Книга Жаркие бразильские ночи - Джессика Гилмор

«Откройся мне!» — попросила она его всего несколько дней назад. И вот он открыл ей дверь в свой мир.

После экскурсии по учебному центру они собрались уходить, пообещав еще раз вернуться до окончания визита в Рио.

— Это один из самых вдохновляющих проектов, которые я когда‑либо видела, — заявила Харриет.

— Ничего особенного, — небрежно бросил Деанджело, чувствуя дискомфорт от похвалы.

Но Харриет упрямо покачала головой.

— Неправда! Ты ведь слышал рассказ этого мальчика, Паоло. Пять лет назад он жил на улице! На улице! Теперь у него есть образование, работа, будущее, и это — благодаря тебе.

— Нет. Паоло сам сделал это возможным. Я просто предоставил ему шанс. Остальное зависит от него самого.

Слова Харриет заставили Деанджело почувствовать себя неловко. Это Луис, Милена и другие сотрудники центра действительно заслужили похвалу. А сам он живет взаперти, на другой стороне земного шара. У него нет ни друзей, ни семьи, ни отношений, которые длились бы дольше нескольких удобных недель. Каждый день он смотрит в зеркало, и его шрам напоминает ему обо всем, что он не смог сделать. О том, кто он есть на самом деле. Что он заслужил.

Но сегодня, во время посещения отеля, Деанджело видел, как лицо Харриет озарялось интересом, и чувствовал себя чуть менее неудачливым. Каждую ночь руки Харриет обвивались вокруг него, ее губы сливались в поцелуе с его губами, дыхание учащалось в едином темпе. Он чувствовал себя все менее одиноким. Но повторял себе, что не заслуживает того, что чувствует с Харриет. И если бы она знала его лучше, то согласилась бы с ним.

— Так куда мы направляемся сейчас? — спросила Харриет.

— Для многих туристов лучше избегать посещения трущоб Рио. Эти места небезопасны для чужаков, особенно для чужаков с деньгами.

— Значит ли это, что мы туда и направляемся?

— Да. Но не волнуйся. Со мной ты будешь в безопасности.

— Я знаю.

Ответная улыбка Харриет стала неожиданностью для Деанджело, как и доверие, отразившееся в ее глазах. Оно согрело душу, но одновременно напомнило о том, что необходимо быть осторожным.

Минуло двенадцать лет с тех пор, как Деанджело в последний раз ходил по извилистым улочкам этих трущоб, но он еще помнил эти места. Шумы и запахи вызвали ностальгию, от которой защемило сердце.

— А я думала, ты вырос на другом конце города, — заметила Харриет.

— Так и было.

— Но ведь эти места тоже родные и хорошо знакомые для тебя. Если только у тебя нет прямо в мозгу какого‑то навигационного чипа.

— Чипа пока нет, но это хорошая идея.

Деанджело остановился возле бара, рядом с которым столики и стулья были расставлены прямо на террасе, откуда открывался великолепный вид.

— Хочешь чего‑нибудь выпить?

Харриет кивнула. Он провел ее на террасу и заказал пару бокалов пива.

Деанджело огляделся вокруг, любуясь ярким декором, нехитрым меню, написанным мелом на доске.

— Когда я жил здесь, таких мест, куда могли приходить посторонние, просто не было. Власти пытались зачистить трущобы, искоренить тут преступность и нищету, но методы, которыми они действовали, довольно спорны и не всегда действенны. Вот почему я стараюсь привнести изменения изнутри, предоставить местным жителям то, что им нужно, а не то, что думает себе какой‑то политик, который никогда не ступал на эти улицы.

— А что нужно местным жителям?

Деанджело пожал плечами.

— Образование, здравоохранение, общественные инициативы, работа и обучение. Главная проблема в отсутствии возможностей и надежды. Все мальчишки тут мечтают стать футболистами, чтобы вырваться из трущоб. Но когда этого не происходит, — а это случается в девяноста девяти целых девяти десятых процента, — у них нет резервного плана, и единственное будущее, которое они видят, — это стать членом банды. И так все идет по кругу. Я просто хочу изменить этот цикл.

Принесли пиво. Деанджело сделал глоток терпкого ледяного напитка, откинулся на спинку стула и посмотрел на Харриет, сидящую напротив. Она выглядела такой красивой и собранной, только глаза выдавали ее волнение и любопытство.

— Так как же ты оказался здесь?

— Моя мама отсюда.

Он сделал еще один глоток, тщательно подбирая слова. Никто не знал всей его истории — даже родственники, которые все еще жили здесь. Деанджело держал ее в себе всю жизнь, но желание облегчить душу было почти непреодолимым. Не останавливала даже мысль о том, что Харриет может от него отвернуться, если ей все рассказать. Но она должна узнать, что он не герой.

— Значит, Луис и Милена — твои кузен и кузина по материнской линии?

Деанджело кивнул.

— Мама была танцовщицей. Она часто посещала танцевальные клубы — как те, в которые я тебя водил. Она была такой красивой и такой талантливой, что многие обращали на нее внимание. Заметил ее и мой отец.

— Аугусто Каэтанос.

— Он был намного старше мамы. Женатый, с тремя детьми‑подростками, хотя не жил с семьей. Он предложил маме стать его экономкой. Для нее это был шанс выбраться из трущоб, заработать деньги, перебраться жить в красивое, безопасное место. Аугусто предоставил ей для проживания отдельный коттедж на территории его имения и машину, разрешил пользоваться бассейном. Мама сказала, что это было похоже на сказку. Когда она впервые приехала туда, то почувствовала себя принцессой. От нее не требовалось много физического труда — ее поставили управлять уборщицами и поварами. Ее обязанности больше походили на обязанности жены, чем наемной работницы.

— Любила ли она Аугусто?

— Не знаю. Думаю, в конце концов полюбила. Я не знаю, пошла ли она туда, зная, что он прочит ее в свои любовницы, или просто так получилось. Но она осталась, и через пару лет родился я. Маме тогда было всего двадцать с небольшим.

— Ты знал, что Аугусто — твой отец?

— Сначала, скорее, догадывался. Но когда я подрос, у меня не осталось сомнений. Мы с мамой по‑прежнему жили в том же коттедже, но я ходил в частную школу, играл в теннис и обучался верховой езде. Жена Аугусто жила в деревне, она никогда не приезжала в Рио. Он всегда навещал ее сам, но иногда к нему приезжали погостить его дети… его законные дети, и тогда моя мать и я отходили на задний план. Было ясно, что мои сводные братья и сестра ненавидят нас. Я восхищался ими. Не столько Изабеллой — у нее всегда был плохой характер, — сколько Бруно и Тьяго. Они казались мне такими крутыми, и я хотел стать таким же. Иногда, если у них не было компании, они могли быть добрее со мной, словно я был щенком. В такие моменты они играли со мной в футбол, а однажды Тьяго отвез меня на пляж на своем скутере. Я так надеялся, что это случится снова, но зря.

— Похоже, твои братья отлично подойдут моим сестрам.