Книга Грот танцующих оленей - Клиффорд Саймак

— Ну, раз ты говоришь, что все в порядке…

— Да в порядке. Не волнуйся ты так! Он чего-то хочет, а у нас этого нет.

Ламберт вышел в кухню и распахнул дверь. Преследователь, даже не глянув на него, протиснулся мимо, влетел в гостиную, резко затормозил перед Филом и заорал:

— Наконец-то! Наконец я накрыл тебя в логове! Теперь ты от меня не уйдешь. Каким только унижениям не подвергался я из-за тебя: выучил твой омерзительный язык, дабы мы могли понять друг друга, гнался за тобой по пятам, но никогда не настигал. Надо видеть, как потешались приятели, относя мою одержимость тобой на счет крайней степени помешательства. А ты вечно опережал на полшага, в страхе удирая от меня, хотя бояться совершенно нечего. Я всего-то хотел поговорить!

— Я и не боялся, — возразил Фил. — Чего мне бояться? Ты не способен меня даже пальцем тронуть.

— Да-а?! А что же ты болтался снаружи корабля, когда внутри все пути бегства были перекрыты? Предпочел космический холод и вакуум, дабы не встречаться со мной! Да что ты за существо такое, если можешь пережить холод и пустоту пространства?!

— Я поступил так лишь единожды, да и то не для того, чтобы удрать от тебя. Просто мне было интересно, каково там снаружи. Мне хотелось добраться до межзвездных пространств, узнать их поближе, но так и не удалось. Честно говоря, когда удивление и ужас покинули меня, то и смотреть-то оказалось не на что! Я едва не умер со скуки, пока корабль не сел.

С виду Преследователь был зверем, но что-то в его осанке подсказывало, что это не просто зверь. Он казался гибридом обезьяны и медведя, но было в нем и нечто человеческое. Тело его покрывала шерсть, а одежда скорее походила на упряжь. А уж запах от Преследователя исходил такой, что прямо тошнило.

— Я гонялся за тобой много лет, — ревел он, — дабы задать простенький вопросик, и готов был хорошо платить, если бы ответ пошел мне на пользу. А ты вечно ускользал! Просто растворялся в воздухе, если некуда было податься. Ну ответь, почему? Почему нельзя было дождаться меня и поговорить? Ты вынуждал меня прибегать к уловкам и устраивать засады. Мне приходилось идти на достойные сожаления дорогостоящие махинации, дабы уяснить местоположение твоей планеты и твоего жилища, — но это дало мне возможность прибыть сюда и выжидать, чтобы накрыть тебя в логове. Ведь даже такой, как ты, рассуждал я, должен рано или поздно вернуться домой. В ожидании я рыскал по чащам, без всякого желания пугая местных обитателей, если они набредали на меня, и следил за твоим логовом, и выжидал, и видел этого второго тебя. Перепутал вас, но соответствующие наблюдения показали, что он — не ты. И вот ныне…

— Погоди-ка минуточку, — перебил его Фил. — Тут просто нечего объяснять.

— Нет, ты должен объясниться! Дабы настичь тебя, я был вынужден прибегнуть к мерзопакостным выходкам и ввергнут ими в глубины раскаяния. С закрытым забралом и нечестно. Зато мои наблюдения натолкнули меня на один вывод. Я убежден, что ты всего-навсего продолжение вот этого.

— А теперь ты хочешь знать, каким образом это сделано. Таков твой вопрос?

— Весьма признателен за подобную проницательность и избавление меня от необходимости спрашивать.

— Но сперва у меня есть вопрос к тебе. Если мы скажем, как это делается, если сможем ответить, а ты сумеешь обратить информацию себе на пользу — каким целям она послужит?

— Не мне. Точнее, не только мне — нашему народу, нашей расе. Видишь ли, я не смеялся над тобой, не называл тебя ни привидением, ни призраком. Я не столь наивен и узрел способности, каковые при правильном приложении…

— Хватит ходить вокруг да около, — не стерпел Фил. — Говори о своих целях.

— Интересы нашего народа, — сказал Преследователь, — сосредоточены в области искусства. Масса сил, масса времени и масса навыков уходит на обработку примитивными инструментами материалов, зачастую плохо поддающихся оной. А я понял, что каждый из нас может создать проекцию своей личности вовне и использовать второе «я» в качестве объекта творчества, ибо себя можно формировать как заблагорассудится, создавая беспредельно пластичные образы, переделывая их снова и снова, дабы достичь совершенства. И каждое произведение искусства не будет поддаваться ни разрушительному влиянию времени, ни злоумышленникам…

— И тебе ни разу не пришли в голову иные применения? — поинтересовался Фил. — Скажем, для военных целей, для краж…

— Ты бросаешь в лицо нашей благородной расе незаслуженный упрек, — с видом оскорбленной добродетели заявил Преследователь.

— Прости, если так. Я вел себя как невежа. Что же касается твоего вопроса, то мы просто не в состоянии ответить. То есть я-то уж точно, а как ты, Эд?

Ламберт покачал головой:

— Если вы оба говорите правду и Фил действительно является моим продолжением, то я должен признаться, что ни в малейшей степени не представляю, как это происходит. Если я и сделал это, то просто сделал, и все тут. Я не прибегал ни к каким манипуляциям, не выполнял никакого ритуала. Даже не представляю, в чем суть методики, если таковая имеется.

— Какая нелепость! — воскликнул Преследователь. — Ну хоть намек, хоть ключик какой-нибудь вы можете дать?

— Ладно, — подал голос Фил, — тогда я скажу, как этого добиться. Возьмите биологический вид, дайте ему пару миллионов лет на эволюцию — может, что и получится. Я подчеркиваю: может быть. Уверенности никакой нет. Надо подобрать подходящий вид, подвергнуть его соответствующему социальному и психологическому давлению, притом мозг его должен адекватно реагировать на это давление. И если все сойдется одно к одному, то в один прекрасный день один из представителей данного вида сможет проделать то же, что и Эд. Но способности одного индивидуума вовсе не обязательно являются достоянием всего рода-племени. Быть может, это лишь случайный дар и больше он никогда и ни в ком не повторится. Насколько нам известно, прежде такого не бывало. А если и бывало, то втайне от всех — ведь и Эд скрывал свои способности даже от самого себя; он был вынужден, потому что человеческое воспитание относит подобные способности в разряд неприемлемых.

— Но ведь все это время, — не выдержал Преследователь, — год за годом он сохранял тебя таковым. Похоже, что…

— Нет, — отрезал Фил. — Ничего подобного. Как только он меня породил, я стал совершенно самостоятельным.

— Я чувствую, что вы говорите правду, ничего не утаивая, — с горечью признал Преследователь.

— Чувствуешь, как же, — фыркнул Фил. — Черт, да ты просто читаешь наши мысли, вот и все! Почему ж ты давным-давно не сделал этого, вместо того чтобы гоняться за мной по всей Галактике? Давно бы с этим и покончили.

— Где уж там, — упрекнул его Преследователь. — Ты минутки спокойно не стоял и не стал бы со мной беседовать. А таковые мысли ты ни разу не посылал на передний план твоего сознания, посему прочесть я их не сумел.

— Извини, что все так обернулось. Но ты должен понять: раньше вступить в беседу я не мог — слишком уж увлекательно было бегать с тобой наперегонки. Ты придавал игре особый смак.