Книга Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно - Мара Вульф

– Мы все это знаем, – твердым голосом ответил папа, и они впились друг в друга взглядами. – Именно поэтому мы живем так уединенно.

– Мы отвезем ее к моей матери. Она присмотрит за ней, – вступила в разговор мама. – В другое время Саша не уйдет. Ни в коем случае. Мама будет знать, что делать. Или, может, еще существует какое-то правило Круга, которое мы нарушим этим?

Моя мама сама не была колдуньей, но она была дочерью одной из них и знала наши тайны почти так же хорошо, как мы сами.

– Малышка уже теперь беспрестанно перемещается в другие времена и не в силах это контролировать. – Мари, женщина у плиты, повернулась ко мне и приветливо улыбнулась. – По крайней мере, в этом я смогу тебе помочь.

– Я не хочу уходить, – писклявым голосом произнесла я, уцепившись за талию мамы.

Мари никак не отреагировала на мои слова, направившись со сковородой в руках к столу. Затем женщина вытащила из складок своего платья что-то блестящее. Некоторое время она сосредоточенно возилась, непрерывно что-то бормоча. Я не понимала, что именно она говорит, но мне в моем десятилетнем возрасте уже было известно, что она плетет защитные чары. Как только затихли последние звуки заклинания, Мари оказалась рядом со мной. В руке она держала цепочку, которую я носила с тех самых пор.

– Этот амулет – якорь для твоей души, – пояснила она. – Он свяжет тебя с этой жизнью, чтобы ты перестала совершать бесконтрольные скачки во времени и не потерялась в нем. Твоя бабушка научит тебя пользоваться своей магией. Ты обещаешь мне следовать ее указаниям?

Я кивнула.

– Хорошо. – Мари погладила меня по голове. – Твоя бабушка – очень опытная колдунья. Она научит тебя всему, что нужно знать для выполнения твоей задачи. Передавай ей привет от меня. – Она улыбнулась, но мне показалось, что эта улыбка выглядела грустной. – Увидимся в другой жизни, – пробормотала она слова, которые члены Круга обычно произносили на прощание.

– Да будут благословенны твои жизни, – ответила я так, как меня научила бабушка во время одного из своих визитов.

Я бросила взгляд на Селину, которая больше не проронила ни слова, а потом обе женщины исчезли без следа. Бабушка уже переносилась в другое время на моих глазах. Но так легко у нее не получалось. Должно быть, эти двое прожили гораздо больше жизней, чем она или я.

– Возвращайся в постель, дорогая, – сказал папа. – Завтра отправляемся в путь.

– Я не хочу уезжать, – прошептала я. – Почему я не могу остаться с вами?

– Нельзя, – сказала мама дрожащим голосом. – Селина права. На острове бабушка сможет защитить тебя гораздо лучше, чем мы здесь.

Слезы стояли у нее на глазах, когда она поцеловала меня в лоб. Я вернулась в свою комнату, сердитая на этих двоих за то, что они не хотели меня оставить.

Кто-то плюхнулся на деревянную скамью рядом со мной, и воспоминания вмиг исчезли. Я неохотно повернула голову и заглянула в серьезные глаза Седрика.

– Прости, – сказал он тихо, без всякого приветствия. – Я не должен был бросать тебя на растерзание моим друзьям и брату. Клэр может быть настоящим зверем. Я хотел бы извиниться перед тобой за их поведение. И за свое тоже.

Ого, как неожиданно. Я недоверчиво прищурилась.

– Все в порядке, – ответила я. – Ничего страшного.

– Позволь мне все исправить, – прошептал он, положив мою руку в свою. С моим телом происходило что-то невообразимое. Прикосновение его рук было теплым и сухим, и я чувствовала себя так, словно мою кожу кололи тысячи иголочек. К счастью, мне все же удалось подавить сияние своей души, которое уже начало танцевать танго в моем теле. Седрик придвинулся еще ближе, и теперь он сидел вплотную ко мне. Даже сквозь слои нашей одежды я ощущала его тепло.

– Тебе, наверное, скучно? – с подозрением спросила я. Разве он не должен был заботиться о леди Клэр или о девушке, которая посылала ему ароматные письма? Чего он хотел от меня? Куда подевалась его отстраненность?

Свободной рукой Седрик провел по волосам, и вдруг – совершенно неожиданно – мне показалось, что он выглядит неуверенным.

– Наверное, другого я и не заслужил, но, может быть, мы начнем все сначала?

– Ты хочешь спасти мою жизнь еще раз? – вскинула я брови. – Не стоит, но спасибо за предложение.

Молли и Полли, сидевшие в нескольких рядах перед нами, обернулись на шепот и вытаращили глаза. Я не могла их винить. Был ли он таким широкоплечим во время прежних наших встреч или это эффект того плотного кашемирового свитера, который был на нем сегодня? Кто в его возрасте вообще носил такую одежду и почему Седрику она так необыкновенно шла? До сих пор я и не подозревала, что мне нравятся парни, которые столь тщательно подбирают одежду.

– Предлагаю пропустить тот эпизод и начать с этого момента. – Дотронувшись пальцем до моего подбородка, Седрик повернул мою голову к себе. Зеленый оттенок сегодня сиял ярче, чем обычно, что, безусловно, было связано с солнечным светом, проникавшим сквозь витражи церкви. Вся сила его взгляда обрушилась на меня, а потом губы Седрика прикоснулись к моей неповрежденной щеке. – Дай мне еще один шанс, – пробормотал он мягким голосом. – Мне правда очень жаль.

Мне стоило прогнать его. Это было бы разумно. Этого парня окружало слишком много тайн, которыми он явно не хотел со мной делиться.

– Хорошо, – услышала я свой голос. – Я прощаю тебя.

Он с серьезным видом взглянул на меня.

– Тебе стоило помучить меня еще немного. Я собирался упасть перед тобой на колени.

Именно так он и выглядел сейчас.

– Пол в церкви довольно жесткий, но, со своей стороны, я не против.

Седрик покачал головой:

– Оставим это на следующий раз. – Он немного помолчал. – Хотя мне вовсе не хочется снова ссориться с тобой.

– И часто тебе приходится извиняться перед подружками? – Наверняка все они прощали его так же быстро, как и я.

Наши переплетенные руки все еще покоились на его бедре.

– Послушаем, что он скажет. – Он снова не ответил на мой вопрос, кивнув в сторону дяди, о котором я совершенно забыла. – Может быть, это важно.

Наверное, так оно и было, но мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться. И пока мы сидели и слушали проповедь, его большой палец нежно водил по тыльной стороне моей руки. Еще ни один парень никогда не держал так мою руку. Безумно приятное ощущение.

Сегодня дядя Уилл вещал что-то на тему лжи. Очевидно, худшим грехом было лгать самому себе. И в этом я стала чемпионкой мира. В течение многих лет я воображала, что шрамы на моей щеке – такая же неотъемлемая часть меня, как цвет моих глаз или локоны, с которыми невозможно было справиться. И они не должны были иметь никакого значения, потому что я не могла изменить то, что они у меня имелись. Но сейчас, когда Седрик держал меня за руку, я не желала ничего, кроме как избежать того несчастного случая. Шрамы абсолютно не были моей частью. Но с ними у меня не было никаких шансов против такой красавицы, как Клэр.