Книга День, который не изменить - Борис Батыршин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Артиллеристы обернулись. К батарее скакал павлоградец в камуфляжной куртке поверх доломана.
— Лексей Борисыч, перерыв! Веди своих на бивак, обедать. Полтора часа отдыхаем, потом ещё один прогон!
Руководитель клуба, Алексей Борисович Красильников, маленький, толстенький, сущий гном, с вечной добродушной улыбкой на круглой физиономии — кивнул. Прислуга засуетилась возле единорога. Мишка волок на плече два деревянных рычага — правила, Витька подхватил деревянное ведро, в которое окунали при стрельбе банник. Надо бы зачерпнуть воды, а то всю расплескали…
Кавалеристы — и «французы» и «русские», — нестройной толпой, рысили к броду через ручей. Над палатками, за косогором поднимались дымки — в полевых кухнях варились щи и гречневая каша.
Неотвеченный вызов
Тренькала гитара; гусары и артиллеристы, «французы» и «русские» подпевали. Реконструкторы устроились вокруг костра: новосибирцы, москвичи, самые разные люди в мундирах, заглянувшие на огонек и песни. По рукам пошла кожаная фляга, поленья шипели, стреляли угольками, над огнем повис котелок.
Парень в накинутом на плечи ментике и смешной шапочке-«бонэ», перебирал струны. Этот головной убор — фуражная шапка, предназначенная для ношения вне строя — напоминал Витьке гномьи колпачки из диснеевской «Белоснежки»: длинный треугольный «хвост», свисающий чуть ли не до плеча, заканчивался замызганной красной кисточкой.
Тренькнул мобильник. Витька завозился, нашаривая некстати оживший гаджет. На биваке не приветствовались высокие технологии. Хочешь поговорить по мобильнику — отойди в сторонку, не мешай остальным, не сбивай настрой!
Вите уходить не пришлось: экран заволокли лиловые разводы, потом замигала надпись: «неотвеченный вызов». Он пожал плечами и убрал «Самсунг» в сухарную сумку.
Эти сумки — белые, из грубого холста, на лямке через плечо, — ребята получили вместе с формой. В них, за неимением карманов на мундирах, таскали всякие необходимые мелочи: ложки, складные ножи, запасные кремни к ружьям, зажигалки.
А песня зазвучала снова:
Витькины родители любили такие песни — Визбора, Городницкого, других бардов. Студентами, они ходили в походы и всегда брали с собой гитару. Здесь тоже костер, гитара, пахнущий дымом чай, только вместо туристической романтики, байдарок, гор, геологов — другие темы.
— А я думал, что партизаны — обязательно снег, зима. — говорил Мишка. — В учебнике картинка: мужик в зимнем лесу, с вилами, за поясом топор. А сейчас бабье лето, в палатках можно спать!
Ребята решили провести ночь в «белом лагере», в парусиновой палатке, сшитой в по старинным образцам. В этом лагере свои порядки: здесь не ходят в «цивильной» одежде, не пользуются газовыми горелками, фонариками прочими благами цивилизации. Даже яркие упаковки продуктов и пластиковые пятилитровки с водой стараются поскорее убрать. А потому приходилось кутаться с от вечерней прохлады в шинели из грубого серого сукна. Их, вместе с замызганными полотняными штанами, короткими «рабочими» куртками и фуражками-бескозырками, выдали ребятам, как «нижним чинам» русской артиллерии.
— Насчерт зимы — это вы Эльдару Рязанову спасибо скажите… — ответил Трейяр, командир «трёшек». На самом деле его звали Вадим, но среди реконструкторов были в ходу «боевые имена», порой позаимствованные у исторических персонажей.
— С тех пор, как он снял «Гусарскую балладу» публика уверена, что Наполеон отступал от Москвы в сплошные метели и снегопады. Как же — «генерал Мороз!» А на самом деле, первые настоящие заморозки и пурга застигли их на Березине. Да вот, как раз песня об этом…
— И дело на Вохне, которое мы реконструируем, состоялось в начале октября. И погода была такая же. Холод, распутица — это все было впереди…
— Я давно хотел спросить, а почему ваш клуб выбрал французов? Они же враги были! Разве мало русских гусар?
Видишь ли, — усмехнулся Трейяр. — Давно, когда реконструкция только начиналась, иностранцы в СССР не очень-то еждили. Вот и пришлось разделиться на русских и французов. Баталию ведь не разыграть, если одной из сторон не будет?
Витька пожал плечами, потом кивнул. Действительно — какое сражение без противника? Все равно что в футбол играть в одни ворота.
— Вот видишь! Многие клубы делают французов. Великая Армия — это очень интересная тема. Конечно, мы были врагами, но даже тогда и те и другие уважали друг друга за доблесть и воинское мастерство. Сам Наполеон после Бородина сказал:
"Французы заслужили право быть победителями, а русские заслужили право остаться непобеждёнными".
Котелок забурлил. Один из гусар стащил с головы бонетку, прихватилсуконной шапочкой закопченную дужку и снял котелок с огня.
— А Третий полк тоже был при Вохне? — поинтересовался Мишка. — Раз уж вас позвали на фестиваль?..
Трейяр покачал головой.
— Он вообще не участвовал в русском походе — сражался в это время в Испании. А здесь на поле могут выйти любые клубы: зрители ведь не отличат наших гусар от французских. У всех яркие ментики, шнуры, кивера с султанами — какая им разница? В деле на Вохне из русской армии были только павлоградкие гусары и казаки, да и то совсем немного. А на фестивале — сами видите, и пехота и артиллерия.
Ребята придвинулись поближе к Трейяру. Его было интересно слушать, новосибирец очень много знал и охотно рассказывал:
— С третьим гусарским полком связана ещё одна история. Кто-нибудь читал Конан Дойля, «Подвиги бригадира Жерара?
— Все треплетесь? — К костру подошёл комендант «белого лагеря», здоровенный дядька в мундире русского пехотного офицера.
— Трейяр, пошли людей за сеном, там целый грузовик привезли. В палатки накидайте, для тепла, пока не совсем ещё темно. Да поторопитесь, сейчас много желающих набежит!
