Книга Яд минувшего - Вера Викторовна Камша

другой бы на его месте… Вам налить?

– Налейте! – Святой Алан, неужели он об исповеди Эрнани?! – Но я вас не понял… Что вы хотите сказать?

– Ни-че-го! – Собеседник значительно поднял палец. Он был пьян, но Ричарда это устраивало. – Дипломаты не говорят… Дипломаты намекают… Хотите, я вам намекну? Ее высочество желает стать ее величеством, а мне нравится быть послом, и я люблю Олларию, как бы ее ни обозвали… Зачем рубить сук, на котором сидишь? А теперь ваше здоровье, Ричард!.. Я ведь могу вас так называть? Не скрою, вы мне нравитесь, у вас замечательное лицо… Оно вызываете доверие!

Глава 6. Талигойя. Ракана (б. Оллария). 400 год К. С. Вечер 11-го дня Зимних Ветров

1

Капуль-Гизайлю все же удалось добиться от красавчика-флейтиста своего: найери, или как их там, плакали навзрыд. Хотелось заткнуть уши, вскочить, выбежать вон, лишь бы не слышать обреченных, тонущих в птичьем щебете рыданий, но Робер сдерживался. Не из вежливости – из нежелания объясняться. Правильно кто-то сказал: легче признаться в преступлении, чем в сумасшествии. Эпинэ сжал зубы и повернулся так, чтоб видеть только хозяина. Самозабвенно дирижирующий коротышка словно бы отгонял своей палочкой мысли о плачущей нечисти и мертвых родниках. Еще вернее было бы любоваться на Марианну, но красавица все еще прихорашивалась, а может, она тоже не любила найери…

– Монсеньор. – Кто-то осторожно тронул Робера за плечо, Иноходец обернулся и увидел Дориана. Хозяйский камердинер поджимал губы, всем своим видом выражая озабоченность. Робер кивнул и с готовностью вырвался из плена гармоний.

– Монсеньор, я бы никогда не осмелился, – начал Дориан, – но господин барон не терпит, когда его прерывают.

– Все в порядке, – перебил слугу Эпинэ. – Что случилось?

– Я опасаюсь, что герцогу Окделлу может стать… нехорошо. Я не уверен, что он позволит о себе позаботиться кому-либо, кроме вас.

– Он напился? – в упор спросил Робер. Дориан многозначительно развел руками. Камердинер, как и его хозяин, не терпел грубостей. – Где он?

– В альковной гостиной. С ним граф Ченизу. Прошу меня простить, но граф Ченизу никогда не думал о сотрапезниках и всегда умел пить.

– А герцог Окделл – нет. Я понял, – усмехнулся Робер, вспомнив недавние наставления Капуль-Гизайля. Новоявленный урготский посол и впрямь был неглуп, забавно откровенен и откровенно труслив. Говорить с ним лишний раз не хотелось, но это было неизбежно: Ченизу сообщили об угре, а его пес резвился в личных комнатах хозяев.

– Монсеньор знает, куда идти? – Камердинер явно предпочитал остаться в стороне, и Эпинэ его не осуждал.

– Знаю. – Особняк Капуль-Гизайлей не шел ни в какое сравнение с дворцовыми лабиринтами, и Робер изучил его за пару визитов. Музыкальный зал выходил в украшенный древностями вестибюль, откуда можно было либо юркнуть в бывший будуар баронессы, либо, спустившись на полпролета, оказаться в буфетной, одна из дверей которой вела в альковную гостиную, а другая – в три небольших смежных зала, где обычно шла игра. Дикон собирался закончить вечер там, но, видимо, не добрался. Что ж, за карты он, по крайней мере, не сядет.

Сын Эгмонта отыскался в крайнем алькове вместе с Валме. Юноша еще не спал, но уже не бодрствовал, а его собутыльник равнодушно потягивал вино. Лицо новоявленного графа казалось спокойным и жестким.

