Книга Паутина удачи - Оксана Демченко

– Я что, вслух? – ужаснулась я.

– И громко, – заверил Саня, подставляя плечо. – А сперва визжала так, что все капли с веток обсыпались. У меня уши заложило. Дедушка Марк за сердце схватился. Потом мы их связали, подлецов этих. И тут ты наконец унялась, перестала хлопать глазами и орать.

«Подлецы» обнаружились на поляне, именно там, где столь уверенно, победителями, стояли недавно. У каждого изо рта торчала здоровенная еловая шишка, обсасываемая с младенческим усердием. Полагаю, выплюнуть ее мешала магия, поскольку ни удерживающих веревок, ни ниток я не заметила. Их руки были стянуты впереди, возле груди, в молитвенно-удивленном положении. Правое плечо ворона плотно обхватывала повязка. Я в него воистину удачно попала! И не убила, и обезвредила на славу. Бывшие бубнильщики, явно маги типа «пси», имели совершенно сходные повязки. Только у одного таковая была на правом, а у второго – на левом плече.

– В пистолете сколько пуль? – тупо уточнила я. – Семь?

Все трое зачмокали, облизывая шишки и явно сглатывая вместе с иглами, семечками и смолой немало занятных слов.

– Пять, – утешил меня Саня. – Две ты всадила в книжечки. Я же говорю – амазонка. Ни единого промаха. Дедушка Марк, а мы этих типов теперь удавим или зароем живьем? Я к тому, что за лопатой бежать далековато.

Кровожадности в характере брата нет, а вот ядовитости – предостаточно. Спросил он хорошо, с достойной случая выжидательной наивностью. Младший пси поверил сразу и едва не проглотил свою шишку, даже попробовал бухнуться на колени и замычал, отыскивая взглядом ректора.

Собственно, именно теперь до меня дошло: ректора! Милый, добрый дедушка Марк – он и есть ректор столичного колледжа. Настоящий и едва ли не самый сильный в стране маг удачи. И возможно, именно тот человек, который выгнал из колледжа папу. Шикарные сапоги ректора, пошитые из светлой замши, совершенно противоестественно сухие и чистые, уже выдавливали влагу из кочки, на которую я тупо уставилась.

– Стрелять тяжело, – посочувствовал мне маг. – Тем более девочке, тем более такой милой и порядочной. Но ты справилась, все живы. Хватит себя грызть! Сядь вот на пенек…

– …Съешь пирожок! – Брат был явно в восторге от дедушки Марка, он не каждому берется подыгрывать. – Ее зовут Береника. И когда она так смотрит в одну точку, то это не значит, что она молчит от страха. Она что-то обдумывает про вас.

Маг силой усадил меня на пень и пристроился рядом, на корточках. Заглянул в лицо, потормошил за плечо. Убедившись в осмысленности ответных действий – моих охов и кивания, – усмехнулся и поманил брата:

– Вы явно заводилы банды. Давайте излагайте толком, как сюда попали. По порядку, понятно?

Саня задумчиво глянул в небо, потом на елку, на пленных и на бесподобные замшевые сапоги. Вытянул губы трубочкой, посвистел, потоптался. Честно пожал плечами – и ткнул пальцем в меня:

– Я маленький, врать не умею, а что следует вам по-честному сказать, дедушка, еще не сообразил. Пусть Ренка отдувается. Она старшая, папа ее обожает и считает умницей.

Митя и Олег покатились со смеху, ректор кое-как сохранил остатки серьезности, кивнул и с новым интересом глянул на меня. Ну что тут скажешь? Спасибо, братик! Удружил… Я повторила путь Саниного взгляда: в небо – на елку – на сапоги. Не помогло.

– Мы услышали выстрелы, – попробовала я самую простую идею.

