Книга Не время для человечности - Павел Бондарь

* * *

Уж не знаю, как дела обстояли с ромом, но виски с колой на баре смешивали довольно честно. Через полчаса отрыва в первом и втором зале первые два шота выветрились из меня, мы с Лексом и Фай вышли покурить, после чего они сразу же вернулись в толпу, а я решил догнаться и немного посидеть, чтобы не пить все сразу и не расплескать стакан на танцполе – сегодня было действительно много людей и периодически даже слишком тесно, несмотря на внушительные размеры всех залов. Все было ништяк, когда в этой тесноте к тебе прижималась и прыгала рядом какая-нибудь приятная леди, но, когда это был размахивающий локтями, словно мельница крыльями, ошалевший чувак, приходилось немного отступать.

Я выбрал место у правой стены второго зала, вдоль которой взявшие передышку сидели на лестнице-амфитеатре из трех узких ступенек. Потягивая коктейль, я лениво достал из кармана джинсов телефон, вспомнив, что Л.П. просила небольшой видеоотчет. Конечно, во втором зале, который сотрясался от качевого битла замикшенных до неузнаваемости треков, стоило снимать видос только в движении и с танцпола, но я подумал, что потом запишу и такой, а сейчас главное – просто не забыть хоть что-то снять.

За два месяца я даже успел забыть, как выглядит и звучит движ на кольце. Почти полная темнота в залах, за исключением пары тусклых ламп, цветных вспышек и лучей прожекторов, подсветки диджейки да экранов телефонов. Бетонный пол, вибрирующий от топота ног и сотрясающих стены и стекла басов. Обычные, забавные, интересные и странные люди – отжигающие на танцполе, мерно покачивающиеся по периметру зала, разбросанные по матам, креслам и ступенькам, изнемогающие, болтающие друг с другом, те, кто уже как будто отрубился, одни или в группах, трезвые, пьяные, обдолбанные, на кураже, без понятия, что происходит вокруг – в общем, самые разные. Чел за вертушками ставит следующий трек, и кто-то переходит в другой зал, или идет на улицу покурить, а кто-то, наоборот, как раз заходит, запрыгивает, втанцовывает, с одобрением качая головой и улыбаясь от уха до уха. Лучи то и дело выхватывают из полумрака лица, движения, мелкие детали толпы. Что-то выглядит смешно, что-то – атмосферно и в тему.

Много чего крутого было во всем этом. Например, мне нравилось случайно столкнуться с кем-то знакомым и перекинуться парой фраз – пока я неспешно пил виски с колой, рядом приземлился Хол, рассказал, как какая-то девчонка сейчас чуть не навернулась с балкона в третьем зале, но он и еще один чувак успели вернуть ей равновесие. Мы поболтали еще минуту, и он пошел на бар. Еще мне нравилось ощущение уединения одновременно с принадлежностью к этой огромной массе людей. Чем-то это было похоже на одиночество в толпе, только без негативного смысла – казалось, что между уединением и толпой есть четкая граница и момент выбора, и ты можешь в любой момент по собственному желанию пересечь эту границу, встроившись в общий движ и поймав ту же волну, а можешь выйти из толпы и спокойно сесть где-нибудь, где тебя никто не побеспокоит. Я даже пару раз дремал на подобных сейшенах, и, надо признаться, было вполне комфортно, ничего не тревожило, у меня даже ничего не подрезали.

Когда в стакане осталось меньше трети, я подумал, что уже ничего не расплескаю, и можно где-нибудь стать и залипнуть в музыку. В первом зале я сразу наткнулся на Фай с выпускницей Ликой и с дурацкой гримасой влез в их селфи. Лика засмеялась, а Фай, преувеличенно нахмурившись, ткнула меня локтем в плечо.

– Йо, че как?

– Ты где торчишь, м? Тут уже минут десять такую жару дают! – она заметила стакан в моей правой руке, но я вовремя завел его за голову.

– Лекс на улицу пошел?

