Книга Николай Хмурый. Восточная война - Михаил Ланцов

Пришлось спешно изыскивать ресурсы для противодействия восстанию, угрожающему перекинуться на Египет. И это одновременно с тем, что на юге Африки конфликт оставался нерешенным. Да и на севере Индии начались брожения на фоне ослабления военного присутствия англичан. Шутка ли? К 1 марта 1901 года они собрали в Южной Африке более шестисот тысяч солдат и офицеров. До ста тысяч – регулярные части метрополии, остальные – колониальные войска. И это – не считая потерь, которые к тому же сроку убитыми составили каких-то двадцать семь тысяч, а вот ранеными перевалили за сто сорок семь тысяч. Мелкие осколки и кованые стрелки 37-миллиметровых гранатометов оказались удивительно полезны в этом плане.

ЧВК увлеклись. А Великобритания просто оказалась неспособна адекватно ответить на угрозу. Но оно и понятно. Ведь Николай II фактически развернул против англичан войну, опираясь на опыт Второй мировой с кое-какими «нюансами» последующих лет вплоть до Чеченской кампании… Из-за чего Туманный Альбион раскорячило в Южной Африке похлеще, чем США во Вьетнаме. Так что вместо «нагадить и отойти» ЧВК умудрились достигнуть совершенно излишних успехов… и 12 марта 1901 года в Претории полномочный представитель Великобритании подписал перемирие с лидерами буров и зулусов. А 2 апреля и мирный договор, по которому признавалась независимость Южноафриканской Конфедерации в составе Трансвааля, Оранжевой республики, Наталя, Зулуленда и Басутоленда.

И вы думаете, англичане не поняли, чья «наглая рыжая морда» выглядывала из-за туземных спин? О нет! В Лондоне все прекрасно поняли. «Понять и простить» они тоже не пожелали. Такое не прощают. Такого удара по кошельку и престижу «лайми» давненько не получали. Поэтому с особой страстью и рвением помогали японцам, поддерживая их и всячески спонсируя. Как и американцы, которые, в отличие от англичан, действовали осторожно и вредили, опираясь на «частную инициативу», и не мешали работать Чарльзу Крампу и другим бизнес-партнерам Императора. Очень уж их впечатлил результат боевых действий на Кубе с Филиппинами… и напугал…

Ояма придирчиво осмотрел бойцов у здания штаба. Усиленный наряд. После недавнего захвата в плен Куроки защита командования была улучшена повсеместно. Оправдания европейских советников о том, что русские ведут войну по-варварски, выглядели жалко. Со времен Сунь-цзы на востоке захват в плен вражеского полководца считался величайшей доблестью. И весь этот лепет про «неправильную войну русских» его уже раздражал. Они воевали правильно… для Китая… для Японии… используя любые способы для успеха. И осознание этой простой вещи Ояму очень сильно испугало. Он вдруг понял, что воевал с миражом… что идет куда-то не туда.

Зашел в палатку. Там его уже ждал начальник штаба.

– Вы собрали то, что я просил? – хмуро спросил Ояма.

– Конечно, – кивнул его собеседник, передавая папку.

– Тридцать восемь тысяч сто сорок один человек, – медленно произнес маршал с изрядным раздражением.

– Все верно. Убитыми и умершими от ран. Битвы на Ялу и при Ляо-Яне унесли три четверти от этого числа. Форсирование брода под шрапнелью и прорывы к колючей проволоке под пулеметами оказались крайне губительны. Многие раненые гибли, не получив своевременной помощи.

– А раненых откуда у нас столько? Это же безумие! У нас и солдат столько нет!

– Это количество ранений. Легкораненые вступали в бой после кратковременного лечения. Эти их маленькие пушечки оказались крайне вредным устройством. Убивать почти не убивают, но мы вынуждены возиться с многочисленными легкоранеными. Перевязывать их. Отправлять на пусть кратковременное, но излечение. Все-таки пусть и малая, а рана, и участвовать в боевых действиях она мешает. Отдельные «везунчики» умудрились уже раза по три-четыре получить легкие ранения.

– Как следствие, у нас постоянно не хватает людей…

– Так точно, – кивнул начальник штаба. – Самыми успешными операциями стали наступления частей генерала Ноги у Бицзыво и Вафангоу. Предприняв атаку и выявив расположение позиций русских, он запросил поддержку у Того. И тот ее оказал. Плотный обстрел из орудий большого калибра вынудил русских отойти. По этой причине я и настаиваю на подводе к Ляо-Яну части осадной артиллерии.

– Успеется, – отмахнулся Ояма. – И что, Ноги успешно наступает?

– С переменным успехом. У них оказались проложены две хорды путей вдоль западного и восточного берега Ляодунского полуострова. Маневрируя по ним своими железнодорожными орудиями, они сумели потопить три канонерские лодки и изрядно повредить еще пять. Кроме того, они совершают артиллерийские налеты на маршевые колонны Ноги.

– Железнодорожные орудия… – произнес и покачал головой Ояма. – Удалось выяснить какие?

– Разные образцы. Сведения поступают очень противоречивые. На текущий момент мы смогли достоверно подтвердить наличие у них двух составов, вооруженных батареей четырехдюймовых гаубиц. Они-то и оказались самыми неприятными для маршевых Ноги, обеспечивая внезапный, кратковременный, но очень массированный обстрел. Известно о наличии двух или трех составов с шестидюймовыми гаубицами и как минимум одного состава с пятидюймовыми морскими пушками. Последний и оказался повинен в уничтожении и повреждении наших канонерских лодок.

– Полуостров же простреливается. Почему адмирал Того не может решить этот вопрос?

– Он ремонтирует поврежденные корабли в Сасебо.

– Все еще ремонтирует? – удивился Ояма. – Что же там такого случилось?

– Там все не так просто и бравурно, как писали в газетах.

– Мы всей страной отбирали на флот лучших. Строили им безумно дорогие боевые корабли на верфях Владычицы морей. Такие корабли, которые на Королевском флоте были бы жемчужинами. И все оказалось «не так просто и бравурно»? Вы серьезно?

– Тактическая подготовка русских моряков оказалась на высоте. Видимо, мы, вслед за англичанами, недооценили тех изменений, которые проходили последние десять лет. Как я смог выяснить, там совершенно непонятно, кто на кого ловушку ставил.

– А как все красиво звучало… как радостно… – покачал головой Ояма. – Англичане рассказывали о том, что русские построили совершенно убогие корабли и развалили подготовку боевых офицеров.

– Как и немцы, уверенные в ничтожности русской армии, – грустно улыбнулся начальник штаба.

– Где новая линия обороны русских на Ляодуне? Это удалось выяснить?

– Пока нет, но мы полагаем, у Цзиньчжоу. По моим сведениям, люди адмирала потихоньку готовятся и тралят подступы с моря. Минный крейсер русских там все подходы минами завалил. Не подойти.

– Минный крейсер, – покачал головой Ояма. – Его ведь построили до войны по специальному проекту?

– Совершенно верно. А еще тральщики, тоже по специальному проекту. Очень, надо сказать, толковые. У Порт-Артура идут непрерывная минная война и столкновение легких сил. Подход наших эсминцев для постановки минных заграждений русские по неведомой причине всегда выявляют заранее. На подходе. И недурно парируют. Эти их осветительные снаряды очень полезным делом оказались. Приходится ставить мины с парусных лодок, почему-то их они не замечают в темноте и тумане, а винтовые корабли замечают. Словно слышат шум винтов и механизмов. Но эти постановки каждое утро парируют их тральщики, быстро и легко убирая эти немногочисленные мины.