Книга Охотники на мамонтов - Джин М. Ауэл

— Тебе придется уйти, Вэбхья. Я не хочу, чтобы они причинили тебе вред. Даже если ты — самый большой пещерный лев на земле, копье может убить тебя, — говорила Эйла используя свой особый язык, включавший слова и жесты Клана и звуки, напоминающие львиное ворчание. Вэбхья понимал значение этих звуков и определенных жестов. Перевернувшись, он поднялся с земли. Эйла обняла его за шею, и вдруг ее охватило непреодолимое желание прокатиться на нем. Мягко опустившись на его спину, она схватилась за рыжеватую гриву. Когда-то она часто каталась на Вэбхья, и он сразу понял, что от него требуется.

Эйла ощутила под собой движение мощных мускулов, и затем, сорвавшись с места, Вэбхья мгновенно развил скорость льва, преследующего добычу. У такого катания была одна особенность — Эйле никогда не удавалось заставить его двигаться в нужном направлении. Он бежал куда хотел, но позволял ей участвовать в его прогулке. Сильный встречный ветер обдувал ее лицо, и она, крепко схватившись за жесткую гриву, с наслаждением вдыхала резкий запах, исходивший от тела этого крупного поджарого хищника.

Вскоре он замедлил бег и повернул назад — этот лев был спринтером; в отличие от выносливого и терпеливого волчонка он не был бегуном на дальние дистанции. Посмотрев вперед, Эйла увидела Уинни, спокойно пасущуюся на лугу. Когда они приблизились, лошадь громко заржала, вскидывая голову. Львиный запах был сильным и раздражающим, но кобыла выросла вместе с Вэбхья, помогала Эйле ухаживать за ним, — возможно, она тоже в какой-то мере считала его своим детенышем. Хотя он был значительно тяжелее и длиннее лошади, а по росту тоже почти догнал ее, Уинни совсем не боялась этого льва, особенно когда рядом с ним находилась Эйла.

Когда Вэбхья остановился, Эйла соскользнула с его спины и вновь ласково обняла его и почесала за ушами. Наконец она оставила его в покое и велела ему уходить, издав звук, напоминавший свист камня, вылетевшего из пращи. Не замечая, что по лицу ее текут слезы, Эйла смотрела ему вслед: его хвост медленно покачивался из стороны в сторону. Когда она услышала его отдаленное и грустное «хнк, хнк, хнк» — характерное ворчание, которое могла безошибочно отличить от любых других звуков, — то сама зарыдала, не в силах больше сдерживать своих чувств. Сердце подсказывало ей, что она больше никогда не прокатится на нем; никогда не увидит больше своего Вэбхья, своего дикого и одновременно такого родного льва.

Долго еще Эйла слышала его грустное «хнк, хнк», но в заключение этот могучий пещерный лев, просто огромный по сравнению с более поздними представителями такого вида хищников, огласил окрестности мощным и оглушительным ревом, который был слышен на много миль вокруг. Казалось, даже земля задрожала от его пещерного рева.

Свистнув Уинни, Эйла медленно побрела обратно к реке. Хотя она очень любила скакать на лошади, сейчас ей хотелось как можно дольше сохранить в себе ощущение, оставшееся от последнего стремительного полета на спине льва.

Джондалар с трудом оторвал взгляд от этого зачаровывающего зрелища, заметил выражение лиц стоявших рядом с ним людей. Их мысли, казалось, были написаны на лицах. Одно дело лошади или даже волк, но пещерный лев?! Он облегченно вздохнул и горделиво расправил плечи, лицо его осветилось широкой самодовольной улыбкой. Теперь никто не усомнится в правдивости его рассказов!

Мужчины поднимались к лагерю вслед за Эйлой, чувствуя себя несколько неловко со своими бесполезными копьями. Многочисленные Мамутои, ставшие свидетелями невероятного зрелища, расступались, давая дорогу этой женщине и ее лошади, и провожали ее взглядами, исполненными изумления и благоговейного страха. Даже обитатели Львиной стоянки, которые слышали об этом льве от Джондалара и многое знали о ее уединенной жизни в долине, казалось, не могли поверить в то, что только что видели собственными глазами.

