Книга Небесная подруга - Джоанн Харрис

И он отключился. Элис опять пришлось ждать. Утекло куда больше времени, чем в первый раз, прежде чем на том конце снова подняли трубку. Элис услышала тот же мужской голос, но теперь он звучал глухо, словно на линии возникли помехи.

— Мисс Фаррелл?

— Да.

— В минувшее Рождество мисс Эшли была помещена в клинику Фулборн для краткосрочного лечения. Это все, что я могу вам сообщить.

— Я хотела бы поговорить с ее врачом, — сказала Элис.

— Сожалею, но это невозможно.

— Вы не назовете его имя?

— Боюсь, вы никак не сможете поговорить с доктором Прайсом, — ответил доктор Менезис. — Мой коллега на прошлой неделе скончался. Вчера его похоронили.

Один

Когда мы вошли в дом, Розмари там не было, и меня мгновенно охватила паника. Я вдруг поверил, что ее никогда не существовало, что я все придумал и она растаяла, словно снегурочка, превратилась в воду и воздух при первых лучах солнца. Миссис Браун куда-то ушла. Помню, как звал Розмари, метался по дому, и каждая комната швыряла мне в лицо гулкое эхо ее отсутствия, каждый вдох опустошал меня. Должно быть, я сильно простудился, голова лихорадочно пылала, но я этого не замечал. Меня заботило лишь исчезновение Розмари. Она пропала, а тот, кому я мог открыть свою тайну, единственный мой друг, смотрел на меня насмешливо и, похоже, ничему не верил.

— Вот здесь она спала! — воскликнул я, хватая измятое покрывало. — На этой подушке. Там должен остаться хоть один волосок. Дай-ка я взгляну… Смотри! Это ее чашка, ее цветы!

— Тише, тише, старина, — мягко произнес Роберт. — Не переживай так. Не похоже, что она вышла прогуляться.

Он похлопал меня по плечу, но я отшатнулся.

— Она была здесь минуту назад, клянусь!

— Выпей чего-нибудь, будь умницей. Сядь.

Он аккуратно усадил меня в одно из мягких кожаных кресел, которые так любила миссис Браун, и предложил шерри. Я резко дернул рукой и пролил напиток. Роберт терпеливо забрал у меня стакан и снова налил. Меня бил озноб. Я выпил, а потом закрыл глаза. Не могу выразить словами, какую власть Розмари обрела надо мной и какое отчаяние охватывало мою душу, монотонно нарезая круги, словно игрушечный поезд в детском волчке: она исчезла, она исчезла, она исчезла… Обрывки стихов ранили мой мозг, как разлетающиеся осколки стекла, видения были подобны клочкам разорванного рисунка — мучили своей несвязностью. Изгиб ключицы, отблески света на волосах, рисунок губ… Я встал и пошатнулся. Мир накренился.

— Дэниел! — В голосе Роберта звучала тревога. — С тобой все в порядке? Дэнни! Дэнни!

Пол содрогнулся, и я упал.

Вокруг была мерцающая тьма.

Из эфира соткался голос — легкий, как осиновый лист.

— Что случилось?

Мелькнул силуэт в дверном проеме: голова и плечи в медном ореоле.

— Где Дэниел? Кто вы такой? — Голос задрожал, в нем прорывались сдерживаемые истерические нотки.

Роберт ответил:

— Значит, вы и есть Розмари.

А затем я провалился во тьму и увидел огромные колеса. Они вращались.

Два

Музыканты на сцене готовились к выступлению. Когда Элис вошла, Джо помахал ей, улыбнулся и вернулся к делу, в котором чувствовал себя как рыба в воде: ловко расставлял микрофоны и усилители, разворачивал провода без единого лишнего движения. Джинни еще не пришла.

Элис приблизилась к барной стойке и заказала выпивку, потом уселась за столик сбоку от сцены, откуда могла все видеть и слышать. Мало-помалу зал наполнялся разношерстными обитателями ночного Кембриджа, слетавшимися на неоновые огни. Элис привстала и огляделась — Джинни по-прежнему не было.

Заиграла первая группа, и толпа притихла. Сидящие возле бара негромко переговаривались, а остальные просто двигались под музыку, как водоросли в потоке. В глубине зала раскурили пару «косяков», и запах травки заполнял зал. Элис заказала еще напиток. Первая группа покинула сцену, и вышли ребята Джо. Элис даже прогулялась по залу в надежде отыскать Джинни, но тщетно. Едва она вернулась на свое место, как девушка появилась — тоненькая, застенчивая, в светлом платье. Элис помахала ей, и Джинни кивнула в ответ, однако не сделала ни малейшей попытки пересечь зал. Свет померк, и группа заиграла вступление к медленной старинной песне, которую Элис хорошо знала. Любимая песня Джо, «Плач уроженца холмов Дейлз».[15]Джо вышел вперед и запел. Бас-гитара висела у него на шее, одинокий софит озарял лицо. Голос звучал сильнее, чем помнилось Элис, северный акцент никуда не делся, но слегка смягчился. Ей это понравилось.

Как тяжко, когда для тебя нет работы

В краю, где ты родился и рос…[16]

Элис прошла в глубь зала, где опоздавшие потягивали пиво из банок. Она вглядывалась в темноту, отыскивая Джинни. Софит выключили, мягкая подсветка сквозь зеленые и синие фильтры подчеркивала тихую печаль музыки. Лица слушателей как будто выглядывали из-под воды.

Пока я был молод, мечтал, буду жить

Привольно среди полей и садов…

Джинни стояла на другой стороне зала, заполненного людьми. Элис видела ее лицо, похожее на лик утопленницы, светлое платье, волосы, почерневшие в сине-зеленом свете. Глаза девушки казались неестественно огромными.

Но чтоб на хлеб заработать, подался я в город,

О том мой печальный рассказ…

На мгновение Джинни обратила взгляд на Элис. Возможно, виной всему мерцание огней, но Элис почудилось, что печально сжатые губы девушки искривились в гримасе невыразимой злобы, и это полностью преобразило Джинни, наполнило ее изнутри призрачным сиянием, похожим на радиоактивное свечение.

Из Гулля, Галифакса, самой преисподней

Спаси меня, