Книга Рожденная в грехе [= Цветок греха ] - Нора Робертс

Сейчас в его глазах не было ни тени смущения или озадаченности, которые она увидела – или ей показалось? – вчера. Сейчас это были глаза уверенного в себе мужчины, кто мог читать ее мысли и чьи собственные мысли были небезопасны для нее.

А он… Ему смертельно хотелось в эту минуту поцеловать ее. Слегка наклониться и дотронуться губами до ее губ. Осторожно. Всего один раз. И он бы сделал это, будь на ее месте другая женщина. Но будь здесь другая, он бы, наверное, не так невыносимо желал этого. Он сказал:

– У вас такое лицо, Шаннон, что сразу западает в душу человека и расцветает там, как какое-то растение.

Она подумала, что эти слова прозвучали бы нелепо, даже глупо, если бы не были произнесены с характерным ирландским выговором. И именно этим человеком. В его устах они звучали почти как стихи.

Чтобы защитить себя от их воздействия, она отвела взгляд и снова посмотрела на пасущихся коров.

– Вы мыслите сельскими образами, – несколько смущенно произнесла она.

– Наверное, так. Я хотел бы вам показать что-то. Пойдемте со мной?

– Меня ждут к завтраку.

Но он уже поднялся с ограды и взял ее за руку – так, словно делал это всегда.

– Тут недалеко, – просто сказал он.

Наклонившись, он сорвал похожий на звездочку голубой цветок, росший в расщелине ограды. Но вместо того, чтобы галантно преподнести, как она подумала, он воткнул его ей за ухо. Это было забавно и приятно.

До того, как она отдала себе отчет в том, что делает, она уже шла за ним по полю.

– У вас, оказывается, бывает свободное время, – удивилась она. – Я думала, фермеры с утра до ночи трудятся.

– Вы ошибались, – ответил он. – А, вон и ваш знакомый, Конкобар! Охотится за кроликами.

Серый лохматый вихрь несся через поле, преследуя что-то маленькое, почти неприметное.

– Он загрызет его! – вскрикнула Шаннон.

– Если поймает. Но шансов у него немного.

Преследователь и его жертва скрылись за невысоким холмом, где росли деревья, а за ними поблескивала лента реки.

– Теперь он упустит кролика, – утешил Мерфи свою спутницу. – Так бывает почти всегда. Что поделаешь? Его роль в этой жизни – преследовать, а роль кролика – удирать. Так и среди людей.

Снова удивившись манере Мерфи излагать свои мысли, Шаннон попросила его все-таки позвать собаку. Мерфи свистнул, и Конкобар послушно затрусил к нему, свесив язык чуть не до земли.

– Спасибо, – благодарно сказала Шаннон.

Мерфи не стал объяснять ей, что ни он, ни она не в силах исправить природу и в любое мгновение собака может опять погнаться за следующим кроликом. Вместо этого он спросил:

– Вы всегда жили в городе?

– Да. Или совсем близко от него. Мы часто переезжали. – Сейчас Мерфи казался ей выше ростом, чем раньше. Может, ощущение своей земли под ногами выпрямило его? – А вы? – спросила она. – Все время живете здесь?

– Всегда. Часть этой земли была раньше у Конкеннанов. Наша – та, что рядом с ними. Но у Тома не лежало сердце к сельской жизни, и он продал свою землю. Сначала – моему отцу, потом еще один кусок – мне. У них сейчас совсем немного, по обе стороны от меня.

Она посмотрела вдаль, нахмурив брови.

– Кажется, что ее ужасно много, вашей земли.

– Хватает. – Они подошли еще к одной ограде, он перешагнул через нее и потом, к удивлению Шаннон, протянул руки, взял ее за талию и легко, словно пушинку, перенес на свою сторону. – Вот что я хотел вам показать, – сказал Мерфи. – Вы не туда смотрите! Надо сюда…

Еще не оправившись от легкого потрясения – пожалуй, никто со времени ее детства не обращался с ней подобным образом, – она посмотрела, куда он указывал. Среди поля высилось нагромождение огромных камней в виде круга.

Но ее почему-то не поразило то, что предстало перед глазами. Она восприняла это как нечто естественное, уже виденное раньше. И только потом вспомнила, где видела: в сегодняшнем сне!

Удивление все же пришло. И радость, что ей показали это место.

– Как прекрасно, – шептала она, наклоняя голову в разные стороны, чтобы найти лучший угол зрения, различить больше тонов и оттенков.

Он не был очень широким, этот каменный круг; некоторые из глыб, служившие, видимо, перемычками, давно уже упали и откатились в сторону. Но сам круг остался – величественный, странный, магический, – он находился посреди спокойного зеленого поля, на котором мирно паслись лошади. Находился здесь со времен неолита (Неолит – новый каменный век (примерно с 8-го по 3-е тысячелетие до н. э.). Каменный круг, о котором идет речь, – одно из культовых сооружений тех веков.), чуть не сотню веков. Здесь, на этом самом поле, в этом круге, хоронили и совершали другие таинственные обряды, молились.

– Никогда не видела их. Только на картинках, – взволнованно говорила Шаннон, машинально беря Мерфи за руку и ведя поближе к каменному кругу. – Сколько легенд и всяких научных теорий об этих сооружениях, о стоячих камнях. Кто их поставил? Космические пришельцы, кельтские жрецы-друиды, люди-гиганты или пляшущие феи-волшебницы? Вы хоть знаете, какой у них возраст?

– Как и у фей-волшебниц.

Ответ рассмешил Шаннон, но она тут же вновь стала серьезной.

– Представляете? На этом месте приносились жертвы, совершались священные ритуалы. Этих камней касались их руки, одежды.

Она протянула свою руку и коснулась одной из глыб. Но тут же отдернула ее, удивленная. Камень был слишком теплым для такого прохладного утра.

Мерфи не сводил с нее глаз.

– Странная штука, правда? – сказал он. – Когда прикасаешься.

– Да, мне показалось… Как будто притронулась к живому.

Она снова положила ладонь на каменную глыбу. И опять то же ощущение. «Это просто нервы», – объяснила она себе.

Мерфи продолжал внимательно смотреть на нее.

– Тут есть какая-то сила, я думаю, – медленно произнес он. – Может, в самих камнях, а может, в том месте, какое наши предки выбирали для своих построек.

– Я не верю в подобные вещи, – отрезала Шаннон.

– В вас достаточно ирландской крови, чтобы верить.

Очень осторожно он взял ее за руку, повел в центр круга. Когда они уже стояли там, она высвободилась, сложила руки на груди – такая же манера была присуща Мегги, но Шаннон не знала этого – и решительно сказала:

– Я хочу зарисовать это. Вы не будете против? Он пожал плечами.

– Оно не принадлежит мне. Моя здесь только земля. Эти камни принадлежат сами себе и больше никому.

– Да, вы правы. – Она стала обходить сооружение по внутреннему кругу. – Я знаю людей, которые не пожалели бы никаких денег, чтобы увидеть то, что сейчас передо мной.