Книга Ярость on-line - Александр Романовский

Сотни безволосых ломились с данспола к единственному выходу. Сказать, что при этом возникла некоторая давка, означало не больше, чем сказать, что в мясорубке мясо перестает быть бифштексом. Некоторые шагали в буквальном смысле по головам. Большинство еще не понимало, что случилось, но стадный инстинкт подсказал верное направление. Падение шара, отсутствие привычного звукового фона… Особенно подверженные панике заражали своим страхом остальных. Пошла цепная реакция наподобие той, что имеет место в электрической цепи. Если бегут все, то как можно сомневаться в обоснованности этих действий? Те же немногочисленные особи, что были способны проявить остатки индивидуальности, бежали вровень с общей массой, дабы не оказаться затоптанными насмерть. Первобытный ужас поднимался из кишок (недаром он назывался «животным»), карабкался по пищеводу и проникал в мозг. Остальное — дело конечностей.

Погромщики охотно подсыпали селитры в огонь. У кого-то с собой — что за предусмотрительность! — оказались баллоны со слезоточивым газом. Стоило произойти этому открытию, и над дансполом взметнулись столбы белого едкого дыма.

Уши Курта были по-прежнему заложены от пальбы Черепа, но вопли безволосых без труда протискивались в череп, бились стаей летучих мышей. От неистового топота содрогался фундамент — точно стадо бронтозавров спешило на водопой.

Гангстеры играли роль загонщиков. Теперь Курт понимал, с какой целью «тевтонская свинья» (она же — «клин» и «ледокол») преодолела столь долгий путь в глубь «Лавины». Ответ становился очевидным, стоило взглянуть на взбесившееся безволосое стадо, рвущееся к выходу. Боевики Ордена заблаговременно ушли с маршрута толпы, благодаря чему теперь могли не опасаться, что их сметут с дороги.

Когда некоторые тусовщики выбивались из нестройных рядов — не с целью проявить индивидуальность, а потому что их подталкивали сзади, — гангстеры дубинками загоняли бедолаг обратно. Многие, побывав в эпицентре едкого газа, беспрестанно кашляли и практически ничего не видели. Когда же на них ни с того ни с сего обрушивались удары, это воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Бандиты не церемонились — колотили почем зря представителей обоих полов (девушек, возможно, с меньшим энтузиазмом). Клочья дорогой нарядной одежды летали бабочками.

Неожиданно Курт сообразил, где он видел подобное. По головизору, на полицейском канале, в репортажах о столкновениях футбольных фанатов с полицией. Над разгромленными стадионами тоже поднимались столбы дыма: легавые вовсю расшвыривали те же баллоны, что и «черепа», а фэны жгли пластмассовые стулья… Разница состояла в том, что в «Лавине» не проводилось даже бильярдных турниров, не говоря о футболе. Впрочем, сыщись у «Всадников» свой стадион…

Вообразить это экспромтом не вышло.

Череп свирепствовал в самой гуще, с позволения сказать, сражения. Труба в его руках порхала, будто тростинка. От металлического обрезка, когда гангстер размахивался, исходили явственные колебания (как в японских мультфильмах), без труда различимые невооруженным взглядом. Если бы не заложенные грохотом уши, Курт наверняка расслышал бы яростный вой — это воздух пел в полости трубы. (Так, должно быть, тысячи лет назад легендарный Буревестник подвывал красноглазому Эльрику.)

Тусовщики разлетались под мощными ударами. Бандит орудовал грубым, непрактичным орудием со знанием дела и с очевидным удовольствием. Единственный его удар мог запросто размозжить хлипкий череп, содержимое которого размякло от праздных мыслей, наркотиков и никчемной музыки. Но Череп, судя по всему, не переменил первоначального решения насчет лишних жертв. Обрезок трубы обнаруживал поразительное милосердие, несвойственное бездушной стали.

Телохранители усердствовали на своих участках, предпочитая не путаться у шефа под ногами. Расчищать Черепу дорогу, мягко говоря, было делом неблагодарным. Бандиту происходящее было по душе, и служебную рьяность охраны он мог попросту не оценить. Глава Ордена очень не любил оказываться в глупом положении. А таковое непременно сложилось бы, окажись Череп один на один со своей дубиной посреди очищенного от тусовщиков круга… Кроме того, телохранители, похоже, и сами опасались подвернуться боссу под горячую руку.

Что же касалось «личного охранника» (плюс надбавка за «штатного киллера»), то действия Курта Страйкера сводились к следующему: полу оглохший, он стоял в стороне и с распахнутой пастью созерцал происходящее. Он был не в своей тарелке.

И не в соседской.

Приучить Волка к подобному оказалась бессильна даже Яма, наполненная телами гладиаторов. Тот хаос, что царил вокруг, не давал пояснений. Исступленная жестокость, стерильная ярость… «Черепа» издевались над толпой и, несомненно, получали наслаждение. Но какой в том смысл, недоумевал Курт, если не убьешь?

Ответ, вероятно, знали четвероногие предки. Зверь убивает ради еды или ради выживания, не получая никакого удовольствия. А посему садизм убийцам не к лицу.

Несмотря на смятение, охватившее Курта, какая-то часть его сознания оставалась напряженной и сосредоточенной. Волк ни на мгновение не выпускал Черепа из виду. Бандит, увлекшись, погрузился в толпу. Обрезок трубы парил над головами. Курт встревожился. Не хватало еще, чтобы бритоголового выродка опрокинула наземь очередная волна паникеров. Достаточно одного, не особо прицельного, попадания каблуком-шпилькой… В такой массе это более чем вероятно. (Учитывая, что девушки вырядились так, точно посещение «Лавины» — второе по важности событие в жизни, после свадьбы, разумеется.) Череп даже при самом благоприятном исходе лишится глаза. Ну а девушка сломает или шпильку, или лодыжку.

Волк вытянул шею…

Обогнув колонну, на вершине которой громоздились лазерные установки (разноцветные лучи тщетно скоблили потолок, пытаясь найти рухнувший шар), к выходу мчалась группка из пятнадцати-двадцати безволосых. Молодые люди — распахнутые от ужаса рты, выпученные глаза, раздувающиеся ноздри. Остро повеяло спиртным (впрочем, «расстрелянный» бар находился в считанных метрах), марихуаной и синтетическим, высокотехнологичным ЛСД. Примерно половину группы составили пышногрудые девицы, обутые, по иронии судьбы, в туфли на шпильках.

Решение образовалось (вспыхнуло, зажглось стоваттной лампочкой) почти мгновенно. Курт растерянно прикидывал варианты, в то время как вторая часть его «я», холодная, молниеносная и собранная, не сомневалась ни секунды. К счастью, рычаги управления находились у этой самой части. Волк тронулся с места, не отдавая себе отчета в собственных действиях. Взгляд его суматошно шарил по сторонам.

Телохранители Черепа занимались своим делом; работы у всех хватало по горло. Толпа кого-то смяла, и гангстеры разгребали завалы. На босса никто даже не глядел. Соответственно, никто не успеет прийти на помощь. (Не исключалась и такая вероятность, что главу Ордена оставили без присмотра осознанно, но об этом Курт поразмыслит немного позднее) Сам Череп настолько увлекся избиением тусовщиков («… Праздная, бесполезная шваль, прохлаждающаяся в клубах, тогда как нормальные люди гнут хребты на работе либо спят без задних ног…»), что не замечал ничего вокруг — по-видимому, отождествляя себя с легендарными берсерками.