Книга Жена моего брата - Оле Адлер

— Да, но иногда ем в городе, иногда готовлю. Редко.

— Если я буду готовить — это ничего?

— Разумеется. Список продуктов можешь смело составлять и приклеивать на холодильник. Я закажу доставку. Все будет свежее.

— Я могу выезжать в город?

— Конечно.

— Мне иногда нужно в поликлинику с Ваней. Прививки, осмотр…

— Я могу помочь, только скажи. Кстати купил тебе кресло в машину. Автолюлька уже мала богатырю.

В этот момент Ваня звонко чихнул, и мы засмеялись.

— Точно! — подметил я с важным видом.

— Ладно, — выдохнула Лиза, как будто набралась смелости что-то спросить. — Тогда скажи прямо, что мне нельзя?

Я думал недолго над ответом.

— Тебе нельзя со мной разводиться. Если мы перестанем быть супругами, ты и Ваня автоматически становитесь мишенью снова.

— Твои родители уже знают, что мы поженились?

— Нет. Обрадую их завтра.

Лиза расправила пышную юбку и снова вздохнула. Я не хотел, чтобы она грустила, поэтому сходил за вином, открыл и предложил ей.

— Выпьешь со мной?

— Почему бы и нет?

Она пожала плечами и приняла бокал.

— Совет да любовь, — усмехнулась Лиза, звякнув своим бокалом о мой.

А я нагло поинтересовался

— Может горько?

— Иди к черту, — засмеялась она.

В таких забавных перепалках и прошел ужин. Лиза так и пила один бокал весь вечер. Ваня играл, я сидел на диване, наблюдая за ними.

Забавно, но Лиза не спросила ни разу про деньги, хотя я обещал ей обеспечение. На что она собирается заправлять машину и возить ребенка к врачу? Вещей у нее тоже кот наплакал. Вспоминая помешанную на шмотках маму, я смутно себе представлял женщину, которая не любит шопинг.

Или вот она — передо мной? Моя жена.

Неужели я поспешил с выводами? Обычно предчувствия меня не подводили. Я редко ошибался в людях. Лиза заочно казалась мне тупой расчетливой стервой. Загнанной в тупик, размазанной, местам жалкой, но стервой. А передо мной сейчас ранимая девочка, которая гордо огрызается и готова на все не ради себя, а ради сына. Или это не мешает ей быть стервой? Разберемся.

Я не мог перестать вспоминать наш поцелуй. Ее губы, мягкие, податливые. И сама она, покорная, доверчивая. Не стоит увлекаться этой игрой, но я хотел ее. Влечение сложно было отрицать и будет непросто игнорировать. Но неплохо отрезвляли мысли, что она спала с моим братом. Нужно почаще вспоминать этот факт.

Или завести уже себе кого-то. Только теперь придется отказаться от интрижек у всех на виду. Для имиджа паршиво.

— Артур, я могу перенести подогреватель и чайник в свою спальню? Очень неудобно ночью ходить с Ваней по лестнице вниз.

Я тряхнул головой, очнувшись. Пока я тут успокаиваю собственную похоть, Лиза думает о ребенке.

— Да, конечно. Это не проблема. Я помогу.

— И нужно посуду прибрать, — засуетилась она.

В таких семейных хлопотах мы и провели остаток вечера. Пока я переносил все в спальню и протягивал провода за тумбой, чтобы не мешали, Лиза убрала посуду в мойку, а остатки еды в холодильник.

— Доброй ночи, — пожелала она, скрывшись за дверями.

Слава богу, я не успел ничего сказать о первой брачной ночи, хотя слова вертелись на языке. Ну никак не получалось отделаться от этих мыслей. Моя жена. В моем доме, а первая брачная ночь достанется Ваньке. Все ночи и так его. Мне бы хоть одну.

Я пошел в душ, чтобы избавиться от напряжения и грязных мыслей. Вода не очень помогла. Я почти не надеялся, что буду нормально спать сегодня. И тут раздался стук в дверь. Полагая, что вполне приемлемо находиться в своей спальне в одних пижамных штанах, я открыл дверь.

На пороге стояла Лиза. Собственно, кто еще это мог быть?

Моя невеста все еще была в платье и почти плакала. Она охнула, видимо впечатленная видом моего голого торса, отшатнулась и почти уже собралась удрать, но я схватил ее за руку и затащил в спальню.

— Что-то с Ваней? — тут же предположил я худший сценарий. — Ты чего с глазами на мокром месте?

— Нет-нет, с Ваней все хорошо. Он спит, — всхлипнула Лиза, вытаскивая свое запястье из моей хватки.

Я тут же отпустил. Она осталась стоять, уронив руки вдоль тела.

— Это… У меня… проблемы.

Она всхлипнула и тут же нервно засмеялась.

— Из-за тебя и этого чертового платья. Я не могу его снять.

Я не сдержался и хмыкнул.

— При чем здесь я?

— Ты хотел, чтобы я была в платье. Поэтому ты мне обязан помочь его снять.

— Столько эмоций, Лиз. — Я поднял руки, сдаваясь. — Я ведь не против. Всегда приятно раздеть красивую девушку.

— Издеваешься?

Она закатила глаза, не дождавшись моего ответа, повернулась спиной.

— Там миллиард пуговиц сзади. Я не могу дотянуться. Они такие маленькие, — оправдывалась моя жена, пока ждала помощи.

У меня покалывало подушечки пальцев, пока я приближался к ней. Едва мои ладони коснулись ее кожи, Лиза подняла голову и вся напряглась, как струна. Мы оба одновременно обнаружили, что стоим перед зеркальной створкой моего шкафа. Наши глаза встретились в отражении.

Прежде, чем расстегивать пуговки, которых действительно было адски много, я сдавил плечи жены.

— Не надо дергаться, Лиза, — проговорил я, разминая ее каменные мышцы. — Я не такой страшный, как ты пытаешься себя убедить.

Она сверкнула в меня глазами, ответив:

— А я не красивая девушка, которую приятно раздевать, а всего лишь твоя фиктивная жена.

— Разве одно другому мешает?

Я погладил ее шею, чуть надавив на позвонки, а потом не выдержал и склонил голову, почти касаясь носом ее кожи за ушком. Она пахла чем-то свежим, едва уловимым. Я жадно втянул этот аромат, который действовал лучше любого афродизиака.

— Артур, что ты делаешь? — срывающимся голосом проговорила Лиза.

Она задрожала, выдавая волнение. Или даже… возбуждение? Я снова глубоко вдохнул, словно мог определить это по запаху.

Голова закружилась от желания.

— Что ты делаешь? — повторила Лиза, когда я стал медленно расстегивать ее платье, прижимая губы к бархатное коже на шее сзади.

— Ты просила помощи. Я помогаю.

— Не так…

— Так тоже.

Она часто и дышала и вздрагивала от каждого моего поцелуя. А я медленно, мучительно медленно, расстегивал пуговки, хотя горел от желания просто разодрать платье к чертовой матери, бросить Лизу на кровать и трахнуть. Быстро, жестко. Чтобы она кричала и корчилась подо мной, прося пощады.