– Не годится, – посочувствовал ректор. – Вот тот гаденыш – мой ученик, имя его Дмитрий, но зваться он предпочитает Демитрусом. Он и поставил стену односторонней звуковой проницаемости. Мы паровоз слышим, а там, на путях, не разберут и выстрела из пушки, если таковой раздастся на этой поляне. Давай дальше. Можешь пропустить след, вы не могли его случайно найти, мелькание одежды в ветках тоже не пойдет. Начни с того, почему ваш паровоз вообще стоит на путях. Я гнался за этими подонками так рьяно, что не тратил себя ни на какую магию, кроме прямого трассирования следа. Мой машинист сам стихийный маг с четвертого курса, и он пил эликсир двойного зрения, но наш «Летучий рок» лежит на боку, мы не успели затормозить.

– Плохи дела, Рена, – ехидно посочувствовал мне брат. – Выход такой: или говори правду, или опять падай в обморок.

Когда Саня так откровенен, вывод можно сделать один и сразу: он считает человека однозначно хорошим. Даже, судя по тому, как охотно жмется к боку мага, – мировецким… А я не могу и не умею видеть людей сразу и верить им с полуслова. Хоть плачь! Сейчас эти подлые типы перемигнутся и сообщат мне, что в обморок падать поздно, поскольку смотреться будет слишком недостоверно…

– Саня, бери палку поострее и гони пленных к опушке, – посоветовал маг. – Твоя банда справится с охраной опасных врагов?

– А что им потом будет? – прищурился брат.

– Тюрьма как минимум, но скорее каторга, – честно ответил маг. – Они пытались украсть у нас то, что могло дать повод к большой войне и стать ее новым оружием. Дмитрий, бывший мой ученик, золото получал из-за границ Ликры. И за это золото он на задних лапках танцевал перед канцлером Прустом и его агентами. Меня, старого, тоже хотел к музыке пристрастить…

Блеклые водянисто-голубые глаза мага блеснули настоящей злостью, смешанной с застарелой болью. И мне показалось, что следует ему поверить. Не может так переживать из-за ученика, предавшего колледж и страну, окончательно плохой человек. Саня думал так же. Он выбрал палку поострее и от души стукнул по шее Дмитрия, вынуждая подняться с поваленного ствола и топать к размытым путям.

Ректор обернулся ко мне, слегка улыбнулся:

– Давай поговорим спокойно и без лишних ушей. Я не намерен передавать сведения о тебе кому-либо, хотя для меня совершенно очевидно, что ты – одна из птиц удачи, как вас зовут. Чудом не замеченная и не пойманная людьми Диваны и магической полицией. Я не собираюсь разрушать это чудо. И я временами далеко не в восторге от решений нашей правительницы, ее приказы бывают спонтанными и непоследовательными. Тем не менее я учу детей магии. Это длинный разговор, и я готов изложить свою позицию, если надо. Но все-таки сперва поясни, как вы остановили поезд? Удачи для этого маловато. Удача – она вроде указателя на дороге. Ходить сама не умеет, за нее трудятся упорство и воля. Кто тебе помог? Я должен знать теперь же! Они либо хорошие люди, либо тайные агенты, тебя же подстерегающие.

Марк Юнц смолк и устало нахохлился. Сидеть ему было неудобно и неуютно, руки опять дрожали, ректор страдал от озноба и слабости. Он нуждался в лечении и уходе, но держался и упрямо ждал моих пояснений… И я ему окончательно поверила. Встала, жестом предложила занять мой пенек и даже накинула ему на плечи свою вязаную кофту. Дрожал этот Марк все сильнее, короткий прилив сил, вызванный внезапным спасением, иссяк.

– Судя по всему, меня почти убили пять с лишним лет назад, но я выжила. Спас мой нынешний папа, взял в семью и с тех пор оберегает. Он проклят Вдовой, у него шрам на руке. И он никакой не агент, даже не смейте так думать. Он все про меня знает. Сам велел смотреть, есть ли впереди темная удача. И остановил поезд он же.