Книга Чародей в ярости [ = Чародей разбушевался ] - Кристофер Сташеф

— Я буду слушать тебя также внимательно как всегда, милорд, — твердо сказала она.

— Вот этого-то я и боялся, — вздохнул Род. — Ну, думаю, придется мне довольствоваться этим. Пошли, дети, давайте разбивать лагерь.

* * *

Гвен со счастливым вздохом откинула голову назад.

— Ах, как хорошо снова побывать в вышине.

— Рад за тебя. — Род покрепче стиснул помело и тяжело сглотнул. По его представлениям летать следовало в милом, теплом космическом корабле, с шезлонгом и автобаром. — А такие гонки на помеле только для птичек. А подумав, даже птицы к такому занятию не притронулись бы.

— Притронулись бы, папа. — Корделия понеслась параллельным курсом, сравняв скорость. На конце ее помела сидела весело щебетавшая малиновка.

Род завистливо глянул на птицу.

— Странными ты обзаводишься друзьями.

Мимо них пронесся Грегори, делая кувырок назад, чтобы оглянуться и помахать на прощанье.

— Воображает, — проворчал Род, но сердце у него запело при виде улыбки на лице его сдержанного младшего сынка. Приятно было снова увидеть его ребенком.

— Смотри, куда летишь, — крикнула ему в след Гвен. Грегори весело кивнул и снова перекувырнулся на живот.

К ним подлетел Магнус.

— Спасибо, папа! Мы снова свободны!

— Я в восторге, — Род был охвачен общим настроением. — Все можно, если Альфар знает, кто мы такие на самом деле.

— Вон он. — Показал вперед Магнус. Род посмотрел в указанном направлении и увидел голубеющую вдали цепь холмов. — Это Вал Титанов, — проинформировал его Магнус.

— Граница Романова. — Род почувствовал как в желудке у него внезапно образовалась пустота. — Почему-то я не обнаруживаю пылкого желания пересечь ее.

— Но это ж будет волнующим, папа! — воскликнул, подлетая к нему с левого борта Джефри.

— Без такого волнения я, думается, как-нибудь проживу. Кроме того, я проголодался. Дорогая, что ты скажешь, если мы найдем большое село, чтоб в нем был настоящий двор, по эту сторону границы?

— Сомневаюсь, что там радостно примут так бедно одетых, как мы, милорд.

— Да, но нам разрешат посидеть во дворе трактира, если мы купим себе еду за настоящее серебро.

— Жаренная колбаса! — завопил Джефри.

— Тушенное мясо! — пропел Магнус.

— Сушенный сыр! — возликовала Корделия.

— Голодные дети, — вздохнула Гвен. — Хорошо, муж, если ты того желаешь.

— Отлично. Приземли нас в милой рощице, примерно в полумиле, идет? Лудильщиков могут принять во дворе трактира, но не в случае, если они используют его под взлетно-посадочную полосу. — Он внимательно оглядел местность. — Terra firma!

ГЛАВА 5

Когда они вошли в селение, Корделия издала счастливый вздох.

— Ведь приятно, что скверный старый колдун знает, что мы идем на него!

— В самом деле, — пробормотал Род. — Таким образом он может хорошенько подготовить нам чудесный прием! Почему тебе это нравится, милая? Потому, что можно летать?

— О, да!

— Мне совсем не нравится маскироваться, папа, — объяснил Джефри.

Род смерил сына оценивающим взглядом.

— Да, полагаю тебе такое не по нраву, даже когда понимаешь, что это необходимо.

— Конечно, знаю, — вздохнул мальчик. — И все же это меня тяготит, папа.

— Понимаю, — нахмурился Род. — А вот меня беспокоит, каким образом Альфар обнаружил нас, несмотря на нашу маскировку.

Семья продолжала идти в задумчивом молчании некоторое время. Затем Гвен сказала:

— Всем известно, что у Верховного Чародея есть жена и четверо детей; одна девочка и трое мальчиков.

— Ты что предполагаешь, — нахмурился Род, — что они велели своей фокуснице нападать на всякую семью, пробирающуюся на север? — Взгляд его стал рассеянным. — Конечно, надо полагать на север идут не так уж много семей, а возраст детей ни для кого не секрет...

— Это кажется маловероятным, — признала Гвен.

— И следовательно, надо смотреть глубже. Но ведь мы узнали бы об этом, не так ли? О чудовищах, нападающих на семьи...

— Вряд ли, если ведьма и ее чудовища побеждали, — указал Джефри.

— Но при первом знакомстве ведьма увидела бы, что те семьи не обладают никакими магическими способностями! — возразила Корделия. — И тогда она, наверняка, отозвала бы своих чудовищ.

Глаза Джефри сделались стальными.

— Не отозвала бы, если хотела быть уверенной, что до короля не дойдет никаких известий.

— Стратегия у них именно такая, — согласился Род.

— Но — убивать детей? — охнула Корделия.

— Их не назовешь милыми людьми, — процедил сквозь зубы Род.

Дети смолкли на несколько минут переваривая неприятные сведения. Наконец, Грегори указал:

— Мы ведь этого не знаем, папа.

— Да, но я не стал бы этого исключать, имея дело с ними. И все-таки, все кажется немножко неординарным.

— Возможно, они выставили часовых, — предположил Джефри.

— Да, — кивнул Род, — очень может быть, но каких часовых? Мы же не видели никаких стоящих в дозоре солдат в ливрее Альфара. Значит, если у него есть часовые, то они замаскированы. И, полагаю, они знают, как мы выглядим...

— Э, нет! — воскликнул Магнус хватая Рода за запястье. — Им просто-напросто нужно быть...

— Телепатами! — Род стукнул себя по лбу ладонью. — Конечно! Достаточно расставить читающих мысли на всех главных дорогах, даже на пастбищах, если уж он такой подозрительный. И их будет невозможно заметить! Они могут быть, кем угодно — проезжающим на телеге фермером, слугой на кухне, купцом и его возчиками...

Дети стали оглядываться кругом, внезапно насторожившись.

— ...и их будет почти невозможно засечь, — закончил Род, — поскольку им требуется всего-навсего сидеть, широко открыв свой мозг для улавливания любой отбившейся мысли!

— Мы могли бы замаскировать свои разумы, — задумчиво произнес Джефри.

— Да, но мы этого не сделали. — Род покачал головой. — Кроме того это не так легко как кажется. Вы начинаете достигать весьма неплохих успехов по этой части... — Он поймал взгляд Гвен. — ...всякий раз, когда делаете что-нибудь, о чем не хотите дать узнать мне или маме.

Дети обменялись быстрыми, виноватыми взглядами.

— Конечно, мы с мамой добиваемся еще больших успехов по части зондирования ваших голов, — продолжал Род. — Поэтому это служит для всех нас хорошей тренировкой. Возможно, это неплохая идея. — Он усмехнулся. — Пошарьте-ка в своих головах, дети.