Книга Комбат. Исходный код денег - Андрей Воронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Вера, которая слишком долго ждала торжественного момента, получала настоящее удовольствие от ритуала подготовки. И ее, как женщину, увлекали бытовые хлопоты, возможность украсить повседневность, сделать ее лучше, так, как она это понимает. Мужчину же мало привлекают такие мелочи жизни. Он склонен к вещам глобальным, способным кардинально изменить если не весь мир целиком, то хотя бы ту ее часть, которая имеет к нему непосредственное отношение.
Когда Звонцов пришел из армии, друзей вновь стало четверо, но это была лишь видимость. Они иногда собирались вместе, однако уже явно наметился раскол. Ефимов чаще и охотнее общался со Сквозняковым, а Игорь с Алексеем. Возвращение Звонцова стало для Григорьева радостным событием. Игорь остался без настоящих друзей. Между ним и Ефимовым нарастало внутреннее напряжение из-за Веры, которую Виктор продолжал страстно желать. Он никогда об этом не говорил, напротив, старательно делал вид, будто искренне рад за друга, но иногда в его словах или поступках проскальзывала затаенная зависть. Григорьев это чувствовал, поэтому и сам без прежнего восторга относился к старому другу.
С Олегом было еще проще. У Сквознякова имелись свои достоинства, но их перечеркивал двуличный характер. Когда-то они сошлись с Олегом потому, что жили в одном подъезде. Теперь Сквозняков постоянно общался с Ефимовым, тем самым отдалившись от Игоря.
Возможно, Григорьев нашел бы новых друзей в институте, но отчисление все перечеркнуло. Ну а о Гусе и Толкаче говорить нечего. Эти субъекты заняли место в жизни Игоря только потому, что подвернулись в трудную минуту.
Со Звонцовым все было иначе. Алексей был отличным парнем с единственным недостатком – трусостью. Но пока не возникало ситуаций, когда бы трусость Звонцова доставила серьезные неприятности Григорьеву, и он с ней мирился. К тому же из армии Алексей, по крайней мере внешне, вернулся совсем другим человеком. Звонцов окреп, раздался в плечах, на его руках появились крепкие мускулы. По его словам, им попался ротный – фанатик спорта. До принятия присяги он гонял новобранцев по плацу, заставляя тянуть ногу и четко делать повороты, а затем, как принято говорить в таком случае, забил на строевую подготовку. Вместо нее солдатики бегали, подтягивались на перекладине и тягали гири.
Алексей до сих пор со смехом вспоминал, как он впервые подошел к перекладине. Он и в школе, несмотря на все внушения физрука, подтягивался всего три раза, а в сапогах у него и этого не получилось. Ротный посмотрел на его потуги и без всякого отвращения, с каким-то даже удовольствием произнес одно короткое слово: «Дрыщ».
Потом выяснилось, что капитан радовался хлипкому человеческому материалу, из которого ему представлялась возможность вылепить настоящих воинов так, как он сам это понимал. Его представление об идеальном воине отстало веков эдак на двадцать пять. Он часто ставил в пример древнегреческих гоплитов, чрезвычайно сильных и выносливых, способных несколько часов подряд сражаться в тяжелых доспехах. Но в конце двадцатого века армии имели несколько другое вооружение, и танковый дивизион разгромил бы всех древних греков, вместе взятых. Хотя, возможно, ротный здраво оценивал ситуацию. Если бы сохранились масштабы хищения оружия, лет через пятьдесят русским воинам пришлось бы драться голыми руками.
При всей своей занятости Игорь находил время для общения со Звонцовым. Иногда субботними вечерами они сидели за бутылочкой коньяка, болтая на разные отвлеченные темы. Неистощимой казалась армейская тема. В Вооруженных силах было столько глупостей, что человек, обладающий чувством юмора, мог долго рассказывать всякие забавные истории. Один из сослуживцев Звонцова, недоучившийся студент, отчисленный за хроническую неуспеваемость, заносил в специальную тетрадочку особо нелепые фразы офицеров. Однажды тетрадь нашел командир взвода, исполнительный и туповатый служака. С трудом разбираясь в почерке рядового, он начал зачитывать вслух:
– В армии должно быть единообразие. А то получится, как у щуки, рака и утки. Утка тянет в небо, щука в реку, а рак в кусты, соответственно… Ты что плюешь в строю? Ты что, верблюд, у тебя что, хобот есть?.. Часовой на посту, как член у жеребца, должен всегда стоять… Что это за такие записи, рядовой?
– Я, товарищ старший лейтенант, конспектирую некоторые ценные указания, чтобы потом безошибочно их выполнять.
– Да? Ну ладно, конспектируй дальше, – произнес старлей и вернул тетрадь.
Алексей иногда жаловался на свою незадачливую судьбу. Ни до армии, ни во время службы он не успел получить нормальной профессии и теперь горбатился за очень скромное вознаграждение. Игорь поначалу ему только сочувствовал. При всей их дружбе он не мог взять Звонцова к себе. То, что Алексея использовали бы только на подхвате, – еще полбеды. Григорьева не поняли бы его сотрудники, люди умелые и квалифицированные. В их маленьком коллективе устроенный по блату человек мог стать причиной недовольства и ослабления дисциплины. Допустить этого Григорьев не мог.
Но сочувствие оставалось, и оно толкнуло Игоря на роковую ошибку. Как-то Звонцов сказал о своей мечте – когда-нибудь приобрести нормальный мотоцикл. Стоил он всего пять тысяч долларов, но таких денег у Алексея не было и не предвиделось.
И тогда Григорьев подумал: «Почему бы нет?»
Отношения у них со Звонцовым были самые доверительные, они посвящали друг друга в почти любые секреты. Из армии Алексей вернулся настоящим крепышом, и он, пусть и совсем мало, занимался самбо.
– Очень нужны деньги? – спросил Игорь.
– Не то слово, – вздохнул Алексей.
– Я немножко знаю одних ребят. Им нужен третий. С ними ты можешь хорошо заработать. Только на это тебе надо решиться.
– Что-то криминальное, – догадался Звонцов.
– Вроде того. Они угоняют автомобили.
– Хорошенькое занятие.
– Хорошего в нем мало, зато денежное. А ты в армии окреп и немного знаешь самбо. Сгодишься постоять на стреме.
– Мне надо подумать.
– Думай, только быстро. Людям нужен всего один человек, а ты сам видишь, что творится в стране. Сейчас полно желающих по легкому срубить бабки.
Алексей несколько часов проворочался в постели. Даже спиртное, обычно действовавшее как легкое снотворное, не помогло. Он все думал о предложении друга. Тут, как говорится, и хочется и колется. О моральной стороне вопроса он словно забыл. Звонцова беспокоили возможные последствия, если случится прокол. Ведь посадят, как пить дать посадят! Все же после зрелых размышлений он решил, что вероятность угодить в лапы милиции слишком мала, а приобрести мотоцикл очень хотелось.
«Один раз можно», – Алексей закрыл глаза и тут же дернулся, словно от удара электрическим током. Интересно, почему он решил, что все ограничится единственным разом. Это же уголовники; если угодить в их компанию, они тебя так просто не отпустят, заставят снова и снова отправляться на дело. Рано или поздно это закончится арестом и тюремным сроком. А идти в тюрьму Звонцову совсем не хотелось, даже будучи обладателем вожделенного мотоцикла. На следующий день – благо было воскресенье – Алексей отправился к Григорьеву.