Книга К алтарю по его приказу - Шэрон Кендрик

Аристон встал, собрал с дивана бумаги, аккуратно подровнял углы и положил на столик. И только после этого продолжил:

– Мой отец был слишком занят, празднуя свое освобождение от вечно недовольной жены, что представлялось ему превосходной сделкой. Он нанял для нас няню и гувернантку. Потом они без конца менялись, но ни одна из них так и не смогла заменить нам мать. Думаю, отец выбирал их скорее за внешние данные, чем способность смотреть за детьми.

На мгновение Аристон замер, глядя в пространство.

– В конце концов, – продолжал он, – я решил сам заботиться о Павлосе. Я чувствовал ответственность за него. Я не хотел подвергать его риску снова быть брошенным. Поэтому все делал сам. Купал его и менял пеленки. Я научил его плавать и ловить рыбу. Я научил его всему, что знал сам – всему, чему стоило научиться, – потому что хотел, чтобы он рос нормальным маленьким мальчиком. И когда подошло время, настоял, чтобы его отправили в частную школу в Швейцарии, подальше от беспорядочной жизни отца. А потом убедил стать моряком. Потому что, когда ты в море, деньги и вся эта мишура уже не имеют над тобой власти. Вокруг тебя только ветер и волны.

Теперь Кайли понимала, откуда в нем эта потребность все контролировать. Еще в детстве Аристону пришлось столкнуться с тем, что их с братом жизнь однажды превратилась в хаос. Это объясняло то, как он отреагировал, увидев ее вместе с Павлосом. Для него она была дочерью своей матери, а следовательно, источником потенциальных проблем. Аристон видел в ней угрозу всей его работе, его убеждению, что Павлос должен иметь достойную, нормальную жизнь.

Теперь Кайли поняла, почему он собирался бороться с ней за их ребенка, какой бы жестокой ни была эта борьба. По сути дела, Аристон никогда не любил женщин. И не считал, что женщина непременно должна заботиться о ребенке. Ему рано пришлось буквально узнать цену материнского чувства. Он сделал все, чтобы защитить свою плоть и кровь в лице Павлоса, и, несомненно, сделал бы то же и для своего ребенка.

Но была ли его мать на самом деле такой плохой? Не мог ли он видеть только одну сторону всей этой истории?

– Возможно, твоя мать не смогла бы противостоять силе твоего отца, если бы дело дошло до суда, – предположила Кайли.

– Могла хотя бы попытаться. Написать письмо. Позвонить.

– А если у нее была депрессия?

Кайли пыталась понять, как могла женщина отказаться от своего маленького ребенка. И от десятилетнего сына, который теперь стал мужчиной. Большим сильным мужчиной с каменным сердцем.

– Нет, Кайли, у нее не было депрессии. Или же она прекрасно научилась справляться с нею на своих бесконечных вечеринках. Однажды я решил ей написать, – помолчав, продолжал он. – Как раз перед пятым днем рождения Павлоса. Я послал его фотографию рядом с песочным замком, который мы вместе построили. Не знаю, на что я надеялся. Может, думал, что где-то глубоко внутри она все же любит его.

– И?..

– И ничего. Письмо вернулось нераспечатанным. А еще через какое-то время мы узнали, что она умерла. От передозировки. – Его голос слегка дрогнул, но, когда он заговорил снова, там не было ничего кроме презрения. – Ее нашли в ванной со шприцем в руке.

Кайли потерла руки, словно желая избавиться от внезапно потрясшего ее озноба. Аристон подошел к окну. Казалось, на его плечах вес всего мира. Что он видел там сейчас, за окном?

– Бедная женщина, – тихо сказала Кайли.

Аристон внимательно посмотрел на нее:

– Ты защищаешь ее? Почему? Потому что у каждого есть свои оправдания? Или потому, что она тоже женщина?

– Я просто пытаюсь взглянуть на это с другой стороны. – Кайли вздохнула. – Но, конечно, мне жаль вас с Павлосом.

– Оставь свою жалость при себе. Я это рассказал не для того, чтобы вызвать сочувствие.

Дрожь пробежала по ее спине, когда он отошел от окна и приблизился к ней.

– Тогда зачем ты это… рассказал?

У нее перехватило дыхание. Аристон был так близко, что мог прикоснуться к ней. И Кайли хотела, чтобы он прикоснулся. И в то же время она чувствовала, как с высоты его роста на нее буквально низвергается волна гнева.

– Чтобы ты знала, что для меня действительно важно, – хрипло бросил он. – И поняла, что я никогда не откажусь от своего сына.

Кайли подняла на него глаза, чувствуя, как колотится ее сердце. Она понимала его, но у старых грехов длинные тени. Станет ли она для него еще одним объектом для презрения и недоверия? Аристон уже сказал, что не будет терпеть брак без секса, однако обещал сохранять верность, если она примет его условия. И она ему верила. Почему? Потому что хотела видеть лучшее в людях? Или потому, что чувствовала себя беспомощной и одинокой и ей нужно было хоть как-то приблизиться к нему, поскольку ничего другого он ей предложить не мог?

Кайли перевела взгляд с его лица на свои сцепленные пальцы. Блестящее золотое кольцо красовалось под сверкающим бриллиантами обручальным. Что означали эти символы, подумала она? Обладание? Но сейчас на физическое обладание не было даже и намека. После церемонии Аристон обнял ее за плечи, но этот жест был исключительно ради публики. Тем не менее она хотела его. Может, даже больше, чем раньше. Потому что то, что он ей рассказал, делало его более человечным, и она стала лучше понимать его? Возможно.

Кайли хотелось ощутить легкую соленость его кожи, вдохнуть ее запах. Хотелось почувствовать его в себе. Но для этого, как он сказал, она должна была сама сделать первый шаг.

Она дотронулась кончиками пальцев до прохладных бриллиантов. Конечно, можно было держаться гордо и отстраненно и отправить Аристона в объятия другой женщины, но эта идея казалась ей теперь просто отвратительной.

Кайли провела языком по пересохшим губам. Альтернативный вариант был тоже не без изъянов. Понимал ли Аристон, что она буквально сгорает от стыда при мысли о том, что ей придется взять на себя роль соблазнительницы? Все, что у них было, это безумная ночь страсти под звуки моря, заглушающего их стоны. Все случилось настолько спонтанно, что Кайли не пришлось ни о чем думать. Сейчас все было совершенно иначе. Чего Аристон ждал от нее? Что она встанет, обнимет его за шею, прижмется к нему, как это делают в фильмах? Но если она будет изображать страсть, неужели он не почувствует фальши?

– Аристон…

Он прочитал согласие в зеленых озерах ее глаз, и в нем пробудилось желание. Он открыл ей куда больше, чем кому-либо еще, и было бы лучше подождать, пока не рассеются эти горькие воспоминания. Но желание было таким сильным, что Аристон просто не мог ждать. Какая ирония! Эта женщина носит его ребенка, а он почти не знает ее тело!

– Настоящий брак? – спросил он, притягивая ее к себе.

– Настолько, насколько мы сможем его таким сделать.

Но когда он расстегнул заколку и светлые волосы водопадом упали ей на плечи, Аристон вдруг подумал, что должен быть честен с Кайли. Во-первых, такие моменты откровения, как сегодня, не станут чем-то регулярным. Он рассказал то, что ей нужно было знать, чтобы понять, почему он такой, какой есть. Во-вторых, она должна знать и пределы того, что он может ей дать.