Книга Второй медовый месяц - Эмма Дарси

Одета она тоже была подчеркнуто сексуально, хотя это было не так заметно, как на Джине. На ней была длинная рубашка-туника с разрезом сбоку до середины бедра, с костяными пуговками до талии. Вырез туники был достаточно глубоким и откровенно привлекал внимание. Большая разница была в том, что фигура Пейдж не обладала той женственностью, которой отличалась Джина.

Может быть, чтобы привлечь его внимание, Пейдж недоуменно посмотрела на него.

— Что случилось? — спросила она мягким, интимным голосом.

Рейд никогда не говорил с Пейдж Колдер о своей жене и не был готов поднимать эту тему сегодня. Это ее не касается. Даже когда он подумывал о возможности любовной интрижки с Пейдж, то никогда не имел в виду оправданий типа: «Моя жена меня не понимает». Тем более он не позволил бы этой интрижке повлиять на его семейную жизнь. Его семья — это святое. Никто не имеет права ее касаться.

— Все в порядке, — ответил он, твердо пресекая в корне все возможные вопросы, светившиеся в серых глазах Пейдж.

Она была умной женщиной, все хватала на лету. Некоторая дисгармония в его отношениях с женой была слишком заметна, но своим ответом Рейд загодя отверг возможность обсуждения этой темы.

— Я хотела спросить, не будет ли тебе удобнее, — многозначительный взгляд ему в глаза, с интимным подтекстом, — если я перееду в другой номер в «Дьюрли-Хаус» или в другой отель поблизости?

Рейд отлично ее понял. Пейдж, несмотря ни на что, оставляла возможность «внеслужебных» отношений между ними, если босс сам того захочет.

— Не вижу никаких причин менять уже давно запланированное, — ровным тоном сказал он. И еще меньше причин оставлять все как есть, добавил про себя. — Джина так внимательно относится к тому, чтобы ничему не помешать, что ее может расстроить твой переезд, Пейдж.

Расстроить и навести на подозрения. Очень серьезные подозрения. А Рейд совсем не хотел, чтобы Джина его заподозрила. Особенно теперь, когда тому нет никаких причин, он надеялся, что это Неидж поняла хорошо и ясно.

То, что они поселятся в отеле в одном номере, Рейда интересовало исключительно с деловой стороны. Именно так он представил это Джине и так и собирался все оставить.

— Что ж. Рейд, если ты передумаешь, буду рада исполнить любое твое пожелание, — послушно склонив голову, сказала Пейдж, и ее слова по-прежнему звучали как приглашение.

— Посмотрим, — сухо сказал он.

Ее настойчивость раздражала Рейда. Он хотел бросить ей в лицо: Оставь свои попытки, красотка! — но не мог, потому что сам допустил в их отношения некоторую теплоту и откровенность. Тот ленч на день рождения… Джина была совершенно права, указав ему на чрезмерную близость с другой женщиной. Он и сам это признавал, но, без сомнения, Джина обладала очень сильной женской интуицией, когда дело касалось ее территории. Теперь вся маскировка сорвана и они подошли к самой сути дела.

Она — его жена.

Его жена.

И Джина дает ему это как следует осознать.

Рейд не сомневался, что разительная перемена в ее поведении была спровоцирована именно отелем «Дьюрли-Хаус» и Пейдж. При этой мысли он не мог удержаться от скептической усмешки. И все же его не оставляла мысль: а если за ревностью и собственническим инстинктом стоит желание быть для него больше чем женой?

Что, если Джина просто хочет находиться к нему поближе, доставлять ему удовольствие, чтобы между ними наконец возникла та близость, которая приносит истинное счастье в браке? Если это шанс — настоящий шанс — для них обоих прийти к чему-то большему, нежели то, что стало для них уже привычным? В душе он всегда хотел этого. Но неужели это возможно?

Он вынужден был признать: Джина строго выполняет все, что он высказал ей в сердцах, и выполняет так прилежно, что невольно возникает мысль о ее неподдельном к нему уважении.

Рейд отставил свой бокал с шампанским.

Отстегнул ремень безопасности и встал.

Пейдж недоуменно посмотрела на него.

Он бросил ей холодное извинение и пошел по проходу между креслами. Джина смотрела на мужа, и на ее лице светились радостное ожидание и желание, чтобы он подошел к ней.

Внезапно Рейд разглядел, насколько она красива. Перед его глазами промелькнул целый ряд счастливых воспоминаний: Джина, светящаяся материнской любовью, держит на руках их первенца; Джина в день их свадьбы, сияющая от любви к нему; Джина в тот день, когда он впервые ее увидел в торговом ряду в Бонди, на рождественской продаже детских книжек, искренне разделяющая радость мам и их малышей, держащих в руках книжки, где в рассказах стоят их собственные имена.

Красавица. Сейчас она стала еще прекраснее, войдя в зрелую пору, по сохранив все тот же невинный и чистый блеск в глазах.

Он улыбнулся ей широкой и искренней улыбкой мужчины, восхищенного ее красотой.

Лицо Джины вспыхнуло радостью, янтарным блеском засияли глаза. Ее счастливая улыбка пролила бальзам на истерзанную душу Рейда и немного успокоила нервы.

Ее сосед с любопытством посмотрел на Джину, потом на Рейда и снова на Джину, но она этого не заметила. Рейд, обходя ее ряд, чтобы подойти к ее креслу, не мог оторвать взгляда от нежных изгибов груди под мягкой тканью, под которую ему так хотелось проникнуть.

Щеки жены медленно покрылись краской. Рейд увидел в ее глазах паническую неуверенность. С ее губ готовы были сорваться вопросы: Все ли я сделала правильно? Все ли я делаю правильно? Что именно?

Узнав в его глазах блеск страсти. Джина вздохнула с видимым облегчением. Расслабившись, она сосредоточилась на удовольствии, которое может делить с ним, и только с ним.

Он наклонился и поцеловал ее — свою жену, превратившуюся для него в обольстительную сирену. Ее губы были мягкими и податливыми, и Рейд едва не потерял голову от захлестнувшего его желания. Чтобы сохранить самообладание, он выпрямился.

— Как ты здесь? Все нормально? — спросил он, сильно, но ласково сжимая ее, ладонь.

— Да. — О, это счастье, сияющее в ее глазах! — Эдвард… Эдвард Харроу, — она протянула руку в сторону своего соседа, — был очень добр, развлекая меня беседой.

— Спасибо, что позаботились о моей жене, — тепло обратился Рейд к соседу, которого такое обращение, видимо, очень удивило. Наверное, он сгорал от желания узнать, почему они сидят порознь.

— Не за что, — быстро придя в себя, ответил тот. — Был очень рад. Очаровательная леди.

— Да. Мне очень повезло. — Рейд снова улыбнулся Джине. — Когда будут разносить ужин, попробуй икру. Она очень вкусная, особенно со всякими приправами. И закажи стаканчик водки. — Он улыбнулся еще шире. — Притворись, что ты русская.

Джина рассмеялась:

— Хорошо, я так и сделаю. Спасибо, Рейд.

Она снова счастливо и свободно засмеялась. Как теперь Рейд жалел, что не настоял на том, чтобы она пересела к нему, что он оказался таким упрямым и невнимательным болваном. Но вдруг это не продлится долго? Пусть. Даже то, что было, лучше, чем ничего.