Книга Неумышленное ограбление - Наталия Левитина

Подруга сообщила, что Катя уже дважды сходила в школу и произвела там фурор. Преподаватели были удивлены, весь мужской состав колледжа охотился за ней в коридорах, столовой и на зеленых лужайках, так как с появлением «маленькой русской» все американские девочки, в одинаковых майках, лосинах и с нечесаной спиральной химией, претерпели резкое падение курса акций. Скромная и серьезная Катерина, ветеран республиканских олимпиад по математике, доказала империалистам, что даже в не лучший период своей истории русская земля способна рождать гениальных детей. В этом месте мы патриотично всплакнули от умиления.

Потом я в замаскированной форме рассказала американской миллионерше, что дело Олега, по словам Степаныча, «на нуле». И через пару лет можно будет возвращаться. Если, конечно, Эванжелина найдет в себе силы расстаться с бассейном, киви-ананасами, смокинговыми приемами и собственным реактивным самолетом и вернуться в грязную, заплеванную Москву, где семь месяцев в году нет горячей воды и головокружительные цены. Эванжелина сказала, что ей и тут пока нравится. С помощью кредитной карточки она сейчас ведет подготовку к свадьбе. Потом шепотом поведала, что американские мужчины, если судить по Дэниэлу, гораздо более сдержанны в постели, чем это пытаются представить режиссеры американских фильмов.

Проболтали мы примерно полчаса — интересно, на сколько уменьшился счет Дэниэла в банке? У меня появилось опасение — а вдруг этот бизнесмен, скаредный, наверное, как и все американцы, привыкший считать каждый цент и экономно расходовать даже туалетную бумагу, скажет моей дорогой Эванжелине «адье, рыбка, ты слишком дорого мне обходишься» и отправит ее посылкой обратно в Москву — в объятия правоохранительных органов?

— Эванжелиночка, умерь свой пыл, не скупай все подряд, — посоветовала я ей, прервав подробное перечисление того, что она уже успела приобрести.

— Да нет же, — беззаботно засмеялась Эванжелина в трубку, — Дэниэлу для меня ничего не жаль.

Тоже хочу в Америку, и чтобы Сергей был миллионером. И в магазины! Положив трубку, я огляделась. Комната, прежде такая родная и уютная, показалась мне после красочных Эванжелининых описаний трехэтажного особняка какой-то убогой. Shabby, как сказал бы Дэниэл. Шторы из иранского тюля на окнах — столь тщательно подобранные — безвкусными, любимая арабская кровать — плацдарм военных действий между мной и Сергеем — громоздкой, а ковер на полу — прежде мягкий и пушистый — весь в затяжках.

Досталось, как всегда это бывает, самому беззащитному.

— Антрекот, — заорала я, — а ну иди сюда!

Антрекот появился мгновенно, и на его лохматой морде читалось удивление, почему это я вопреки негласному закону вдруг решила выдать ему куриную ногу не на кухне, а прямо в спальне?

— Антрекот, — я взяла бедного кота за шкирку, — ты, блин, когда прекратишь цеплять ковер когтями?

Ну, мой кот тоже не лыком шит. Он одарил меня примерно таким взглядом: ты что, больная? Отпусти сейчас же одежду и не хами. И он прав. Чем преследовать животное, лучше купить новый ковер. Завтра же распечатаю дискету, накопаю разоблачений, продам их американской Эн-би-си, куплю ковер.

Нет, я точно не меняюсь — сплошная маниловщина!

* * *

А распечатать текст с дискеты оказалось не так-то просто, как я думала. В среду я отправилась в гости к давнему знакомому — Евгению Васильевичу. У Евгения прогрессирующая близорукость от постоянного общения с дисплеем компьютера, очки уже где-то минус двенадцать.

Себя он в контексте называет компьютерным гением, хотя собратья программисты тоже не отрицают его некоторых способностей в этом плане.

В огромной прохладной комнате (а на улице было довольно жарко) мерцали в полумраке разноцветные экраны пяти или шести компьютеров. Евгений священнодействовал — некоторые люди стремятся любое свое телодвижение или высказывание обставить с максимальной значительностью. Нехилая конторка, подумала я, оглядываясь.

Евгений сразу и решительно мне отказал:

— Нет, нет, нет, родная, и не проси! На мне сеть из тридцати восьми компьютеров фирмы. Я, конечно, несказанно рад тебя видеть, я даже и не мечтал об этом последние три года, но твою дискету, которую ты неизвестно откуда выдрала, я смотреть здесь не буду. Ты что, родная, я не самоубийца. Я только что внедрил исключительно остроумную программу, можно сказать, програм-мищу, мне за нее, возможно, дадут Нобелевскую премию, а тут ты со своей дискетой. А вдруг она грязная? Где ты ее взяла? Что на ней?

— Да просто текст. Ну, я ее на работе записала.

— Вот на работе и распечатывай.

— Так закрыли же мою фирму.

— А где это ты работала?

Я замялась. Может быть, наврать? Но мне для этого нужна некоторая предварительная подготовка, иначе я начинаю стремительно краснеть остаточный рефлекс, воспоминание о свойственной мне когда-то порядочности.

— Работала я, Женя, в одной посреднической фирме. «Интерком» называется, — честно ответила я дотошному очкарику.

— Да что ты! А я читал! Родная, дак ты на мафию работала, они ведь живым товаром спекулировали, девиц за границу вывозили.

— Где ты читал? — всполошилась я, как курица, из-под которой внаглую увели яйцо.

— В газете. В какой же? — Евгений задумался. — А, в «Московском комсомольце». Или, постой, нет…

Опять меня кто-то обогнал! Я взмолилась:

— Женечка, милый, распечатай!

— Ну ладно, — смирился гений, критично оглядывая мою полную трагической мольбы фигуру. И, задержав взгляд на коленке, не богатой мясом, добавил:

— Тогда пойдешь со мной в ресторан.

Неужели у программистов появились деньги на ресторан и когда это я стала его интересовать?

— На все согласна, только распечатай мне ее!

— Ну ладно. Если это обычный текстовый файл, то опасности здесь может не быть. Сейчас проверим, что тут у тебя. Компьютерные вирусы, дорогая моя, разнообразны по характеру действия и степени вредности. Бывают собственно вирусы — программы, способные тиражировать самих себя, и троянцы мини-программы, внешне полезные, но при стечении определенных обстоятельств они ведут себя просто по-хамски. Например, специально для тебя: итальянский вирус — по экрану начинает бегать рожица. Или вирус длиной 1813 байтов обычно он сильно замедляет работу компьютера, но в один черный день может к тому же стереть всю память. Мне после этого останется только повеситься на шнуре от принтера.

В этот момент экран замигал красным огоньком, загудел процессор, и появилась надпись. «Danger!».[6]Евгений взбрыкнул на стуле, выхватил дискету и протянул ее мне двумя пальцами, как что-то гадкое и противное.

— Забери, унеси и больше сюда с этим не приходи!

— Да что же тут?

— Читать умеешь?