Книга Начать сначала - Розамунда Пилчер

Она начала застегивать пальто. Синее пальто, черные чулки и резиновые сапоги — она была похожа на школьницу.

— От него есть какие-то вести? — спросил Роберт.

— От Бена? Вы шутите!

— Я начинаю сожалеть, что мы уговаривали его поехать в Америку.

— Почему же?

— Потому что это нечестно по отношению к вам.

— О Боже, я в порядке! — Она улыбнулась. — Поехали…

Ферма Стивенсов стояла на обширной вересковой пустоши, протянувшейся до самых прибрежных скал. Серая пустошь, поросшая вереском и лишайником, была похожа на огромный валун, впечатавшийся в землю; может, это и был обширный выход на поверхность гранита. Узкая дорога, которая ответвлялась от главной, пролегала между высокими каменными стенами, поверху которых росли кусты боярышника и ежевики. Машина тряслась и подпрыгивала на неровной дороге. Проехали по мостику, за ним стоял первый коттедж. Стадо белых гусей бросилось врассыпную; но вот и ферма, и заголосил молодой петушок.

Роберт остановил машину и выключил зажигание. Ветер стихал, дождь будто загустел и превратился в туман, серый, как дым. Ферма жила своей жизнью: мычали коровы, кудахтали куры, где-то вдали тарахтел трактор.

— И как же я отыщу этого парня?

— Он живет на сеновале над амбаром… поднимитесь к нему по каменным ступенькам.

Каменные ступеньки были оккупированы несколькими мокрыми курицами, склевывавшими там остатки зерна, и скучающим полосатым котом. Под нижней ступенькой рылась в грязи свинья. Сильно пахло навозом. Роберт вздохнул.

— Я должен это сделать. Во имя искусства. — Он отворил дверцу и выбрался из машины. — А вы не хотите пойти? — повернулся он к Эмме.

— Думаю, мне лучше не вмешиваться.

— Постараюсь не задерживаться.

Она смотрела, как он пробирается по раскисшему двору, вот поддал ногой свинье, чтобы она посторонилась, осторожно поднялся по ступенькам. Постучал в дверь, и когда ответа не последовало, отворил ее и ступил внутрь. Дверь за ним захлопнулась. Почти тут же отворилась другая дверь, на сей раз фермерского дома, и на крыльце появилась хозяйка — в сапогах и плаще по самые щиколотки, в черной зюйдвестке. В руке у нее была массивная палка, и она пошла по тропинке, чуть склонив голову и вглядываясь в пелену дождя, вероятно, чтобы узнать, что это за машина подъехала.

Эмма опустила стекло.

— Здравствуйте, миссис Стивенс! Это я.

— Кто — я?

— Эмма Литтон.

Миссис Стивенс радостно заохала, шлепнула себя по бокам, прижала руку к сердцу.

— Эмма! Вот нежданная радость! Я тебя век не видела! Что ты тут делаешь?

— Приехала со знакомым, который хочет повидать Пэта Фарнаби. Он к нему поднялся.

— Твой отец приехал?

— Нет, все еще в Америке.

— И ты одна?

— Одна. Как Эрни? — Эрни был мистером Стивенсом.

— Прекрасно, только вот сегодня пришлось ему отправиться к зубному, что-то не в порядке с протезом. Так больно, что он еле терпит. Потому я и иду за коровами.

Эмма, не раздумывая, сказала:

— Я пойду с вами.

— Ну что ты, в такую-то мокроту.

— Я в сапогах… к тому же это хорошая прогулка.

И к тому же ей нравилась миссис Стивенс — женщина, которая не унывала ни при каких обстоятельствах. Они перешли по ступенькам через ограду и зашагали по размокшему полю.

— Ты ведь была за границей, да? — сказала миссис Стивенс. — Ну конечно. Дома тебя не было. Жаль, что твой папа все время куда-то уезжает. Да только что тут поделаешь; думаю, такой уж он человек…

Интервью с Пэтом Фарнаби оказалось, мягко говоря, нелегким делом. Это был молодой человек с копной рыжих волос и такой же рыжей бородой, очень бледный — как видно, он плохо питался. Глаза у него были зеленые и настороженные, как у голодного кота, и, похоже, он давно не мылся. И вокруг было грязно, но это Роберт предвидел и на его жилище не обращал никакого внимания.

Чего он не ожидал, так это враждебности. Пэт Фарнаби, когда работал, не любил, чтобы к нему без приглашения и без предупреждения являлись незнакомые люди. Роберт извинился и объяснил, что он пришел по делу, после чего молодой человек прямо спросил, что Роберт хочет ему продать.

Подавив раздражение, Роберт переменил тактику. Несколько церемонно он протянул Пэту визитную карточку Маркуса Бернстайна.

— Мистер Бернстайн просил меня приехать сюда, познакомиться с вами и, по возможности, посмотреть ваши работы, узнать ваши планы.

— У меня нет никаких планов, — сказал художник. — Я никогда не строю планов. — До визитки он даже не дотронулся, как будто она таила заразу, поэтому Роберт был вынужден положить ее на угол стола, на котором что-то валялось.

— Я видел вашу картину в галерее Порткерриса, но там висит только одна ваша работа.

— Ну и что?

Роберт кашлянул. Маркус был куда опытнее в таких делах и никогда не терял спокойствия. Но такое терпение вырабатывается не сразу, его же собственное быстро ускользало, как смазанная маслом веревка из руки. Он покрепче за нее ухватился.

— Я хотел бы посмотреть еще какие-то ваши работы.

Светлые глаза Пэта Фарнаби сузились.

— Как вы меня нашли? — спросил он таким голосом, будто был преступником и его зацапали.

— Ваш адрес мне дали в галерее, а сюда привезла меня Эмма Литтон. Быть может, вы знаете Эмму.

— Видел ее в городе.

Разговор не шел. Минуту-другую оба молчали. Роберт окинул взглядом убогую мастерскую. Одни лишь удручающие знаки человеческого обитания: кровать словно разворошенное птичье гнездо, грязная сковорода, в тазу мокнут грубые носки, открытая банка бобов, крышка с зазубренным обрезом торчит вверх. И при этом много холстов: уставлены в стеллаже, прислонены к стенам, к стульям. Какие там таятся сокровища? Он непременно должен все посмотреть! Ужасно вдруг разволновавшись, Роберт перевел глаза на Пэта и встретил его холодный пристальный взгляд.

— Мистер Фарнаби, времени у меня не так много… — мягко сказал Роберт.

Поставленный перед выбором, Пэт Фарнаби дрогнул. Он уже не выглядел столь уверенным. Гордость и грубость были его единственной защитой против ненадежного, падкого на всяческие ухищрения мира. Он поскреб голову, нахмурился, изобразил на лице некоторое сожаление, как бы покоряясь судьбе, и наконец шагнул, поднял один из холстов и повернул его лицом к свету.

— Ну вот это, — неуверенно сказал он, отошел и встал рядом с Робертом. Тут Роберт вынул из кармана запечатанную пачку сигарет и протянул ее юноше. В последовавшей затем тишине Пэт Фарнаби осторожно снял целлофановую обертку, вытянул сигарету, прикурил и затем, вороватыми движениями человека, который не хочет, чтобы видели, что он делает, сунул пачку в карман своих брюк.