Книга Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса - Брайан Д'Амато

(70)

В «Мокрой ящерице» всегда толпился народ, но сегодня в час дня она была пуста на две трети. Может, мне позволят проторчать здесь весь день за двумя «май тай».[795]Интересно, почему Марена хотела встретиться со мной именно здесь? Из-за близости заведения к Белизскому аэропорту? Неужели она решила заманить меня в свой самолет и доставить назад в Стейк? Я сидел за крохотным шатким столиком на балконе второго этажа, смотрел на Форт-стрит и пытался вычислить, какая из припаркованных машин принадлежит аровцам, которые пасут меня. Я был готов поставить на «эконолайн»[796]этак 1980 года выпуска. Снаружи покоцанный, а стекла новые и подозрительно тонированные. Наверное, в баре внизу сидела пара хмырей — на тот случай, если я надумаю пуститься в бега на своих двоих. Нужно бы сделать их фотографии и разобраться, кто такие. С другой стороны, какое это имеет значение? Линдси потратил на меня кучу денег. Если он защищает свои вложения, то и бог с ним. Я посмотрел на большой экран моего нового телефона. Час тридцать девять. Фоновый рисунок на рабочем столе (вообще-то он слишком маленький, чтобы так его называть) аппарата представлял собой реконструкцию той потрескавшейся мозаики, что мы видели на руинах Иша, — с летучими мышами и моим двойником, поднимающимся на мул Земной Жабы. Майкл дал задание цифровому реставратору изображений, и картинка получилась почти как новенькая. Но просечь детали было трудновато. На экран уселась оса. Я прикоснулся к кнопке, включающей вибратор, и хищница взмыла во влажный воздух. Недавно шел дождь, и теперь, когда выглянуло солнце, над землей поднимался парок. Прекрасная среда для роста популяции новых бактерий, подумал я. Дизайнерская модель бациллы…

Только этого случиться не должно. Сегодня — наступило уже 28 марта — стало ясно, что Мэдисон на допросе просто пускал пыль в глаза. Козел остался в морозилках. Но Цервик все время менял показания. Сначала он заявил, что уже распылил материал. Потом — что у него есть сообщники, которые сделают это. Потом он сказал, будто разослал посылки с теплоустойчивыми взрывателями замедленного действия, установленными на ноябрь. Но (насколько мы могли судить по лаконичным отчетам ДВБ) чем сильнее на Мэдисона нажимали, тем он больше завирался. К тому же Козел не мог долго существовать без подпитки. Учитывая количество коллоидов и других закупленных им материалов, мы сделали вывод: в день захвата Цервик не имел иных запасов, кроме изъятых. И потом, игра жертвоприношения подтверждала гипотезу ДВБ. Два раза играл я, и еще несколько партий — Тони и другие аспиранты. Результаты говорили о том, что Козел не был распылен и, вероятно, никогда не будет.

Выбранная Мэдисоном дата 4 Ахау вызывала некоторое недоумение. Единственное объяснение, которое он дал, звучало так: «Люди ждут конца света в 2012 году. Я просто даю им то, чего они хотят». О календаре майя он ничего не говорил. А если и говорил, то конторщики нам не сообщили.

Я пригубил эспрессо. Налил полглотка рома в чашку, достал кусочек мини-пастилки из поясной сумочки, бросил в кофе, перемешал и попробовал опять. Лучше.

Ох уж этот долбаный Мэдисон! Мало того что он лузер из лузеров всех времен и народов. Он проиграл большую игру и должен был выдать нам всех (я имею в виду те две-три сотни человек, которые знали о Козле), но он заставил нас несколько дней поволноваться, пока из него не выдоили все до последней капли. Сукин сын.

В любом случае, его таки взяли, подумал я в nn-й раз. Поскольку я — это я, меня все еще удивляло, что правительство, вернее, два правительства (вполне естественно предположить, что они, по обыкновению, все сделают не так) смогли все-таки согласовать свои действия. Хотя без нас они бы Цервика, конечно, не нашли. С другой стороны, теперь пошли разговоры, что его дело должно оставаться засекреченным (вероятно, навсегда), дабы его подвиги никого не вдохновили. И я готов был с этим согласиться, что совершенно на меня не похоже. По крайней мере, я бы задумался, прежде чем устроить скандал. Конечно, господа начальники не желают огласки, поэтому у меня возникает закономерный вопрос: не начнут ли мочить свидетелей одного за другим? Старый трюизм гласит: если ты параноик, это еще не значит, что весь мир объявил на тебя охоту… Так вот, трюизмом это выражение называется потому, что оно истинно. Понятное дело, я хотел улизнуть из Стейка. Может, я временно воспользуюсь документами Мартина Круса, а потом перейду на одну из джедовских легенд… Гм. Я оглянулся. Никого.

Как ни странно, тот факт, что Земля еще какое-то время будет вращаться по своей орбите, воспринимался как своего рода разочарование после всего…

— Привет, — сказала Марена.

На ней была бейсбольная шапочка, что-то снизу, что-то сверху. Она казалась не такой худой, как прежде, но чуточку бледнее, однако ее это красило.

— Привет, — ответил я.

Голос у меня задрожал — ну как тут не вспомнить Генри Олдрича.[797]Хватит уже притворяться железным. Я встал. Она поцеловала меня, но поцелуй получился почти воздушным.

— Пожалуйста, nehmen Sie Platz,[798]— сказала она. — Джентльмен Джед.

Я опустился на место. Она села напротив. У меня была коробочка сигар «Коиба» — она лежала на ее стороне стола (я еще не нашел тут Махимона, чтобы поднести ему), — и я подтянул еще один стул и положил коробку на него.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал я. — Хорошеешь.

— Спасибо.

— Не за что. — Пауза. — Слушай, как насчет «кон-тики зомби»? Кажется, их подают в полых джекфрутах с зонтиком и дымком от сухого льда со светящейся палочкой в виде великанов с острова Пасхи…

— Ты хочешь сказать, меня тут зомбируют? — спросила она.

— Что? Ах вот ты как.

— Здравствуйте, добро пожаловать в «Мокрую ящерицу», — вмешалась официантка. — У нас сегодня особый «май тай» «атолл Бикини», который готовится из фирменного кокосового рома…

Марена подняла руку, останавливая ее.

— Принесите мне бутылочку «Фиджи» и рюмку «Глен Морей», — сказала она. — Спасибо.

Официантка исчезла.

— Как Макс поживает? — поинтересовался я.

— Он говорит, что его новая школа слишком уж художественная.

— Художественная?

— Ну, они заставляют детей делать всякие там отпечатки листьев, рисовать семена сосновых шишек и всякую ерунду.