Книга Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999 - Найл Фергюсон

В тот лихорадочный период имелись еще две важные области деятельности банка внутри страны. Во-первых, «Н. М. Ротшильд» пристально следил за инвестиционными возможностями для себя, особенно в таких растущих отраслях, как средства массовой информации и телекоммуникации. Банк инвестировал в ATV, одну из первых независимых телевизионных компаний, и в менее успешную British Telemeter Home Viewing, одну из первых компаний-«неудачниц» в области платного телевидения. Вдобавок Ивлин состоял в правлениях Beaverbrook Newspapers, Economist и позже The Telegraph.

Прежние связи со страховой компанией «Альянс» также укрепились, когда «Сан Альянс» приобрела долю в «Ротшильдс континьюэйшн», а в 1973 г. за 6,9 млн ф. ст. была приобретена страховая компания Gresham Life (шесть лет спустя ее продали за 15 млн ф. ст.).

Примечательно, что к тому времени почти весь баланс банка относился к внутреннему рынку. Тем не менее в глубине души «Н. М. Ротшильд» оставался международным. Он сохранил традиционный интерес к золоту даже после развала «золотого пула» вследствие давления на доллар, вызванного войной во Вьетнаме. Хотя аффинажный цех при Королевском монетном дворе был продан, банк по-прежнему оставался крупнейшим золотым брокером. Он действовал не только на лондонском рынке, но и в Нью-Йорке, Гонконге и Сингапуре, а также закладывал основу для нынешнего выдающегося положения на рынке австралийских природных богатств (в то время, когда пишется эта книга, прибыль компании «Ротшильд Австралия» составляет около трети всех прибылей группы «Н. М. Ротшильд»). В то же время предвещала возрождение традиционная сфера помещения британского капитала в зарубежные инвестиции. Это произошло после отмены в 1963 г. уравнительного налога и развития рынка «еврооблигаций». И здесь как нельзя кстати пришлись прошлые связи. Например, в 1964 г., когда выпустили облигации для Португалии на 15 млн долларов, Португалия наверняка обратилась к банку «Н. М. Ротшильд», помня 1820-е гг. В Латинской Америке под руководством Леопольда банк в 1965 г. помог собрать 3 млн ф. ст. для «Межамериканского банка развития» (Inter-American Development Bank) и 3 млн ф. ст. для Чили; а три года спустя он организовал два больших займа на общую сумму 41 млн ф. ст. для своего старого клиента, Бразилии. Все размещенные средства пошли на серьезные объекты инфраструктуры, такие как первый чилийский атомный реактор и мост Рио-Нитерой. В 1966 г. «Н. М. Ротшильд» возглавил большой синдикат, который выпустил первый транш финансирования для трансальпийского трубопровода от Триеста до Ингольштадта — тоже традиционной территории Ротшильдов. В 1968 г., когда Венгрия первой из стран Восточного блока заняла деньги у западных банков, у решения обратиться в Нью-Корт имелось много исторических прецедентов. Эдмунд возобновил и связи с Японией, которые существовали до 1914 г. В 1962–1969 гг. он совершил несколько визитов в Страну восходящего солнца, организовав выпуски «евродолларовых» облигаций (совместно с «Номура секьюритиз») для ряда японских компаний, в том числе для «Хитачи» и «Пайонир».

Самое главное — и важность данного фактора в формировании подхода Ротшильдов трудно переоценить — банк смотрел в сторону стран развивающегося Европейского экономического сообщества. Примерно в то время Ги, главу Парижского дома, кое-где называли «Ротшильдом, банкиром ЕЭС». То же самое можно было сказать и о его лондонских родственниках.