– Герцог Эпинэ? – Валме-Ченизу лениво поднял глаза, и наваждение пропало: перед Робером вновь сидел достойный лучших паркетов щеголь. – Полагаю, вы пришли спасать отрока? Поздно! Он вряд ли воспрянет.

– Вам не следовало его поощрять. – Робер устало опустился рядом с Диконом. – Ему нет и двадцати.

– Ну, извините, – посол развел руками, – не рассчитал. Мне казалось, военный, пивший с Алвой и Савиньяками, должен продержаться дольше. Впрочем, я и впрямь не учел возраст и потрясения… Вам налить?

– Да! – Именно это он и хочет: запить проклятую музыку, проклятый день, проклятую жизнь… – Налейте!

– Охотно. «Слезы» допил ваш друг, но «Кровь» еще есть.

– Благодарю. – Эпинэ принял бокал, раздумывая, что бы сказать. Вежливость требовала одного тоста, верноподданность – другого, заговор – третьего.

– За мое здоровье пить не обязательно, – пришел на помощь Валме, – господин Окделл уведомил меня, что я вам не нравлюсь, и это естественно, а следовательно, не безобразно. Предлагаю выпить за хозяйку дома и отправиться на ужин. За прекрасные глаза прекрасной Марианны! Да не увянут розы в вырезе ее платья во веки веков!

– Так и будет! – согласился Робер. «Кровь» была хороша, только одним бокалом беду не зальешь. Ее вообще не зальешь, но ночью он попытается. С помощью Марианны. Как же хорошо, что он ее встретил…

– Вы о чем-то задумались? – напомнил о себе Валме. – Если о грустном, поверьте, не стоит.

– Так, ни о чем… – Поговорить по душам тянуло, но не с этим же… урготом. – Сегодня какой-то дурацкий день!

– Новолуние, – повторил довод Капуль-Гизайля Валме, – на некоторых оно действует. Особенно если расстроено воображение.

Как вежливо. Нет бы просто сказать: «Эпинэ, вы сходите с ума, если уже не сошли», но безумцы – люди упорные. Если им видятся демоны с кошачьими головами, они в них верят, а если им страшно, их не проймут никакие доводы. Барон, Валме, Никола могут раз за разом пожимать плечами, страх не уйдет, по крайней мере по воле рассудка.

– А я пью… за колареву! – Внезапно очнувшийся Дикон слепо шарил по столу в поисках бокала. – Зза талигойскую… роз-зу!.. Если кто-нибудь… что с ней сравняется другая… Если скажет… Где м-м-мое вино?

– Ты свое уже выпил. – Иноходец торопливо толкнул бутылку в сторону Валме. – Хватит на сегодня!

– Нет, – лицо Дика стало упрямым, – я требую… Выпить за мою ковалеру!.. Стоя!..

2

Катарина чиста, как первый снег, кого бы ни называли ее мужем! Он заставит всех признать это, не словами, так шпагой! Имя будущей Повелительницы Скал свято…

– За талигойскую розу! – Юноша дерзко взглянул на любовников Марианны, прошлого и настоящего. – За мою королеву! Стоя!

– Извольте. – Валме сказал что-то еще, только Дикон не расслышал; Робер нахмурился, но выпил. Вечно он недоволен и ворчит, а маршал должен владеть собой! И другими. Эпинэ должен предвещать победу, а не хромать на все четыре ноги. Бедный Иноходец, он совсем распустился…

– Мы победим! – Юноша положил руку на плечо Робера. – Ты должен верить, мы обязательно победим… Скоро у нас будет меч Раканов… И пусть тогда попробуют поднять на нас руку, а меч мы получим… Валме подтвердит!

А он забавный, этот Валме! С ним весело, потому Марианна его и не прогоняла, но она хотела лучшего… Всегда хотела! Пусть ей будет хорошо с Иноходцем! Он свободен и благодарен баронессе, ведь она его спасла… А Валме все равно стал урготом, но он неплохой малый и умница, жаль только, что трус.

– Вы должны пожать друг другу руки, – потребовал Дикон. – Марианна будет рада… И выпить друг за друга! Робер, он должен быть