Книга Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград - Борис Батыршин

Бойцы и бойчицы шумно окружили начальника. Домостроевский оптимизм первых дней явно подходил к концу. Впрочем, для них Валерьян был своим. Пока еще. Стройотряд – это здорово, и жилые бараки тоже здорово, но нельзя же вкалывать по двенадцать часов в сутки! Даже питаясь по второй категории. Маленькие они еще… Хорошо, что есть Серега-комиссар при «министре капитального строительства». Но два зубра на полтораста голов молодняка – слишком мало.

Где-то рядом по-щенячьи взвизгнула Анечка. Два шестнадцатилетних акселерата выпытывали у нее подробности инцидента с Татьяной, делая упор на практическое осмысление. Анечка обижалась. Валерьян цыкнул на шалунов и вперил взор в пространство, машинально вслушиваясь в привычный скулеж. Уродливый параллелепипед двухэтажной Цитадели Совета уже подводили под крышу. Остальные бараки прочно застряли на нулевке: не хватало дерева. Хилые метровые бревнышки, поставляемые пахарями-корчевщиками, оказались жутко неудобным стройматериалом. Приходилось изощряться.

Валерьян встрепенулся – к их лежбищу, перепрыгивая с фундамента на фундамент и оскальзываясь на кучах зеленовато-лиловой глины, торопилась Вика.

АЛЬБОМ АНЕЧКИ

(Хранится в частной коллекции Татьяны Красовской)

Я так одинока! С тех пор как эта стерва Танька уехала к Олежеку на Соловки, жизнь для меня потеряла всякий смысл. Я так несчастна! Почему я решила, что нравлюсь ему? Дура! Трижды, четырежды дура! Так ему и надо, подлецу! Пусть целуется там на острове со своей старухой!

А Малян симпатичный. У него такие печальные, нежные глаза… Мне кажется, что он очень-очень добрый. Не то что эти слюнявые сопляки из второго отряда! Я почти уверена, что он мне нравится. Говорят, что сейчас он в экспедиции, а там, наверное, жутко опасно! Когда Баграт вернется, я загляну ему в глаза. Лукаво и немножко наивно, так, как я это умею! Наверное, я ему тоже нравлюсь… Недавно он так долго и со значением смотрел прямо на меня. И потом, с чего бы еще им ссориться с Андреем? Они же так похожи, но Баграт гораздо симпатичнее. А Голубева я давно уже отшила. Он, конечно, капитан, но не на такую напал – сразу руки распускать!

И вообще, мне здесь ужасно скучно. Кто только придумал этот дурацкий Эксперимент? В конце концов, мне уже семнадцать лет, и я хочу веселиться, а не конопатить пазы на этом вонючем Котловане! Правда, здесь я ежедневно вижу Валерика. Он такой серьезный, положительный. И зовут как – «Валерьян Валери». Звучит! Но Баграт мне все равно нравится больше, хотя он и в экспедиции.

А Танька-то, Танька! Воспитателына, «цирлих-манирлих», а как окрутила Олежека! Я все видела – и как они гуляли за Котлованом, и как целовались, и потом… Стерва бесстыжая, а еще ревела два дня, как корова! А потом – прыг к нему на остров! Ну и пусть! Все равно мне теперь Баграт нравится. Мой Баграт самый-самый-самый лучший! Он обаятельный…

МЕМУАРЫ ВАЛЕРЬЯНА

ПСС В. Валери, т. 17.

Первоград: Академия, 152 г. т. э.

28 марта. С самого начала мне не нравилась эта затея с Котами. Баграт бегал туда-сюда, горячился, а мне не до того было: приходил с Котлована измотанный как собака и на Советах клевал носом. В достопамятную ночь «малого дворцового переворота» я машинально удерживал Маляна от рукопашной с Голубевым, но ничем путным так и не разродился.

