отдал ей свой платок, чтобы она могла вытереться. Платок тут же почернел.