Книга Призраки подземелий - Денис Юрин

Любознательность мучила Аламеза, но никогда бы не смогла взять верх над гласом рассудка и чувством самосохранения. Моррон хотел увидеть, как выглядит враг, и оценить его сильные и слабые стороны в бою, чтобы при следующей стычке, когда он их выследит и на путников нападет целая стая, знать, куда вернее разить превосходящих по численности врагов. Подставлять под удар Ринву, которая оценивалась тварями как «самка», а значит, более слабое существо, Дарк не собирался; лишаться света тоже не хотел, да и сам лезть в лабиринт ходов опасался. Для получения положительного результата эксперимента необходимо было как-то спровоцировать хищников на нападение, выманить их из нор в тоннель. Немного подумав, моррон нашел только один способ. Достав из-за голенища сапога нож, Аламез аккуратно сделал небольшой, но довольно глубокий надрез на мизинце левой руки. Запах крови должен пробудить в хищниках голод и подтолкнуть к нападению, но на деле привел лишь к обратному, весьма неожиданному и досадному результату.

Уши неудачливого экспериментатора пронзил жалобный, противный писк, исполняемый тремя визгливыми глотками; а как только он затих, издалека донеслись топот быстро удаляющихся ножек и звук осыпающихся камней. Исследование провалилась, гипотеза оказалась в корне неверной, но моррон всё же кое-что ценное узнал: «наблюдателей» было всего трое, и этот вид подземных тварей так же боялся запаха крови моррона, как и зверье, обитавшее на поверхности земли.

«Ну что ж… оно и к лучшему, – по-философски невозмутимо отнесся к провалу своего эксперимента Аламез, не торопившийся останавливать всё еще идущую из пальца кровь. – По крайней мере, теперь знаю точно, к нам эти твари не сунутся, наберись в стае даже целая сотня! Хоть выспаться можно спокойно!»

Глава 4

Неоспоримое доказательство

Порой, задумавшись о чем-то важном и сложном, забываешь о пустяковых мелочах или совершаешь наиглупейшие ошибки. Горя желанием ненадолго остаться одному и выманить тварей, Дарк почему-то не принял во внимание, что не знает, куда идти дальше, ведь тоннель шахты заканчивался тупиком и не выводил напрямую к берегу подземного озера. Моррон позабыл предупредить спутников, но надеялся, что они догадаются подождать его возле нужной щели, точнее, возле того самого пролома, через который хищники впервые проникли в шахту, и от которого, как понял он со слов Ринвы, вёл наикратчайший путь до берега. Догадаются подождать или хотя бы оставят знак, в какое из отверстий лезть. Однако волнения Аламеза были напрасны, потому что, во-первых, искомый пролом просто невозможно было ни с чем перепутать, а, во-вторых, он догнал парочку разведчиков еще до того, как те успели добраться до пролома.

Расстояние относительно, точно так же как время. Вопрос лишь в том, как идти: медленно, постоянно оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху, или быстро, уверенно, спокойно. Несмотря на «волшебный свет» в их руках, Ринва с Крамбергом всё же побаивались встречи с хищниками и поэтому крались по заметно сузившемуся тоннелю шахты, Дарк же, естественно, не бежал, но и не крался. Он шел быстрым и далеко не бесшумным шагом, теперь уже точно зная, что нападения именно этой разновидности хищных обитателей подземелья можно не опасаться. Фактически своим трусливым бегством твари-«наблюдатели» признали его самым страшным зверем в округе. На таких мощных противников, каким он прослыл, никто и никогда не охотится; с ними вообще вступают в схватку только в случае самой крайней нужды, когда нельзя спрятаться или спастись бегством, кстати, только среди заносчивых по природе своей людей считаемым позорным, и то далеко не всеми и не всегда.

Разведчики еще издалека сперва услышали, а затем и заметили догонявшего их моррона. Встреча не предвещала быть радушной. Щеки Ринвы наверняка раскраснелись (из-за зеленоватого освещения этого не было заметно глазу), а красивые губки поджались. Девушка едва сдерживалась, чтобы еще издали не одарить шедшего беспечным прогулочным шагом компаньона несколькими крепкими приветствиями. Проявить же чудо выдержки и самообладания разведчице помогал Крамберг, что-то тихо нашептывающий ей на ухо: то ли уговаривающий не кричать и не поднимать тем самым еще больше шума, то ли убеждавший, что моррон не глуп и, если передвигается столь беспечно и громко, то просто не видит смысла таиться. Как бы там ни было, какие аргументы ни приводил бы Крамберг, Ринва не открыла слегка подергивающегося по уголкам ротика, даже когда Аламез приблизился к ним вплотную.

– Тварей поблизости нет, можно ускорить шаг, – решил сразу, с опережением, дать объяснение своему поведению моррон, не видевший смысла в пустом препирательстве. – Как я это узнал, не спрашивайте, просто поверьте. У живых мертвецов есть свои секреты… До пролома еще далеко? Что-то мне шахта уж поднадоела… скучно здесь, – пошутил Дарк, чтобы немного разрядить обстановку.

– Под ноги глянь! – проворчала в ответ Ринва и тут же отвернулась, скорее всего для того, чтобы все же выругаться… пусть и беззвучно.

Вопрос действительно был наиглупейшим, ведь буквально в трех-четырех шагах впереди в полу и внизу наполовину обвалившейся левой стены зияла огромная дыра; широкая и длинная, но неглубокая и поэтому не сразу приметная. Когда Дарк лишь подходил, то у него сложилось впечатление, что проход немного расширился и пошел под уклон, теперь же он видел, что это не так. Виной зрительного обмана стало непривычное зеленоватое освещение, дающее, бесспорно, отменный обзор, но скрадывающее некоторые нюансы неоднородного по природе своей подземного ландшафта. Моррону вообще казалось странным, что каменный монолит частенько перемежался слоями почвы, а порой был испещрен пустотами и трещинами, как пористый шеварийский сыр. Место пролома находилось как раз на стыке двух пластов: верхнего – каменного и нижнего – земляного. Сквозь более мягкую почву напавшие на шахту твари и прорыли свой первый ход, как-то догадавшись, что тонкий слой каменного пола вскоре сам по себе обвалится.

Поразило Аламеза и еще одно обстоятельство, наводящее на неприятную мысль, что подземные твари куда разумней, а значит, и опасней хищников, обитавших на поверхности. Спуск был завален грудами камней, из которых кое-где торчали человеческие кости, и всевозможными обломками как деревянных свай, так и каких-то железных конструкций. Одним словом, путникам предстояло пробраться через залежи довольно разнообразного хлама, но нигде – ни здесь, ни ранее – на глаза моррону так и не попались останки самих нападавших. Дарк еще не видел не только целого скелета хищника, но и даже более-менее крупного фрагмента их костей, а ведь совсем без потерь со стороны стаи череда крупных нападений просто не могла обойтись. Вывод напрашивался сам собой – хищники забирали тела своих убитых после каждого рейда на шахту. Вряд ли они их хоронили и скорей всего не сжирали, но всё равно волокли в свои норы, чтобы пришедшие на смену погибшим шахтерам люди не могли увидеть, как выглядит их враг. Так поступают воины некоторых воинственных северных племен и разбойники наиболее удачливых шаек. Совершив набег на деревню иль торговый караван, нападавшие редко возятся с трупами умерщвленных противников (если, конечно, на них нет ничего ценного), но забирают оружие и доспехи своих мертвецов, а затем сжигают их трупы.