А потом сидел и тупо гадал: как получилось, что наш Самодержец с его бестолковой манией величия неожиданно оказался прав? И что последует за выведением обоих драчунов из Совета? Лозунг «Вся власть Совету» временно снимается с повестки дня? Ладно, разберемся…

Коты в отсутствие Голубева совсем распоясались. Собственно, ничего конкретного, но какой-то блеск у них в зрачках появляется, когда вышагивают по Периметру с оружием. Нехороший такой блеск… Благо есть мой стройбат. На крайний случай, конечно. Полторы сотни орлов с топорами и ломами в руках что-нибудь да значат.

Кажется, я начинаю уставать. Вчера обматерил двух мальчиков на подсобке. Ни за что обматерил. Вика посочувствовала. Дожил.

3 апреля. Эта липкая ядовито-зеленая мерзость никогда не кончится. Третьи сутки мы продираемся сквозь сайву. Хорошо хоть, натолкнулись на речушку и теперь шлепаем вдоль берега. Если расчет правилен, речушка просто обязана вывести нас к хиппистским холмам. Симпатичная такая речушка, метров десять в ширину. Я окрестил ее Че.

Сопровождающие экспедицию охотники шумно плетутся сзади, изнывая от мошкары и выражаясь по адресу Самодержца. Эта сволочь и правда могла бы выделить «газик»! Здесь он все-таки нужнее, чем на Периметре. Инга идет рядом, маленькая, гибкая, молчаливая. Интересно, как она ухитряется сохранять свой доморощенный аристократизм в уродливой, не по росту здоровенной штормовке и вихляющихся бахилах?

Если верить данным Первой экспедиции, колония хиппи примерно в пяти километрах отсюда. Плюс-минус. Но Первая экспедиция шла по побережью… Собственно, это была даже не экспедиция, так, варварский рейд обалдевших от новизны окружающего пространства Следопытов.

О какой вообще «экспедиции» может идти речь, если они не составили даже более-менее приличной карты побережья? Это сейчас у нас имеется специалист: Инга, как-никак, имеет за плечами три курса института геодезии и аэрофотосъемки, и с кроками и прочими абрисами работает вполне убедительно. Кажется, этим карандашным наброскам, которые она по ночам, при свете «летучей мыши», переносит на карту, есть какое-то другое название, сугубо профессиональное, но я пока не вникаю, некогда.

Наши горе-первопроходцы прошли немного вдоль гряды дюн, сунулись в сайву, потыкались слепо вправо-влево и натолкнулись на трех голеньких волосатиков, после чего дали деру. Свободная любовь их, видите ли, смутила! Девственники хреновы…

* * *

Над головой садануло тяжелым низким свистом, и следом сразу же хлестко, как пастушеский кнут, грохнула трехлинейка. Инга, коротко вскрикнув, метнулась к нему, нелепо прижалась всем маленьким вздрагивающим телом. Оттолкнув девчонку, Валерьян рванул с плеча автомат и от бедра всадил очередь в это неправдоподобное, жуткое, синюшно-багровое шевелящееся месиво. Он жал на спуск, абсолютно не отдавая себе отчета в происходящем, не желая верить увиденному.

Стрельба прекратилась как-то сразу. За спиной, опустив разряженные арбалеты, хрипло дышали перепуганные охотнички. У ног тихо всхлипывала Инга. Она сидела на корточках, и в ее сухих стеклянных зрачках плескалось безумие. Там, всего в каких-то пятнадцати метрах, раскачивались на корявой ветке три нагих синюшных тела. Двое мужчин и женщина.

Содранный выстрелами местный гнус снова начал облеплять их, тела закручивались против часовой стрелки, и в этом размеренном вращении было что-то жутко живое. Между сосками у женщины чернела толстая арбалетная стрела.

ПРАВДА О ХИППИ

Из монографии «Патопсихология молодежи».

ПСС В. Валери, т. 3.

Первоград: Академия, 2135/148 г. т. э.