Книга Четверо - Александр Пелевин

В иллюминаторах она выглядела огромным диском, в два раза больше Луны на земном небе. «Рассвет» снизил скорость и готовился к постепенному выходу на орбиту, а команда каждый день выслушивала новые данные. Первая информация о рельефе планеты подтверждалась, там нашли реки, моря и океаны.

Вода, правда, почему-то чёрная. Видимо, с какими-то примесями.

Как и думал Лазарев, для высадки лучше всего подходил район на юго-восточной оконечности «Шляпы», которая, впрочем, оказалась совсем не похожа на шляпу. Тут нашлось всё, что нужно для изучения: и мощная горная гряда, которая начиналась как раз здесь, пересекая весь континент, и залив, где можно подробно исследовать море, и наиболее благоприятные погодные условия – песчаные бури доходили сюда нечасто. Лазарев выбрал небольшую равнину в семидесяти километрах от моря и в двадцати от гор – это самое удобное место для обустройства исследовательской станции.

Расстраивало одно – никаких следов развитой жизни, разумной или неразумной. Никакой растительности.

– Наличие воды всё-таки позволяет верить, что мы можем что-нибудь найти, – говорил Крамаренко. – Но вряд ли это будет что-нибудь большое. Может быть, микроорганизмы или амёбы. А может, и что-то посерьёзнее, что мы не можем определить с корабля. Не стоит отчаиваться, мы ещё многого не знаем об этом месте.

Нойгард занимался другим. Он придумывал, как с учётом новых данных максимально упростить высадку и обустроить исследовательскую станцию.

– Основная проблема – бури, – говорил он. – Если грунт действительно состоит из песка и глины, придётся вырыть для станции котлован и вбить сваи как можно глубже. Для защиты придётся взять весь материал, который у нас есть. Предлагаю набить грузовой модуль всем нашим строительным барахлом и сначала сбросить в точку высадки его, а потом уже садиться самим. Заодно сразу скинем метеозонд и посадочный радар. И надо захватить побольше тросов, чтобы закрепить посадочный модуль – если его снесёт бурей, мы уже точно никуда не вернёмся.

Лазарев одобрил идею. Нойгард ерунды не посоветует.

Гинзберг волновался.

– Я, конечно, не ожидал, что мы увидим тут города, цивилизацию, – говорил он. – Но, чёрт, вообще никаких следов. С другой стороны, это и интереснее. Мы можем найти что-нибудь такое, о чём даже не задумывались. Биология может подкидывать сюрпризы. Мне кажется, там что-то есть. Весь этот метан и азот… Главное, что есть вода. Да, кислорода мало, но от углеродного шовинизма[10] мы давно отказались. Чёрт знает. Я не могу ничего сказать. Надо изучать.

Лазареву было приятно смотреть на людей, занятых делом. Исчезло неловкое молчание. Их глаза горели, страх уступил место любознательности. Может быть, они даже вернутся домой, думал он.

Сам он тоже не сидел сложа руки. С помощью «Авроры» он высчитывал нужную скорость и траекторию для выхода на орбиту, облёта планеты и последующей высадки.

Планету придётся облететь как минимум четыре раза. Два витка для уточнения данных и возможной корректировки орбиты, потом один для сброса груза, потом для высадки. С учётом скорости вращения планеты один облёт займёт час и пятнадцать минут. Всё нужно просчитать с точностью до доли секунды.

На четвёртом витке они перейдут в посадочный модуль, передав «Авроре» полное управление «Рассветом». Отстыкуются и выйдут на орбиту снижения, следя за положением относительно посадочного радара. За две тысячи километров до места посадки, возле восточной оконечности «Шляпы» им нужно будет начать снижение и войти в атмосферу. Начнётся аэродинамическое торможение.

«Нырнём в облака», – думал он. Здесь видимость упадет до нуля, будет сильно трясти. Перегрузки, скорее всего, достигнут 10g. Единственным маяком послужит сигнал от посадочного радара.

Перегрузки придётся потерпеть три минуты. Потом – парашюты и ещё десять минут полёта, и потом за несколько секунд до поверхности надо успеть включить тормозные двигатели для мягкой посадки.

Всё должно сработать идеально. Разбиться здесь после такого долгого полёта было бы очень глупо.

Единственное, чего пока не понимал Лазарев, – сколько времени они проведут на поверхности. Чётких установок из Центра не было и не могло быть: слишком много неизвестных факторов. Решение должен принимать командир. Системы жизнеобеспечения «Авроры» рассчитаны на двести пятьдесят лет. С исследовательской станцией всё сложнее. Её ресурса хватит на восемь месяцев. Это максимум, который они могут себе здесь позволить, если ничего не случится.

* * *

Научно-исследовательский корабль «Рассвет»

10 ноября 2065 года

15:20 по МСК

ВИДЕОСООБЩЕНИЕ ЧЛЕНА ЭКИПАЖА АДАМА ГИНЗБЕРГА

– Привет всем. Привет, Центр. Извините, не побрился. Как у нас дела? Даже не знаю. Летим. Что ещё? Всё в рабочем режиме.

Сорок часов назад мы прошли орбиту Сатурна. Теперь мы забрались дальше всех. На таких расстояниях до этого никто не бывал. Мы – первые люди, которые улетели так далеко. Можете написать об этом в новостях.

Чувствуем себя хорошо. То есть как… Держимся. Нам не привыкать, в конце концов. Конечно, бывают срывы. Нойгард недавно наорал на Крамаренко. Я отношусь ко всему поспокойнее. А командир – вообще стальной человек. Знаете, я горжусь знакомством с ним. Он необыкновенный. Настоящий рыцарь. Космический Дон Кихот. Ни разу ни сказал ни одного грубого слова за всё это время.

Честно? Я иногда немного боюсь. Вчера беседовал с «Авророй» в комнате отдыха. Умная чертовка.

Не знаю, что ещё говорить. Летим. Работаем.

КОНЕЦ ВИДЕОСООБЩЕНИЯ

* * *

До выхода на орбиту оставалось сорок часов. Пора перепроверить все системы – потом будет поздно.

– Аврора, запусти, пожалуйста, диагностику всех компьютерных систем корабля и спускаемого модуля, – сказал Лазарев.

– Я прекрасно себя чувствую, командир, – ответила «Аврора». – Последняя диагностика прошла двадцать часов назад. Неполадок не выявлено.

– Проведи ещё раз. Делай это каждые три часа и докладывай мне.

– Слушаюсь, командир.

– Нойгард, – сказал Лазарев, взяв в руки рацию. – Слышишь меня?

– Как же не слышать, – отозвался Нойгард.

– Идём с тобой в посадочный модуль. Надо проверить там всё. Два раза. Нет, три.

В модуле отсутствовала система искусственной гравитации – она была здесь не нужна и усложняла конструкцию. Поэтому приходилось нырять в забытую на этом корабле невесомость. С этим и оказалась связана первая проблема: в кабине лопнуло стекло, закрывающее кнопку экстренного торможения, и осколки плавали по всему модулю. Пришлось основательно пройтись по всей кабине с пылесосом.