Книга Графиня де Шарни. Том 2 - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да уж не так оно велико! — заметил Фароле. — Она тебя не очень-то любила, мальчик мой.
— Возможно, это правда, — согласился Питу. — Да я-то ее любил!
Две крупные слезы покатились по щекам славного парня.
— Бедная тетушка Анжелика! — прошептал он. И он опустился перед ее кроватью на колени.
— Господин Питу! — обратилась к нему мамаша Фаго. — Вы скажите, если что нужно: мы в вашем распоряжении… Ах, Боже мой! Соседи мы или нет!
— Спасибо, мамаша Фаго. Ваш сын дома?
— Да. Эй, Фаготен! — позвала славная женщина. Подросток лет четырнадцати появился на пороге.
— Я здесь, мать, — доложил он.
— Попросите его сбегать в Арамон, — продолжал Питу, — и передать Катрин, чтобы она не волновалась; пусть скажет ей, что я застал тетушку Анжелику мертвой. Бедная тетя!..
Питу смахнул вновь набежавшие слезы.
— ..пускай передаст Катрин, что я поэтому задержусь в Виллер-Котре, — договорил он.
— Слышал, Фаготен? — спросила мамаша Фаго.
— Да.
— Ну, проваливай! Беги!
— Забеги на улицу Суассон, — прибавил рассудительный Фароле, — и предупреди господина Рейналя, что он должен явиться засвидетельствовать у тетушки Анжелики внезапную смерть.
— Слышишь?
— Да, мать, — кивнул парнишка. Взяв ноги в руки, он помчался в направлении улицы Суассон, которая затем переходит в улицу Пле.
Толпа все росла; перед дверью столпилось уже около сотни человек; каждый делился своим мнением по поводу смерти тетушки Анжелики; одни склонялись к тому, что она скончалась от апоплексического удара, другие полагали, что причиной смерти явился разрыв сердечных сосудов, третьи высказывали предположение, что смерть наступила в результате крайнего истощения.
Но все сходились в одном:
— Если Питу не будет дураком, он найдет где-нибудь увесистую кубышку: на верхней полке шкафа, в горшке для масла или в матрасе, в чулке.
Тем временем прибыл г-н Рейналь в сопровождении гробовщика.
Все собравшиеся приготовились услышать, от чего же умерла тетушка Анжелика.
Господин Рейналь вошел в дом, приблизился к постели, осмотрел покойницу, пощупал надчревную область и живот и объявил, к величайшему изумлению всего честного народа, что тетушка Анжелика умерла от холода, а также, по всей видимости, от голода.
При этих словах Питу зарыдал еще безутешнее.
— Ах, бедная тетя! Бедная тетя! — приговаривал он. — А я-то считал тебя богатой! Ах, я несчастный, как же я мог тебя бросить!.. Если бы я только знал!.. Не может быть, господин Рейналь! Этого не может быть!
— Пошарьте в ларе и убедитесь, есть ли у нее хлеб! Загляните в дровяной сарай, и вы увидите, есть ли там дрова. Я ее всегда предупреждал, старую скупердяйку, что она плохо кончит!
Стали искать: в сарае не было ни щепки, а в ларе — ни единой крошки.
— Ах, почему же она ничего не сказала! — снова запричитал Питу. — Я бы раздобыл ей дров; я наловил бы ей дичи!.. Это и ваша вина, — продолжал юноша, обращаясь к обступившим его соседям, — почему вы никогда мне не говорили, что она живет в такой нужде?
— Мы не говорили вам об этом по одной простой причине, господин Питу, — отвечал Фароле, — все дело в том, что все были уверены, что она богата.
Господин Рейналь накинул одеяло тетушке Анжелике на лицо и направился к выходу.
Питу бросился за ним.
— Вы уходите, господин Рейналь? — спросил он.
— А что, по-твоему, мне здесь делать, мой мальчик? — отозвался тот.
— Так значит, она умерла? Доктор пожал плечами.
— О Боже, Боже! — горестно вздохнул Питу. — Умерла от холода и голода!
Господин Рейналь знаком приказал ему подойти ближе.
— Мальчик мой! Я все-таки советую тебе хорошенько все облазить; ты понял?
— Господин Рейналь! Вы же сами говорите, что она умерла от холода и голода!..
— В жизни встречаются скупые, умирающие от холода и голода, лежа на своих сокровищах, — заметил доктор Рейналь.
Приложив палец к губам, он прошептал:
— Тсс!
И он ушел.
Питу, может быть, и задумался бы над словами доктора Рейналя, если бы в эту минуту не увидел издалека Катрин, бежавшую с сыном на руках.
Как только стало известно, что тетушка Анжелика, по всей вероятности, скончалась от холода и голода, интерес соседей к происходящему поостыл, как и их готовность отдать ей последний долг.
Вот почему Катрин пришла как нельзя более кстати. Она объявила, что, считая себя женой Питу, она должна приготовить тетушку Анжелику в последний путь, что бедняжка и совершила с тою же почтительностью, с какой полутора годами раньше она сделала это для своей матери.
Питу тем временем собирался пойти заказать все необходимое для погребения, назначенного через день, потому что по случаю внезапной смерти тетушка Анжелика не могла быть погребена раньше, чем истекут сорок восемь часов.
Оставалось лишь договориться с мэром, столяром и могильщиком, потому что отпевание, как и венчание, было упразднено.
— Друг мой! — обратилась Катрин к Питу в ту самую минуту, как тот взялся за шляпу, чтобы отправиться к г-ну де Лонпре. — После случившегося несчастья нам, верно, следовало бы отложить свадьбу на день-другой?
— Как вам будет угодно, мадмуазель Катрин, — отвечал Питу.
— Не осудят ли нас, если в тот самый день, как вы предадите тело тетушки земле, в нашей жизни состоится столь значительное событие, каковым является бракосочетание?
— Тем более для меня значительное, — прибавил Питу, — что речь идет о моем счастье!
— Так посоветуйтесь, друг мой, с господином де Лонпре: кар, он скажет, так и поступите.
— Хорошо, мадмуазель Катрин.
— И потом, это плохая примета, если мы поженимся, когда еще не остыла могила…
— О, с той минуты, как я стану вашим мужем, мне никакие беды не страшны.
— Дорогой Питу! — протягивая ему руку, молвила Катрин. — Давайте отложим свадьбу на понедельник… Вы же видите, я стараюсь примирить, насколько это возможно, ваше желание с условностями.
— Ах, мадмуазель Катрин, целых два дня!.. Как это долго!
— Ну, раз уж вы ждали пять лет… — заметила Катрин.
— За сорок восемь часов многое может произойти, — возразил Питу.
— Я не стану любить вас меньше, дорогой мой Питу, и так как вы утверждаете, что это единственное, чего вы боитесь…
