Книга Черты и силуэты прошлого - правительство и общественность в царствование Николая II глазами современника - Владимир Иосифович Гурко

конечном счете совсем поработить имевшемуся в ее составе меньшинству — кадетам, как в большей степени отражавшим настроение и мысли общественности.

По своему партийному составу Четвертая Государственная дума, идя справа налево, состояла из фракции правых, численно несколько уменьшившейся по сравнению с Третьей Государственной думой. Как характер ее деятельности, так и лидеры ее остались прежними, хотя официальным ее лидером стало новое лицо, а именно А.Н.Хвостов, покинувший пост нижегородского губернатора в надежде, что он легче проберется к вершинам власти через Государственную думу путем выявления там своей преданности не столько существующему, сколько самодержавному строю. Видной роли в Государственной думе, однако, Хвостов не играл. Пытался он во время войны выдвинуться шовинистическими речами, направленными против проживающих в России немцев, в том числе и немецких колонистов Юга России, на которых в то время было воздвигнуто определенное гонение, но широкого отзвука его речи не получили.

Деятельного участия в работе Государственной думы правая фракция по-прежнему не принимала и продолжала стремиться не к приданию этой работе наибольшей плодотворности, а, наоборот, к возможному дискредитированию как перед общественностью, так, в особенности, перед государем как этой работы (как фактора национальной жизни), так и самой Государственной думы, в смысле ее враждебности существующему строю.

Следом за правыми шли, по-прежнему, националисты, утратившие на выборах значительное число мест в нижней палате. Лидеры и здесь были те же, что и в предыдущей Государственной думе, и практически группа эта при голосовании по-прежнему сливалась с фракцией октябристов. Фракция эта было новая и притом определенно правительственная. Исходя все из той же мысли превратить народное представительство в свое послушное орудие, правительство задалось целью иметь в составе Государственной думы как бы собственный орган. Образовал эту партию все тот же Крупенский, а возглавлял ее совершенно неуравновешенный и страдающий манией величия В.Н.Львов. Начав с того, что примкнул к крайним правым, Львов, по мере того как проникновение к власти становилось вероятнее при некотором ходе налево, в ту же сторону и направил свои стопы. Его последующая политическая карьера выявила это в полной мере. Член Временного правительства, сдружившийся первоначально с Керенским и одновременно, очевидно плохо разобравшись в характере и истинных намерениях этого политического шарлатана, подстрекавший Корнилова к походу на Петроград, В.Н. Львов перекинулся затем к Колчаку в Сибирь и там вновь завел какие-то политические шашни с предавшими Колчака социал-революционерами и, наконец, очутился среди большевиков, где стремился, по-видимому тщетно, стать во главе управления отколовшейся от православной церкви группы духовенства, образовавшей так называемую обновленную живую церковь[648]. Специализировался В.Н.Львов на вопросах, касающихся церкви, еще во время войны и затем прилагал все старания не только к разглашению, но даже к преувеличению степени и влияния Распутина на дела церковные, и в частности в решениях Св. синода.

Товарищем председателя этой группы, влиянием, в общем, не пользовавшейся, был сам организатор партии П.Н.Крупенский, а рупором этой партии, отличавшейся, между прочим, почти полным отсутствием у нее партийной дисциплины, был некто Савенко, обладавший некоторым ораторским талантом.

Следом за партией правого центра непосредственно шло рабочее ядро Третьей Государственной думы — фракция октябристов, сохранившая это положение и в Четвертой Государственной думе, невзирая на то что вследствие усилий правительства она утратила на выборах многих из своих наиболее талантливых представителей. На внутреннем строении этой фракции отсутствие в Государственной думе А.И.Гучкова дало себя в особенности чувствовать: фракция эта в Четвертой Государственной думе разбилась на три отдельные группы. Наибольшую из них по числу членов составляли октябристы-земцы. Председателя у этой группы, облеченного этим званием, не было, а фактически председательствовал товарищ председателя Алексеенко. Другим товарищем председателя был Н.В.Савич. Засим, по обе стороны этого октябристского центра, располагались: с правой стороны консерваторы, избравшие своим председателем Шульгина (их было всего 16 человек), а слева — октябристы-прогрессисты, число которых не превышало 15 человек. Во главе их стоял С.И.Шидловский, имевший склонность сговариваться с кадетами.

Перечисленные центральные фракции, т. е. националисты, правый центр и октябристы, взятые в совокупности, составляли как большинство в Государственной думе, так и ее рабочее ядро.

Далее влево шла уже оппозиция, как то фракция кадет, численно несколько, но незначительно превышавшая ту же фракцию в Третьей Государственной думе. Лидером ее состоял по-прежнему Милюков, а наиболее видными членами те же Родичев, Шингарев, Маклаков и другие.

Тактика этой фракции, однако, существенно изменилась по сравнению с той, которой она придерживалась в Третьей Государственной думе. Мысль о дискредитировании Государственной думы ею была оставлена, и соответственно сему прекратила она и свою систематичную обструкцию работе этого учреждения. Кадеты, очевидно, убедились, что гораздо целесообразнее ради достижения первоначально поставленной ими цели, внедрения в России демократических начал, вступить самим в работу Государственной думы и стремиться таким вполне легальным путем достигнуть того, чего путем обструкции никак не завоюешь. Обратный образ действий приводит лишь к тому, что отбрасывает вправо тех членов Государственной думы, которые не прочь были с кадетами во многом сговориться. Именно к этому направили свои усилия кадеты Четвертой Государственной думы и впоследствии — во время мировой войны — в значительной степени этого достигли. Так, левые октябристы в конечном результате настолько с ними сблизились, что почти неизменно голосовали с ними. Изменение образа действий кадетской партии в Государственной думе не обозначало, однако, что и партия как таковая переменила свою тактику. Не переставала эта партия преследовать свои личные и партийные цели, недостаточно сообразуясь с тем, посколько они при этом жертвуют целями и интересами общегосударственными. Не отказалась поэтому партия от своего любимого занятия — всемерного развенчивания и осуждения существующего строя, не стесняясь при этом прибегать к извращению фактов и тем более к тенденциозному их освещению. Прибегала к этому при случае и думская кадетская фракция, используя при этом трибуну Государственной думы, но все же в работах Государственной думы она приняла участие усиленно и добросовестно.

Сообразили, по-видимому, кадеты и то, что при их постоянном стремлении не столько к фактическому укреплению в России правового строя, сколько к его юридическому формальному закреплению в писаных актах они достигнут гораздо меньших результатов, нежели октябристы, готовые во многом поступиться при оформливании тех или иных положений, лишь бы реальные результаты проводимых ими законопроектов практически вели к внедрению в стране правовых приемов управления. Дело в том, что октябристы или, вернее, их вождь очень скоро поняли, что правительству важно для сохранения своего положения у престола, чтобы произведенные в стране реформы были облечены в такие формулы, которые бы явно не ослабляли самодержавного принципа, ибо в таком случае даже самые решительные изменения в строе