Книга Нет - это да - Марианна Красовская

— Мэй совсем не такая, — рявкнул Таймэн. — Она искренняя.

— Ну конечно. Она искренне желает стать Императрицей. Какая женщина откажется от почета и богатства?

— Ты о женщинах судишь превратно, — заставил себя успокоиться Тай. — Тем более, ты Мэй совсем не знаешь.

— Женщина хитра как лисица и коварна как ёкай, — вздохнул Шань Тайлин. — Ластится будто кошка и жалит как змея. Ей верить нельзя. Да, Тояки?

Он столкнул на землю свою кошку, и та, обиженно мяукнув, перепрыгнула на колени к Таю.

— Видишь? Она ищет место, где потеплее.

— Это всего лишь кошка, Шань Тайлин, — раздраженно ответил юноша. — Кстати, почему ее зовут, как мою наложницу?

— Потому что твои наложницы — словно кошки. Толку от них нет никакого, кроме услады тела. Погляди на свою мать — не каждый мужчина сравнится с ней в силе. Если твоя Мэй похожа на Лилиану — я первый назову ее Императрицей.

— Ты влюблен в мою мать, — мрачно заметил Тай, который давно подозревал что-то подобное.

— Я? Нет. Я был влюблен только в одного человека. Но я готов признать, что если бы твоя мать была свободна, я бы не раздумывая взял ее в жены.

Глава 17. Лунный дом

В Вэйне немало Лунных домов. Голубая лилия — один из лучших. Здесь самые нежные и красивые пинь, самые искусные ютао, лучшее вино и кухня на высоте. Это Лунный дом самого высокого класса. Здесь женщины не спят с мужчинами — только развлекают их танцами, премудрыми беседами и игрой в го. Купить их можно — но только если забирать с собой. В самом Лунном доме исключительно целомудренные забавы.

— Если бы я знал, что здесь такая скука — ни за что бы не пошел с тобой, — ворчит Акира. — Приходить в лунный дом пить чай — самое глупое, что можно придумать.

— Вырастешь — поймёшь, — одними уголками губ улыбается Таймэн. Он старше брата всего на два года, но сейчас кажется, что на целую жизнь. Спасибо Мэй, конечно. Тай стал гораздо более сдержан за последний год.

— Ты ж наш мудрейший хуанди, — хмыкает Акира, который, в отличие от брата, не связан никакими чувствами. — Хорошо тебе. Если я притащу пинь во дворец, мать с ума сойдёт.

— Ты несовершеннолетний.

— Это ненадолго. Отдай мне близняшек. Мать к ним уже привыкла.

— Да забирай на здоровье, — рассеянно бурчит Тай, высматривая дайну. — Хоть весь гарем забирай, мне-то что…

— Я не понял, ты заболел? — Акиро поднимает руку и просит подлетевшую девчушку принести чай. — Эта франкийская штучка держит тебя за яйца? Ты в угоду ей?..

— Конечно, нет! — сердится Таймэн. — Это тактический ход! У нее другое воспитание. Пока сделаю вид, что одинок и несчастен. Женщины таких жалеют, а где жалость, там и любовь. А уедет она в свою Франкию — новый гарем заведу. Вон какие тут красивые пинь, да, малышка?

Он притянул на колени миниатюрную девушку с волосами, украшенными шелковыми цветами. По причёске было понятно, что она еще не пинь, но уже готовится к восходу своей луны. Девушка слабо вскрикнула и залилась краской. Ей не по статусу вообще мужчин касаться, но кто посмеет возразить императору?

— Ах, хуанди… — почти плачет она.

— Не ори, я тебя не трону, — шепчет ей в ухо Тай. — Сиди смирно.

Он поддерживает репутацию недалёкого и озабоченного юнца — так выгоднее. К тому же не ровен час — пойдут сплетни о его безумии. Женщины гарема наверняка обсудили его неудачу между собой, это слышали служанки, которые уже разнесли по всему Вейну. И доказать бы обратное, отымев хотя бы близняшек — так, чтобы они на четвереньках от него уползали, но где гарантия, что этот конфуз снова не повториться? Да и вообще… как бы он не кривил рожу, а думать ни о ком, кроме Мэй, не мог.

— Хуанди, могу ли я предложить чего-нибудь особого? — перед Таймэном склоняется сама дайна.

— Думаю, да.

Тай сбрасывает с колен оцепеневшую девушку и идет вслед за женщиной в жёлтом кимоно. Жёлтый — цвет мудрости. Мудрость ему не помешает.

— Вы хотите выкупить восход луны Осие?

— Кто такая Осие? А, нет. Мне нужна не женщина.

— Ютау?

Таймэн выложил столбиком пять квадратных золотых монет и молча уставился на дайну. Та покачала головой:

— Всё, что вы скажете, будет скрыто здесь. Ваши слова не превратятся в ласточек.

— Хорошо, — Тай побарабанил пальцами по столу. — У меня есть женщина. Она невинна. Я хочу знать, как сделать так, чтобы ей не было больно и неприятно.

— Ваше желание делает вам честь, хуанди. Женщина вас любит?

— А если нет?

— Но вы ей не противны?

Тай тряхнул головой.

— Не противен. Она будет моей в любом случае. Но я хочу все сделать идеально.

Дайна покачала головой с тихой улыбкой.

— Женщины любят ушами, мой хуанди. Говорите ей ласковые слова. Скажите, что она красивее всех на свете.

— Это я знаю. Меня интересует практика.

— Для начала стоит понять, какая она. Женщина-огонь или женщина-холод. Она смеётся или грустит? Что она любит?

— Театр любит. Стихи любит. Спокойная. Смеётся мало. Любит старые вещи. И мне кажется, долго таит обиды.

— Женщина-зима.

— Это хорошо или плохо?

— Женщина-зима верная. Она отдаст свое сердце мужчине навсегда. Но ее сложно согреть. Если отпустить ее руку — она закроется в себе, спрячет глаза. Будет улыбаться, никогда не покажет боль или обиду. С такой женщиной сложно. Но зато она не предаст ни от злости, ни от глупости.

— Да, это про нее.

— С ней нужно быть честным. Нельзя дать обещание и не выполнить его. Она уйдет, если решит, что так нужно. Даже если ей будет больно.

— А что в постели-то делать? — нетерпеливо спросил Тай.

— Быть честным. И не спешить. Согреть ее. Понять, что ей нравится. Ласкать ее руками и ртом, пока она не растает. Женщину-зиму нужно направлять осторожно, она сама с трудом понимает, что нужно ее телу. Она не скажет "целуй здесь" или "сделай так". Она скорее закроет глаза руками.

Тай кивал, запоминая. Потом дайна перешла к позам, в которых боль при первом разе будет наименьшей, к использованию вспомогательных средств, к зельям и игрушкам. Тонкостей было много, но ему они были нужны. Он понимал, что все равно не оставит ее в покое.

Она вернулась в его душу, словно то демон из детской сказки, рассказанной ему Шань Тайлином, как один крестьянин пожаловался монаху, что в его доме поселился демон. Монах изгнал демона, но предупредил крестьянина, что дом нужно наполнить любовью и радостью, чтобы демон не вернулся. Но крестьянин никого не любил. И в один день демон заглянул к нему в окно, увидел, что дом пуст, и вернулся, да не один, а привёл с собой семерых друзей.