Первый робкий шаг в этом направлении был сделан в 1960 г., когда «Н. М. Ротшильд» и Варбурги разместили на лондонском рынке на 340 тысяч ф. ст. акций сталелитейной компании «Август Тиссен». Они стали первыми немецкими акциями, которые котировались в Лондоне после войны. Год спустя, как только Великобритания подписала Римский договор, банк взял на себя обязательство присоединиться к Банковскому синдикату Общего рынка, основанному в Брюсселе в 1958 г. Все понимали, что рано или поздно это произойдет. В сентябре 1967 г. Ротшильды вместе с «Морган, Гренфелл», а также банками Лазардов и Бэрингов финансировали исследовательскую группу, которая изучала возможность прокладки туннеля под Ла-Маншем в попытке оживить мечту Викторианской эпохи. Хотя тогдашние планы пришлось отложить, «Н. М. Ротшильд» сохранял интерес к проекту и выступал в роли консультанта для «Европейской группы по строительству туннеля», которая в 1981 г. начинала нынешний «Евротуннель». Еще одним общеевропейским проектом Нью-Корта на 20 млн ф. ст. стал «Европейский инвестиционный трест», основанный в 1972 г., когда законопроект о европейских сообществах прошел парламент — в надежде привлечь британских инвесторов к европейским ценным бумагам. Самым же дальновидным из всех оказался замысел новой валюты, основу которой подкрепляли девять основных европейских валют. Тогда новую валюту назвали eurco (European Composite Unit). Эта предшественница появления экю и евро вначале стала практическим решением проблемы обесценивания фунта стерлингов по отношению к дойчмарке. Решено было предложить инвесторам облигации на 15 лет номинальной стоимостью в 30 млн eurco (около 15 млн ф. ст.) и 8,5 %-ный купон. Эксперимент оказался удачным: когда выпустили 20 млн eurco для Metropolitan Estates and Property, они разошлись со значительным превышением подписки. В свете последующих дебатов странно, что «Дейли телеграф» приветствовала замысел как «ободряющее начало, которое ведет к денежному союзу».

Логичный способ финансовой интеграции Великобритании с континентом состоял в установлении некоей институциональной связи по обе стороны Ла-Манша. Так, в 1966 г. «Н. М. Ротшильд» и «Национальный провинциальный банк» объединили усилия в создании нового европейского банка с капиталом в 1 млн ф. ст. Похожую попытку совершили два года спустя с Manufacturer Hanover Trust Co. и Riunione Adriatica di Sicurtà. Однако главной целью, очевидно, являлась перезагрузка прежних связей между британскими и французскими Ротшильдами. Вопрос заключался в том, совместимы ли по-прежнему две части прежней компании.

После войны французским Ротшильдам пришлось действовать в другой обстановке, чем их английским родственникам. Старшие партнеры ненадолго пережили конец войны: Роберт умер в конце 1946 г., Эдуард три года спустя. Несмотря на потрясения после 1940 г., наследники — триумвират, состоявший из Ги и его кузенов, Алена и Эли, — получили солидный портфель. В июне 1946 г. активы банка «Братья де Ротшильд» подверглись переоценке (чтобы учесть обесценивание франка). Они составляли 250 млн франков (около 1 млн ф. ст.); правда, в общую сумму не включили пакет семьи в «Компани дю нор» и их инвестиции в такие многонациональные компании, как «Рио-Тинто», «Пеньярроя» и «Ле Никель». Когда по новому закону Ги и его партнерам стало можно собрать все их активы в один инвестиционный фонд, Société d’Investissement du Nord (1953), суммарный капитал приближался к 4 млрд франков (около 4 млн ф. ст.). Сфера их финансовых интересов была огромна — к 1964 г. «Компани дю нор» имела пакеты акций 116 различных предприятий из самых разных отраслей, от холодильников до строительства. Как и в прошлом, на первом месте для них оставались добывающие отрасли и полезные ископаемые. Хотя и у них случались неудачи, связанные с деколонизацией Мавритании и Алжира, амбициозная стратегия Ги в этом направлении принесла плоды в конце 1960-х гг., когда «Ле Никель» поглотил «Пеньяррою» и несколько других добывающих компаний. Когда алюминиевая компания «Генри Кайзер» вышла из планируемого расширения компании «Ле Никель», Ги продал половину компании государственной корпорации и создал «зонтичную организацию» IMETAL. Вскоре и эта компания начала расширяться, приобретя (после борьбы) 2/3 компании Copperweld со штаб-квартирой в Питтсбурге и пакет акций British Lead Industries Group.