Книга Таматарха. В кольце врагов - Даниил Калинин

– Значит, идея фаланги тмутараканцев в битве с Тагиром была именно твоей?

– Верно, государь. А топорщиков в третий ряд я придумал поставить сам, поглядев на то, как наши воины рубят всадников датскими секирами. Только решил сделать их еще длиннее.

Дургулель понимающе кивнул, после чего сделал приглашающий жест к столу:

– Ты очень интересный человек, Андрей Урманин. Что же, своей цели ты достиг, так потрать еще немного времени и побеседуй со мной, утоли мое любопытство. Я с удовольствием послушаю истории из твоей жизни…

Глава 7

Июнь 1067 г. от Рождества Христова

Фема Халдия, предместья Трапезунда

Пятитысячное касожское войско, впервые разбитое на десятки, сотни и тысячи, впервые получившее организацию и командиров, споро возводит осадные укрепления вокруг городской стены. Непривычные к дисциплине и четкой организации горцы поначалу возмущались тем, что их заставляют копаться в земле. Но когда Асхар по моему приказу вздернул с десяток самых ярых крикунов, остальные притихли. А теперь и вовсе втянулись в фортификационные работы, с азартом разрывая рвы и возводя стены лагерей-фортов. Да, безжалостный лидер касожской вольницы умеет вселить страх в своих людей. И что немаловажно, Асхар – далеко не тупой, кровожадный вояка. На самом деле он думает очень быстро – это показал разговор, состоявшийся между нами пять дней назад.

– Сколько женщин и детей, захваченных в Офе, не дожили до момента выкупа?

Лидер горцев, с непроницаемым лицом смотрящий в сторону моря, коротко бросил:

– Где-то с тысячу.

– И почему?

Мой вопрос, заданный спокойным, совершенно нейтральным тоном, на первый взгляд кажется безобидным и даже по-детски непосредственным. Как у ребенка, который интересуется у отца о причинах победы красных муравьев над черными в их огороде. Потому Асхар лишь пожал плечами:

– Воины взяли их с боя. Что может удержать мужчину после кровавой схватки, когда добыча уже в его руках?

Я слегка скривил губы:

– Когда возьмем Трапезунд, ты их и удержишь.

Наверное, вожак касогов решил, что я шучу, ибо его веселый, заливистый хохот показался мне вполне искренним:

– Ты не можешь просить меня о невозможном, воевода! Ха-ха-ха, никогда не слышал подобной глупости…

– Асхар! – Имя собеседника я произнес громко и жестко, чтобы оборвать его хохот, после чего продолжил уже тише: – Я не прошу тебя. Я приказываю.

Несколько секунд касог смотрел на меня, пытаясь понять, не услышал ли он злую шутку. Но как только он открыл рот, я перебил его, не дав вымолвить и слова:

– И ты будешь исполнять мои приказы в точности, беспрекословно. Если, конечно, хочешь жить.

Взгляд Асхара полыхнул бешенством, но вместо того, чтобы разразиться гневной отповедью, он повременил, внимательно посмотрев по сторонам. Впрочем, вряд ли он мог заметить для себя что-то новое – пока мы идем вдоль побережья Малой Азии впереди основных сил флота, насчитывающего сотню касожских ладей. Команда гребцов, состоящая на две трети из новгородцев, поступивших на службу к Ростиславу после разгрома на Черехе, и на одну треть – из верных ему касогов, дружно работает веслами, изредка обмениваясь короткими, мирными фразами. Наконец вожак обманчиво спокойно повернулся ко мне, но в глубине его глаз зажглись злые огоньки:

– Глупо угрожать, не имея возможности претворить угрозы в жизнь. Ведь даже если ты, воевода, попытаешься напасть на меня здесь, на ладье, имея численное превосходство своих людей, схватку заметят на других кораблях. И тогда всех вас ждет гибель, а князю… – касог уже не стал скрывать мрачного торжества во взгляде, – князю мы скажем, что твоя ладья несчастным образом затонула в море. Такое случается, к нашему вящему сожалению…

Торжество в глазах Асхара погасло при виде моей насмешливой улыбки.

