Книга Мужчина – крупный, злобный... Скидка 50 % - Наталия Левитина

– Не важно, – махнул рукой Матвей. – Целыми днями зверек сопит в две дырки, дрыхнет без задних ног в клетке. А ночью развлекается. Забирается наверх, цепляется за прутик передними лапами и раскачивается туда-сюда. Затем, добившись максимальной амплитуды, отпускает лапки и влетает в стенку клетки. Как ты понимаешь, производя дикий грохот. А потом все повторяется сначала. И так всю ночь.

– О! – восхитилась я. – Бесподобно! Потрясающий хомяк! Как нетривиально он мыслит! Насколько изобретателен и креативен! Наверное, так он борется с бессонницей?

– Угу, точно! Со своей бессонницей и здоровым сном хозяев. Спать-то всей семье не дает.

– Надеюсь, владельцы сгоряча не прибили это чудное создание? – Я представила, как хомяк болтается, уцепившись за прутик клетки и явив миру нежнейшее меховое пузо.

– Да нет, терпят пока.

– Совершенно чудесный хомячок!

– Я знал, что тебе понравится. Ну вот, ты повеселела.

– Еще бы!

Пару минут мы молча улыбались.

– Юль, а у тебя кто-то есть? – словно невзначай поинтересовался Матвей.

Ого, настал черед интимных вопросов?

А как же иначе – ведь мы целую неделю плодотворно общаемся!

Услышав вопрос, подразумевающий или односложный ответ, или пространное душераздирающее признание, я пристально взглянула на Матвея. Почему-то очень хотелось постонать на его могучем плече. Он случайный попутчик в моей жизни. Промелькнет и исчезнет.

Хотя кто знает…

– Нет. Никого нет, – печально ответила я.

– Почему?

Я пожала плечами.

– Никто не нужен? – предположил Матвей.

Я гипнотизировала взглядом малиновый пирожок. Он выглядел так, будто его терзала стая собак. Мне хотелось рассказать Матвею, как страстно я нуждаюсь в одном человеке, как он необходим мне. Но что же тут поделаешь, если наша яхта налетела на острые скалы и разбилась вдребезги, разметав по волнам щепки. Искореженные снасти и поломанную мачту выбросило на берег. И ничего нельзя исправить.

Но почему?!

– Ладно, не буду приставать, – тактично заметил Матвей.

– Меня бросили, – прогнусавила я и взяла салфетку: тут же ощутила избыток влаги и в глазах, и в носу.

– Куда?

– Не куда, а кто. Мой парень… даже, скорее, муж…

– Так парень или муж? – уточнил Матвей. – Вот еще салфеточка свободная. Ну-ка, не кисни, не кисни. Тормози! Остановочка, я сказал! Паркуемся аккуратненько и приходим в себя. Постой-ка. Сиди здесь и никуда не уходи.

Через минуту Матвей вернулся с новой дозой кофе.

– Держи-ка. Ну, так парень или муж?

– Мы не расписывались. Но жили вместе почти два года.

– Серьезный срок.

– Ты издеваешься? – насторожилась я.

– Почему? Юля, когда я над тобой издевался? На самом деле серьезный срок. Если люди друг другу не подходят – уже через месяц разбегаются в разные стороны. Совместный быт хорошо мозги прочищает.

– Мне кажется, мы подходили друг другу.

– И когда твой кент свалил?

Я поежилась. Слышать пренебрежительное «кент» в адрес Никиты было неприятно. Более точной являлась бы формулировка «прекрасный рыцарь». Никита и был моим прекрасным рыцарем – сильным, благородным и великодушным.

– Четыре с половиной месяца назад. Я и не живу теперь.

– Да ну, перестань! Как это ты не живешь? Очень даже. И активно. Вон водить почти научилась.

– Правда?

– Ну да. А этот чувак пусть катится. Скатертью дорога. Забудь.

– Нет, не говори так! Никита – классный. Он самый лучший!

– Странно это слышать от девушки, у которой такая тоска в глазах. Он же тебя бросил. Ты должна злиться, негодовать. А ты называешь его классным.

– Это действительно так. Он классный. Я бы вас познакомила, и ты сам бы убедился. Но… К сожалению, теперь я лишена доступа к телу и не вхожу в число персон, наделенных полномочием представлять Никите новых лиц.

Матвей застыл с полуоткрытым ртом.

– Ты сама поняла, что сказала?

– Тебе лучше закрыть рот и дожевать булку, – меланхолично заметила я. – Ты заблуждаешься, если думаешь, что вид изуродованного чизбургера выглядит возбуждающе.

Через минуту Матвей вернулся в строй, и у него уже был заготовлен новый вопрос:

– Значит, ты до сих пор его любишь?

– Конечно! – воскликнула я. – Даже больше, чем раньше. Теперь я понимаю, чего лишилась.

– Ну так верни этого парня.

– В смысле?

– Просто верни его.

– Как? – изумилась я.

– Да ладно удивляться, Юля! Вы же, девчонки, вертите нами, мужиками, как хотите.

– Лично я в этом искусстве не сильна.

– Ни за что не поверю. С твоей-то внешностью и фигурой!

Я в замешательстве умолкла. Не привыкла верить комплиментам. В этом вопросе меня трудно обмануть, потому что в зеркале я вижу невзрачного хорька, изрядно отощавшего. Да, есть такая разновидность млекопитающих – хорек невзрачный, скелетообразный… Природа уклонилась, поэтому грудь мастерю себе сама по утрам – с помощью вандербра. Ножки… Да, были… Но теперь там одна голая кость, без намека на мясосодержащий продукт…

И все-таки… Мне почудилось? Нет, я точно слышала в голосе Матвея восхищение! Может быть, я слишком строго сужу себя? Мужчине виднее, есть у меня грудь и бедра или нет. Наверное, что-то все же осталось. И потом, новая прическа… Она очень мне идет, просто невероятно красит мою унылую рожу!

– Даже не представляю, как бы я могла вернуть Никиту после того, что произошло между нами.

– А почему вы расстались?

Я водила пальцем по столу, рисовала восьмерку, словно отгородившись стеклянным колпаком от суеты вокруг. Люди подходили и усаживались рядом, за соседние столики, жевали, роняли крошки, сосредоточенно переваривали, шаря осоловевшими глазами по фигурам посетителей. И уходили прочь, оставляя после себя объедки, кляксы апельсинового сока и горы бумажной и пластиковой упаковки…

– Да ладно, не буду лезть к тебе в душу. Извини.

– Нет! Сейчас расскажу. Просто не знаю, как все объяснить. Не очень-то приятно признаваться в собственной подлости. Да, Никита меня бросил. Но я сама во всем виновата.

Матвей нахмурился. Догадка промелькнула в его глазах, и сразу же следом – тень презрения. Он предположил, по какой причине мы расстались с Никитой, и тут же встал на сторону мужчины, пострадавшего от женского коварства. Априори проявил мужскую солидарность с незнакомым парнем.