Книга Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос

Кажется, впервые за вечер они смотрят друг на друга.

— А вы, ребята, выходит, хорошо знакомы? — Эмбер ловит на ходу. Думаю, даже она заметила то напряжение, что сквозит между ними.

— Соседи, — поясняет своей девушке Лерой, при этом всё так же терроризируя Онил тяжёлым взглядом.

Соседи??? Соседи!!! Исайя по этому поводу даже смешок не смог удержать.

— Дружили, видимо? — предполагает Эмбер, ожидая подтверждения своей теории.

— Что ты! — качает головой Лерой. — Мать запрещала ей общаться с такими, как я.

Недовольно стреляю в него глазами. Да что с ним такое? Меган сконфуженно переводит взгляд с Картера на вспыхнувшее лицо Роуз и обратно.

— Давай не будем про Элис, — цедит Роуз.

— Давай не будем, — отвечает этот засранец, небрежно пожимая плечами.

Не понимаю, зачем он нарочно её цепляет. Столько лет прошло…

— Давно вы вместе? — пытаюсь перевести тему я.

На губах Эмбер играет тёплая улыбка, и она поворачивается к своему парню.

— Полтора года. Мы познакомились в театре.

Роуз хохочет, и это вынуждает блондинку прервать своё повествование.

— В театре? С ним? — дабы убедиться, что ей не послышалось, переспрашивает Онил, указывая пальчиком на своего бывшего. — Это шутка, да?

— Нет, не шутка, — по-прежнему улыбается Эмбер.

— Не знала, что ты, Лерой, любитель театров, — фыркает Онил.

И она туда же! Детский сад! Просто невозможно слушать…

— Да ты в принципе не можешь ничего обо мне знать, — холодно замечает он, и Роуз перестаёт смеяться, кивая головой, будто соглашаясь с ним.

Неприятную, повисшую в воздухе паузу не спасает даже музыка.

— На самом деле, Картер проиграл спор моему отцу, и ему пришлось три часа смотреть постановку лебединого озера, — поясняет Эмбер, не обращая внимания на происходящее. — Думаю, папа просто очень хотел представить нас друг другу.

— Лерой, ты поди уснул там? — подаёт голос Кэм. — Или девочки в пачках всё же произвели на тебя впечатление?

Меган возводит глаза к небу.

— Уснул, — обнимает Картера Эмбер и нежно касается губами его щеки. — И я предложила ему сбежать оттуда.

— Хватит болтать, — недовольно пресекает её откровения он.

Очень вовремя к нашему столику подходит Гай Осмо, и Роуз, очевидно уставшая изображать показное равнодушие, удаляется с ним танцевать.

Ещё один тебе привет из прошлого, Лерой.

Ричи тоже тянет меня в центр зала. Обнимаю его шею и кладу голову на плечо. Какой хороший вечер… Теплоход, бескрайний океан за бортом, звёздное небо над головой и он. Идеально.

— Скажи Лерою, пусть прекратит цеплять Роуз. Как ребёнок, честное слово! — возмущаюсь я.

— Сами разберутся, — отмахивается Исайя. — Малыш, ты чудо, как хороша…

Я улыбаюсь, но удержаться от язвительного комментария не могу.

— Или кто-то просто очень пьян, — хихикаю, как школьница.

— Да я трезв как стёклышко, Джен.

— Это и пугает.

— Так надо сегодня, — загадочно улыбается он, и я удивлённо смотрю на него. Опять что-то задумал! Последние несколько месяцев он очень красиво и настойчиво за мной ухаживает.

Исайя наклоняется к моему лицу, и мы целуемся. Медленно, не торопясь, наслаждаясь друг другом.

— Эй, ребят, извините. Смит, ты не поможешь мне? — совсем близко доносится голос Меган.

Я нехотя отлипаю от своего блондина и устремляю недовольный взгляд на невесту.

Она очень возбуждена.

— Притащи, пожалуйста, ту большую, безвкусную вазу, которую нам подарила бабушка Кэмерона. Помнишь, куда мы её дели? Официанты точно не найдут… А ставить цветы уже некуда.

— Сейчас принесу, — киваю я, прерывая её бесконечный монолог.

Подмигиваю Исайе и отправляюсь на поиски вазы. Вот любит Меган раздавать задания.

В той самой каюте, заваленной многочисленными подарками для молодожёнов нужный мне предмет удаётся заприметить не сразу. Да вот же она! Я качаю головой, разглядывая это тяжёлое нечто. Фыркаю и возвращаюсь, прислушиваясь к шуму, доносящемуся с верхней палубы.

Поднимаюсь и сразу замечаю, что ребята как-то скучковались. Толпа оживлённо вопит, но понять в чём дело не представляется возможным. Отсюда вообще ничего не разобрать.

Плетусь поближе, желая поскорее избавиться от своей ноши. Держать творение неизвестного мастера мне крайне неудобно.

— Что за ажиотаж? — недовольно интересуюсь у Роуз, глядя на беспрестанно галдящих гостей.

Онил бросает на меня какой-то странный взгляд. И нехорошее предчувствие появляется практически сразу.

— Джен… — растерянно начинает она.

Поворачиваю голову, в этот момент люди немного разбредаются, и я вытягиваю шею, чтобы понять причину всеобщего волнения.

Кто-то поднимает вверх невесту. Она заливисто смеётся. А дальше…

Я направляюсь в центр зала, и, уже будучи довольно близко, резко останавливаюсь.

Не могу вдохнуть. Просто смотрю на то, как Лерой крепко обнимает друга, хлопает его по спине и отходит чуть в сторону, уступая место визжащей Ванессе.

Не может быть…

Выпускаю вазу из рук, и она (да простит меня троюродная бабушка Кэмерона из Пенсильвании) с оглушительным грохотом разбивается на мелкие осколки.

Своей оплошностью привлекаю всеобщее внимание. Но мне сейчас абсолютно плевать на присутствующих.

Моргаю, пытаясь прогнать видение. Но ничего не происходит, а это означает только одно: я не рехнулась.

Слева от невесты, прижимающей к груди огромный букет цветов, стоит он…

Мой сводный брат, Рид Брукс.

Которого я не видела четыре года.

Четыре долгих, бесконечных года.

Каждый день из которых я молилась за него…

Сердце падает куда-то вниз, а по спине бежит холодок, когда вижу, как он бросив Лерою пару слов, направляется ко мне.

Мне бы не мешало взять себя в руки, но губа начинает предательски дрожать, а глаза наполняются слезами. Я не могу поверить в то, что он вернулся. Не могу поверить в то, что это — действительно он.

Здесь. Живой, здоровый…

Стоит напротив. Чёрные брюки, белоснежная рубашка, закатанные манжеты которой открывают взгляду сильные, загорелые руки с выступающими венами.

Мой взгляд скользит выше… Широкий разворот плеч, на несколько пуговиц распахнутый ворот.

Он так возмужал…

У меня дыхание перехватывает, когда я, наконец, поднимаю глаза и жадно всматриваюсь в черты его красивого лица. Густые брови, прямой нос с небольшой, едва заметной горбинкой. Скулы, словно высеченные скульптором-перфекционистом, губы идеальной формы и глаза…