Диджик плавно опускал питч, и электронный скрежет и футуристичные всхлипы трека звучали медленнее и обдолбаннее. Я понемногу начинал синхронизироваться с ритмом, мешала только Фай, которая все еще пыталась выхватить стакан у меня из руки. Стоявшая к нам полубоком Лика с закрытыми глазами плавно раскачивалась под замедляющийся трек, и я мог рассмотреть ее подробнее.

– Не, он на баре чего-то взять хотел, но ты походу сегодня вырываешься вперед.

– Я за первые полчаса так разогнался, что те шоты испарились. – Фай бросила свои попытки, и я отхлебнул из стакана уже не холодный, но прохладный виски. – А ты чего тянешься, попрошайка, тоже догнаться хочешь?

– Пук на тебя, жмотяра. Я, может быть, через полчаса еще шот сделаю, но мне пока и так нооорм!

Последнее слово ей пришлось прокричать, потому что постепенное замедление и уплотнение баса разразились мощнейшим дропом, от которого, как мне показалось, должно было вылететь хотя бы несколько стекол. Немного зависшая в напряжении публика в тот же момент отреагировала, и зал затопил гул, дрожание стен, чьи-то вскрики и дикая мешанина подсвечиваемых стреляющими лучами прожектора тел, которые почти синхронно взорвались в движении. Раскачиваясь и прыгая, я подумал, что вот как раз это стоило бы снять для Л.П., но мне было уже не до телефона.

Через пару минут трек немного успокоился, и как раз подошел Лекс со стаканом в руке. Мы втроем немного отошли от основной движухи, встав рядом со здоровенной квадратной колонной. Фай запилила очередное групповое селфи на фоне тонущей в огнях диджейки. К нам подошел – скорее даже, подвалил – странный мужик в кепке с дамой под руку и поинтересовался, чего все здесь такие веселые, и нету ли у нас чего-нибудь, чтобы ему и его спутнице “во так же было”. Мы с Лексом синхронно подумали, что тип очень мутный, и Эл сурово ответил, что мы тут сами ничего не знаем, но указал на бар. Лекс еще с детства был чуваком рослым и крепким, редко попадались мне люди, готовые с ним спорить или раздражать, и странная парочка удалилась.

– Уважаемый, что ты брал? – я спросил Эл о напитке, уже допивая свой виски с колой и оглядываясь в поисках места, куда можно поставить пустой стакан.

– Я взял ром с клюквенным соком. – Лекс протянул стакан Фай, она отхлебнула и поморщилась.

– Есть у кого мелочь? Пойду лучше куплю водички.

Я достал из заднего кармана несколько монет – столько, сколько примерно стоила бутылка воды на баре – и обменял их на стакан Лекса. Сделав небольшой глоток, я понял, почему Фай так скривилась – смешано было довольно крепко. Я протянул стакан обратно.

– Ну что, бару ничего не грозит?

– Да, все по красоте, нуль претензий. Я тут какой-то крутой трек пропустил? – Лекс с сожалением оглядывал понемногу затихающий зал, который вновь погружали в плавный и мерный гул, в который иногда вклинивался электрический треск. Я уже понимал, какой будет следующий дроп, и опустошил свой стакан.

– Да, чел тут нормально так взорвал, я прям вовремя подошел.

– Я даже на баре слышал, и прикинь – стаканы на стойке затряслись.

Эл хлебнул еще рома с соком и, оглядевшись, облокотился на меня своим здоровенным локтем.

– Чувак, это крутейшая туса, отвечаю! Помнишь, я говорил про Трикотаж? Все, забудь Трикотаж, мои ближайшие выходные проходят здесь!

Я только развел руками в щедром жесте “не благодари, что я так хорош и вообще всегда прав”. Мимо нас прошли двое челов в оранжевых баскетболках и темных очках, не прекращая дергаться под бит даже на ходу. Только сейчас я вспомнил про собственные очки, висящие на воротнике толстовки, и тотчас же нацепил их на нос.