Глава 35

Собираясь на охоту, Эйла укладывала в кожаный мешок теплые вещи: ей сказали, что по ночам, возможно, будет очень холодно. Они пойдут на север к подножию бесконечных ледяных гор, ограниченных с юга мощными отвесными стенами. Недавно Уимез подарил ей несколько отличных кремневых наконечников, сделанных им специально для охоты на мамонтов, и объяснил, почему в данном случае лучше пользоваться копьями именно с такими наконечниками. Неожиданный подарок удивил Эйлу, и она была не уверена, может ли принять его, поскольку в последнее время Мамутои часто заискивали перед ней и вообще вели себя как-то странно. Но, улыбнувшись своей особенной сердечной улыбкой, Уимез успокоил ее и сказал, что задумал сделать этот подарок давно, в тот день, когда она дала Обещание Ранеку, сыну его очага. Эйла как раз выясняла, сможет ли она использовать эти наконечники для легких копий копьеметалки, когда в палатку вошел Мамут.

— Эйла, мамуты хотят побеседовать с тобой. Наверное, они попросят тебя участвовать в ритуале Зова мамонтов, — сказал он. — Они считают, что если именно ты поговоришь с духом мамонта, то он согласится отдать нам больше своих детей.

— Но я же уже говорила тебе, у меня нет никакого особого дара, — умоляющим тоном сказала она. — Я не хочу разговаривать с ними.

— Я понимаю, Эйла. Я объяснил им, что, возможно, ты и обладаешь даром Зова, но тебе не хватает знаний и опыта. Все же они настаивают, чтобы я уговорил тебя. Увидев, как ты каталась на льве, а затем приказала ему уйти, они пришли к выводу, что твое влияние на дух мамонта будет самым сильным вне зависимости от того, обладаешь ты необходимыми знаниями или нет.

— Но это же был мой Вэбхья, Мамут. Лев, которого я сама вырастила. Я бы не осмелилась подойти ни к какому другому льву.

— Почему ты говоришь об этом льве так, словно он твой ребенок? — У входа в палатку темнела большая и грузная женская фигура. — Ты что, его мать? — спросила Ломи и подошла к ним, заметив приглашающий жест Мамута.

— Наверное, можно и так сказать. Я нашла его, когда он был совсем маленьким львенком. Вероятно, он попал под копыта какого-то спасающегося бегством стада, у него была пробита голова. В общем, я вырастила его и назвала Вэбхья, — так я раньше называла всех малышей, а он действительно был похож на шаловливого ребенка. Я всегда обращалась к нему только так, и для меня он оставался Вэбхья, даже когда вырос и превратился в огромного льва, — объяснила Эйла. — Ломи, я действительно не знаю, как призывать животных.

— Тогда почему этот лев появился в столь благоприятный момент, если ты не призывала его? — спросила Ломи.

— По-моему, это просто счастливый случай. И здесь нет ничего таинственного. Скорее всего он нашел нас по моему запаху или по запаху Уинни, поэтому и пришел сюда. Вэбхья несколько раз приходил навестить меня, даже когда уже нашел себе львицу и жил в своем прайде. Ты можешь спросить Джондалара, и он подтвердит это.

— Если он не пребывал под воздействием особой силы, то почему не причинил вреда девочке? У нее же не было с ним никаких «родственных» отношений. Она рассказывала, что, когда лев повалил ее на землю, она подумала, что он хочет съесть ее, но он просто облизал ее лицо.

— По-моему, он подошел к этой девочке только потому, что мы с ней немного похожи. Она довольно высокая, и у нее светлые волосы. Этот лев вырос с человеком, а не в львином прайде, поэтому, вероятно, и Считает людей своей семьей. Когда он приходил навестить меня, то всегда выражал свою радость подобным образом. Он любил повалить меня на землю и облизать мое лицо, если я позволяла ему это. Для него это просто игра. Кроме того, он хотел, чтобы его приласкали и погладили, — объяснила Эйла, заметив, что пока она рассказывала об этом, в палатке появились мамуты.