– Тебя ждет разочарование, друг мой. Я обсудил все с князем еще до выхода в море. Если при встрече флотилий наша ладья не подплывет первой к панфилу, где Ростислав будет держать стяг, а я не поднимусь на корабль живой, здоровый и невредимый, князь прикажет сжечь все твои суда. И когда ромеи поспеют к месту схватки, то князь отправит посланника к их наварху[32] и обвинит тебя и твоих людей в том, что вы вышли из повиновения, самовольно грабя подданных императора. Они добьют всех вас вместе, не упустят ни одной ладьи – а затем Ростислав примирится с базилевсом. Не самый худший вариант для князя, верно? Учитывая, – я добавил металла в голос, – что после, чтобы убедить ромеев в честности своих слов, он войдет в вашу землю и предаст ее огню и мечу! И никогда более, – мои слова зазвучали жестче, яростнее, – касоги уже не посмеют не повиноваться своему князю!

В глазах Асхара промелькнул ужас. Но, быстро взяв себя в руки, он ответил мне довольно спокойно:

– Воевода, прости меня за злую и глупую шутку. Ну как может потонуть наш корабль в столь спокойном море?! – Касог примиряюще развел руками и продолжил слегка заискивающим, извиняющимся тоном: – Но пойми, воинов будет не так-то просто заставить отказаться от добычи с боя. Они привыкли…

– Просто, не просто… Твоим людям пора забыть о животных привычках и стать действительно воинами. Пока же они остаются толпой грабителей и убийц.

Асхар дернулся, как от пощечины, но сумел удержать себя в руках, и я продолжил:

– Мы организуем их. Назначим десятников из смелых, уважаемых воинов, сотников из опытных вожаков, тысяцких из разумных и наиболее преданных тебе людей. Разобьем фекьолов на отряды лучников, простых топорников-рубак, а самых искушенных, мужественных бойцов соберем в отряд гвардейцев. Назначим им полуторную долю добычи, десятникам двойную, сотникам тройную, тысяцким четвертную, а тебе я положу десять долей, сколько и себе. Но при этом четверть добычи отчисляем князю, церкви не грабим под страхом смерти. Женщин и детей не трогаем, мужчин убиваем только тех, кто возьмет в руки оружие. И если кто-то начнет возмущаться, ослушается твоих приказов, ты всегда сможешь опереться на гвардию, имеющую полуторную долю добычи от прочих воинов.

Асхар всерьез задумался, а я между тем закончил мысль:

– Тем более если все пойдет по моему плану, нам и сражаться не придется…

И вот теперь послушавшийся меня вожак организовал свое войско по моему настоянию. Как я предполагал, горцев удалось разделить на две части – лояльных новым изменениям, то есть большинство командирского состава и гвардейцев, и тех, кто принял изменения в штыки. Но в первой группе оказались самые уважаемые и авторитетные, и оставшиеся были вынуждены подчиниться.

Сейчас ополчение фекьолов, наконец ставшее похожим на настоящее войско, зарылось в землю по моему плану.

Напротив каждых из четырех городских ворот мы спешно возводим земляные прямоугольные лагеря-форты, наподобие древнеримских. Проходы в них перекрыты сбитыми из досок ростовыми щитами, переносимыми вручную, уже срублены дозорные вышки. В лагеря мы определили по тысяче воинов, а напротив стен, по всему периметру между укреплениями касоги копают ров и насыпают земляной вал. Правда, лишь там, где это возможно, с юга на север город сужен оврагами и скалистыми обрывами, да и почва здесь каменистая, так что работа идет трудно. Хорошо хоть предместья города, располагающиеся за городской стеной, достались нам целыми, с множеством сельскохозяйственного инвентаря местных жителей.