Книга Полет дракона - Энджи Сэйдж

– Ты чего, Ник? – пробормотал Септимус.

– Да ничего. Нас сейчас съест или хищное дерево, или стая росомах. Вот мучаюсь, не могу выбрать.

Септимус через силу открыл глаза. Не все так страшно, как он думал. Он вообще мало что разглядел: темная безлунная ночь и плотная листва скрывали вид на долгое падение с дерева.

– Ну, пока мы целы, – сказал он.

– Вот именно, пока.

Но не успел Нико произнести эти слова, как ветви начали опускаться к ним. Нико вцепился в рукав Септимуса.

– Давай, Сеп, – зашептал Нико. – Сейчас или никогда! Надо выбираться отсюда! Думаю, мы можем убежать! Это дерево – копуша. Оно нас сцапало только потому, что нас отвлекли росомахи и мы его не заметили. Если быстро спустимся, оно не успеет нас поймать.

– Но тогда нас схватят росомахи, – прошептал Септимус, который был уверен, что дерево все слышит.

– Может, они передумают. Кто их знает! Давай, это наш единственный шанс!

Нико пополз по ветке.

Меньше всего Септимусу хотелось куда-то двигаться с места: все-таки высота как минимум девяносто метров. Но выбора не было, и, прищурив глаза, чтобы случайно не посмотреть вниз, мальчик начал дюйм за дюймом ползти по ветке следом за братом. Нико уже сидел на развилке ветви, с которой собирался лезть вниз. Он повернулся и протянул Септимусу руку.

– Давай, Сеп. Ты возишься еще дольше, чем это дерево. Ну же, это просто!

Септимус не ответил. От страха у него вспотели ладони, и его даже подташнивало.

– Не смотри вниз! – подбадривал Нико. – Смотри только на меня. Ну же, ты почти дополз…

Септимус взглянул на брата, и вдруг у него закружилась голова, в ушах как-то странно зазвенело, и липкие руки выпустили гладкую ветку.

Он свалился.

Мальчик упал так быстро, что Нико не успел ничего сделать. В одну секунду он сидел на ветке и смотрел, как Септимус ползет ему навстречу, а в другую – он сидел и смотрел на пустое место. Он услышал хруст веток и то, как росомахи взвыли в предвкушении.

И – тишина. Больше никаких звуков, кроме шелеста листьев и неподвижности Леса.

Нико, будто ватный, сидел на дереве, не в силах пошевелиться. Надо лезть вниз, попытаться спасти Септимуса. Но он боялся увидеть то, что найдет там. И медленно, с неохотой Нико начал спускаться на землю, но пока он полз вниз, какая-то длинная тонкая ветка вдруг свилась в петлю и крепко обхватила его за пояс. Нико боролся, вырывался, но ветка держалась крепко, все равно что железное кольцо.

Он сердито пнул дерево и закричал:

– Отпусти! Мне надо спасти брата!

Нико в ярости начал срывать листья и ломать попавшиеся под руку сучья.

– Ох! – простонал низкий неторопливый голос, но Нико ничего не услышал.

– Ненавижу тебя, ах ты, чертова коряга! – завопил он, пихаясь и сгибая ветки. – Только попробуй меня съесть! Или Сепа! Только попробуй!

Словно в припадке, Нико молотил ногами, кричал и осыпал дерево ругательствами, вспоминая все плохие слова, которым недавно научился в Порту и у Руперта Гринджа. Нико даже удивился, как много он, оказывается, их знает. Дерево тоже удивилось, потому что никогда не слышало столько бранных слов.

Оно невозмутимо игнорировало его вспышку гнева и просто держало Нико, а внизу так и продолжало делать то, что делало с той минуты, как Септимус упал. Нико все еще кричал на дерево, когда сучья рядом с ним раздвинулись и появился Септимус, обмотанный ветками и листьями, как в коконе. Нико заткнулся и побелел. Вот так, подумал он, поступают с жертвами пауки. Всего неделю назад он сидел в лодке и смотрел, как паук обматывает бьющуюся муху в шелковый кокон, а потом высасывает все соки из еще живой жертвы.

– Сеп! – прохрипел Нико. – Ты как?

Септимус не ответил. Глаза его были закрыты, а лицо побелело, как простыня. В голову Нико пришла страшная мысль.

– Сеп, – прошептал он, – Сеп, оно начало тебя есть?

Он изо всех сил пытался дотянуться до брата, но ветка держала его крепко.

– Нико, – раздался низкий голос.

– Сеп? – позвал Нико, не понимая, почему брат говорит таким басом.

– Нико, прошу тебя, перестань дергаться. Ты же упадешь. До земли высоко, и росомахи все еще поджидают тебя. Сиди спокойно!

Нико уставился на Септимуса: как это у него получается говорить, не шевеля губами?

– Нико, не глупи, ладно? Послушай меня. Это говорит не Септимус. Септимус ушибся головой. Ему нужно отдохнуть.

В груди у Нико похолодело, и впервые за все время их нахождения в Лесу ему стало по-настоящему страшно. Он знал, чего ожидать от росомах, и знал, чего ожидать от плотоядного дерева, – они хотели их съесть. Не очень приятно и совсем невежливо, но хотя бы объяснимо. Но этот низкий загробный голос – другое дело. Нико понятия не имел, кому он принадлежит. Голос как будто окружал его. И самое жуткое – голос знал его имя.

– Ты кто? – прошептал Нико.

– А ты не знаешь? Я думал, вы пришли ко мне в гости, – голос прозвучал разочарованно. – Я так редко кого-то вижу. Никто меня не навещает. Может, мой сын и хотел, но его – увы! – как всегда, наверное, нельзя беспокоить. Так что когда я увидел своих младших внуков, я, естественно, подумал…

– Внуков? – ошеломленно спросил Нико.

– Да, тебя и Септимуса, – произнес голос. – Я бы узнал вас из тысячи, вы так похожи на Сайласа, когда он был мальчишкой.

И тут чувство огромного облегчения охватило Нико. Он даже боялся поверить в свою удачу.

– Вы что… правда дедушка Бенджи? – спросил он у дерева.

– Конечно это я. А ты думал кто?

– Плотоядное дерево, – ответил Нико.

– Это я-то? Плотоядное дерево? Я похож на плотоядное дерево?

– Ну не знаю. Я их не видел.

– Тогда позволь сказать, что они не похожи на меня. Они грязные, запущенные, неопрятные. От них воняет гнилым мясом. У них жуткие черные листья, они поросли плесенью. Портят Лесу репутацию.

– Вот это чудеса! Поверить не могу! Дедушка Бенджи…

От облегчения Нико обмяк, и дедушка ослабил ветку, которая не давала внуку пошевелиться.

– Ты ведь больше не полезешь вниз? – спросило дерево. – Эти росомахи еще немного подождут. Сиди тихо, а я постелю тебе постель. Не двигайся.

– Ладно, деда, – слабым голосом ответил Нико.

Он уселся на ветку, чувствуя себя маленьким комком желе. И впервые с тех пор, как они ступили в Лес, немного успокоился.

Дерево принялось сплетать ветки, чтобы получилась мягкая колыбель из листьев. Закончив, оно гордо сказало:

– Вот. Видишь, сделать постель совсем не трудно. Так что можете всегда приходить и оставаться на ночь. И папа ваш тоже пусть приходит. И ваша дорогая матушка. В любое время.