Книга Жените нас, ректор! - Ксения Власова

— Почему именно так?

— Он милый, как плюшевый зайка, — пояснила я и улыбнулась.

Патрик за спиной зашелся странным кашлем, а Оуэн закатил глаза. Так и не произнесенное «ох уж эти женщины!» повисло в воздухе.

Глава 8

Урок боевых искусств проходил в поле. Ну ладно-ладно, на тренировочном поле, но легче от этого не становилось. Огромная территория, засаженная зеленым газоном, была изрезана полосой препятствий. Где-то вдалеке я рассмотрела темную жижу, имитирующую болото, и меня нервно передернуло. Воспоминания о драке с крокодилами было еще слишком свежо в памяти. Запрокинув голову, я рассмотрела небольшое магическое волнение в воздухе. Прищурившись, я поняла, что над нами висит защитный купол. В месте сцепки заклинаний можно было рассмотреть игру света, напоминающую золотую паутину — тонкую и изящную.

Преподаватель боевых искусств — мэтр Ларкинз — поспешно вводил нас в курс дела.

— Сегодня вы должны сдать норматив. К сожалению, вся ваша группа уже начала забег по полосе препятствий, поэтому вам придется подождать. Как только они закончат, я выпущу вас на поле.

Ларкинз, несмотря на возраст, отличался моложавостью. Его спортивное подтянутое тело находилось в постоянном движении. Вот и разговаривая с нами, он то подносил бинокль к глазам, стараясь рассмотреть происходящее на поле, то заинтересованно вытягивал шею, а то и вовсе принимался щелкать пальцами, подыскивая нужное слово. Несмотря на суетливость, мне он понравился. В Ларкинзе не чувствовалось желания уязвить. На меня он едва взглянул и не отвесил ни одного комментария насчет моего дара. Лишь между делом заметил, что мне придется сдать несколько нормативов, чтобы нагнать пропущенное. Наше опоздание не стало мишенью его шуток. Он, услышав объяснение, только отмахнулся и велел нам готовиться.

Патрик и Оуэн скрылись в раздевалке и вскоре вернулись в кожаных брюках и рубашках свободного кроя. Я с запозданием поняла, что, кажется, у меня проблемы.

— Мэтр Ларкинз, я могу сдать норматив в другой раз? Я не взяла с собой сменную одежду.

Да, а еще мысль перемахнуть через вон тот высоченный забор и перелететь через магический костер вызывает у меня легкую панику. В своем мире я любила спорт. Я даже занималась боксом! Но я вовсе не была уверена, что мое новое тело готово к таким нагрузкам. Я с сомнением посмотрела на свои тонкие руки. Пожалуй, по канату мне тоже не вскарабкаться.

Ларкинз поднес к губам рупор и рявкнул:

— Рин Орроу, я все вижу! Штрафные баллы за использование магии!

Он убрал рупор и наморщил лоб.

— А чем плоха та юбка, что на вас?

Я непонимающе покачала головой.

— Но… я же не могу проходить полосу препятствий в юбке.

— А в чем вы собрались ее проходить? В брюках?

Он беззлобно хохотнул, но под моим мрачным взглядом растерянно пожал плечами.

— Девушки всегда занимаются в юбках, — пояснил он и снова крикнул кому-то на поле: — Рин Уилки, вы не в карточном доме! Здесь нужно сражаться, а не подмигивать дамам! Тем более что Ариане Роук все равно не видно вас отсюда. У нее, в отличие от меня, нет с собой бинокля!

Какой-то парень замер на крутящейся платформе, а затем с воплем улетел вниз.

— Вот видите! Я же говорю, не отвлекайтесь!

Я не смогла посочувствовать несчастному парню, потерявшему равновесие. Слишком была озабочена своей судьбой. Как, черт возьми, я должна осилить эту полосу препятствий в юбке по щиколотку?!

Спасение пришло оттуда, откуда не ждали.

Рядом взметнулся вихрь портала. Из него шагнул смутно знакомый мужчина. Кажется, я видела его в приемной ректора.

— Рин Чапман, Ариана Роук, — требовательно сказал он. — Вас ждут. Идите за мной.

Мы с Патриком переглянулись. Плющик, обвивавший мою руку, испуганно дернулся. Неужели Райли не смог договориться с ректором?

— А в чем дело? — несколько грубо спросила я.

Мысленно я уже продумывала аргументы в защиту Плющика, когда секретарь (наверное, это был он) мрачно ответил:

— Пропал важный артефакт. Рин Эйверли велел доставить вас в кабинет ректора.

* * *

— Ариана Роук, верно? Рад с вами познакомиться. Присаживайтесь, пожалуйста.

Я метнула на незнакомца быстрый оценивающий взгляд из-под полуопущенных ресниц и нарочно чуть замешкалась, расправляя юбку. Выигранная пара дополнительных секунд молчания позволила мне не только выровнять дыхание, но и осмотреться.

В кабинете нас было пятеро: я, ректор, двое мужчин в форме и Эйверли, притаившийся в кресле в углу. Хорошо, что в этот раз его внимание не оттягивала газета! Впрочем, на невысоком столике, придвинутом к креслу, виднелся тоненький томик в кожаном переплете. В моем мире с той же небрежностью на столешницы бросали сотовые телефоны, чтобы в случае затянувшегося разговора иметь возможность уткнуться в экран.

— И я счастлива быть вам представленной, рин?..

— Вы можете называть меня Хопером. А это, — короткий кивок в сторону, — мой помощник — Лебстер.

Я настороженно поздоровалась. Патрика попросили подождать за дверью, и мне было немного неуютно от приватности беседы, в которой меня попросили поучаствовать, — деликатно, но весьма настойчиво. Возможно, даже разбойник с большой дороги с меньшим апломбом советует поделиться честно нажитым добром, чем бравые офицеры полиции, решившие втянуть тебя в диалог. А в том, что передо мной именно представители закона, я не сомневалась. Многолетний опыт в журналистских расследованиях научил меня распознавать этих опасных пташек еще на подлете.

К счастью, в этом случае им была нужна всего лишь информация.

— Расскажите о том, что случилось в классе мэтра Райли.

Я покосилась на мрачного ректора, протиравшего вспотевший лоб носовым платком. Интересно, какой артефакт пропал? Судя по вопросу…

— Отвечайте честно, Ариана, — нервно попросил ректор и обмахнулся платком. — Ничего не утаивайте.

Мне не понравилась такая постановка вопроса. В ней звучала завуалированная убежденность в том, что я в чем-то виновата.

— Весь класс разбился на пары. Каждой достался образец Зуба Дракона. Мэтр Райли потребовал, чтобы мы уничтожили его.

— У вас получилось это сделать? — резко поинтересовался Хопер.

Я мазнула взглядом по кабинету и заметила, как Эйверли поморщился, — едва различимое проявление эмоций. Если бы не горевший над его головой торшер, я бы и вовсе его пропустила. Так-так-так! Кажется, не мне одной не нравится Хопер — тощая палка со стылым взглядом и рубцами на впалых щеках. К слову, а что здесь забыл Эйверли? Если вспомнить слова секретаря, нас с Патриком вызвал именно он, а не Хопер.

Тихий щелчок пальцев Эйверли, и свеча в торшере потухла. Что ж, справедливо. Я слишком нагло пялилась. Он не мог не заметить.