Книга Франклин Рузвельт. Человек и политик - Джеймс Макгрегор Бернс

Газеты продолжали сообщать о реакции людей на смерть Рузвельта в разных странах мира — о душевном потрясении, которое она вызвала, о нежелании поверить в кончину американского президента, о страхе и смятении умов. Среди этих настроений преобладало чувство горечи в связи с утратой друга. В Москве приспущены флаги. Советские газеты, обычно публиковавшие зарубежные новости на последних страницах, поместили сообщения о смерти Рузвельта и его фотографию на первых полосах. Основной темой передовиц стала дружба с Соединенными Штатами. На улицах немало русских плакали. Секретариат Букингемского дворца вопреки традиции распространил циркуляр о кончине главы государства, не имеющего родственных связей с британской монаршей семьей. Рузвельту это понравилось бы. Кули в Чунцине, прочитав настенную газету, еще не просохшую от блестящих черных чернил, шел дальше, бормоча под нос:

— Тай цамсо ляо (Он умер слишком рано).

— Ваш президент, друг бедняков, умер, — сообщил индиец проходившему американскому солдату.

Повсюду, отмечала Анна О'Хара Маккормик, шло рефреном:

— Мы потеряли друга.

Именно с этим капиталом дружбы и связывал Рузвельт свои надежды на послевоенное устройство мира. Он рассчитывал соединить свои доверительные отношения с руководителями разных стран, свой высокий престиж среди народных масс со своим политическим мастерством и ресурсами страны, чтобы упрочить единство Объединенных Наций, наладить добрые отношения с Советами, помочь китайцам усвоить «четыре свободы», загнать в изоляцию европейский колониализм в Азии и Африке. Но все зависело от его доброго здравия на посту в Белом доме.

Поезд выбирал свой маршрут среди извилистых железнодорожных путей на берегу Гудзона. Мимо окон вагонов мелькали станции — Хай-Тор, Шуга-Лоуф, Сторм-Кинг. В гарнизонном городке напротив Уэст-Пойнта люди снимали шляпы, — точно так же, как при основании городка восемьдесят лет назад. Затем поезд прошел через Колд-Спринг, Бикон, Покипси, также расположенные у Гудзона, — реки, на берегах которой формировалась американская политика.

Государственные и политические деятели мира состязались в составлении панегириков Рузвельту. Черчилль воздал почести покойному президенту в парламентской речи. Премьер не нашел ничего лучшего, как повторить свой тост в честь президента в Тегеране, когда характеризовал Рузвельта как лидера, «руководившего страной среди напряженных партийных трений и внутриполитических дебатов в условиях бьющей через край свободы демократического общества». Иван Майский отдал дань памяти президенту как крупному государственному деятелю, обладавшему острым умом, способностью действовать в широком диапазоне, с большой энергией, но в конечном счете буржуазному политику, представляющему собой плоть от плоти господствующего в США класса. Джон Бьюкэн считал, что никогда не встречал человека более плодовитого в производстве идей. Роберт Шервуд находил его наиболее здравомыслящим человеком. Генри Стимсон называл Рузвельта идеальным главнокомандующим, величайшим президентом военного времени, которого знала Америка. Молодой конгрессмен Линдон Джонсон, выражая свою скорбь при получении известия о кончине своего друга, говорил, что Рузвельт — единственный из известных ему людей, не ведавший страха.

— Боже, как он мог вынести все это ради нас!

Оливер Уэнделл Холмс, обладавший второразрядным интеллектом, назвал президента человеком с характером высшей пробы. Глубоко исследовать разносторонний характер Рузвельта — мыслителя, организатора, манипулятора общественным мнением, стратега, поборника общественных идеалов — значит увидеть в нем переплетение недостатков и просчетов с большими достижениями. При более отстраненном взгляде, оценке его в целом, на фоне исторической эпохи и ее современников, выявятся очертания великой личности, вобравшей в себя смелость, жизнерадостность, отзывчивость, энергию и веру. Демократ по убеждениям и поступкам, он входил в тот небольшой клуб аристократов, которых Е.М. Фостер некогда характеризовал как чувствительных, но не слабых, сосредоточенных, но не суетливых, жизнеспособных, готовых смеяться и откликаться на шутку. Рузвельт — настоящий удачливый воитель.

ВОЗВРАЩЕНИЕ МОРЕПЛАВАТЕЛЯ

— Во мне все вопиет к возвращению домой, на берега реки Гудзон, — говорил Рузвельт за девять месяцев до кончины.

И вот поезд, тащившийся по берегу реки, прошел Покипси и прибыл в Гайд-Парк. В ясный день 15 апреля 1945 года в небе сплошная синева. Крохотные волны накатывали на берег реки; поезд замедлил ход и остановился у платформы, близ края обрыва, — наверху особняк. Когда гроб с телом покойного перемещали из поезда на лафет, впряженный в шестерку гнедых лошадей, гремел салют из двадцати одного залпа. Позади лафета стояла седьмая, запасная лошадь, в шорах, без стремян. Свесившийся с левого бока лошади клинок и пара сапог символизировали гибель воина.

Под приглушенную барабанную дробь небольшая процессия одолела крутую, извилистую, посыпанную гравием дорожку; прошла мимо полноводного, быстрого ручья, прохладного пруда, где над мутной желтовато-зеленой поверхностью склонились хвойные ветви тсуг, мимо яблонь с набухающими почками, кустов сирени и открытого поля и вышла на возвышенность. Позади дома, стоявшего среди кустов роз, огороженных изгородью из ветвей тсуг, собралось большое общество: президент Трумэн с министрами своего кабинета, официальные лица прежней администрации, члены семьи, друзья, обслуживающий персонал, фаланга из стоящих по стойке «смирно» 600 кадет Уэст-Пойнта, в серых мундирах, опоясанных белыми ремнями. За гробом, который несли теперь восемь военнослужащих, шли среди роз Элеонора Рузвельт, ее дочь Анна, сын Эллиотт.

Пожилой настоятель епископальной церкви Святого Иакова читал молитву: «...земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху». Подняв руку, когда военные медленно опускали гроб в могилу, он произнес речитативом:

Теперь долг труженика исполнен.

Теперь сраженья ушли в прошлое.

Теперь дальнего берега

Достиг наконец мореплаватель...

Легкий ветерок с Гудзона колыхал ветви деревьев. Кадеты сделали три залпа из ружей. Горнист сыграл отбой. Воин вернулся домой.

Гайд-Парк в мирные времена. Франклин Д. Рузвельт получает медаль в связи с 25-летием членства в масонской организации «Независимый орден чудаков». 16 сентября 1938 г.

Президент Рузвельт в Вашингтоне в годовщину рождения Линкольна. 1940 г.

Возвращение в Белый дом с госпожой Рузвельт после церемонии инаугурации на третий срок президентства. 20 января 1941 г.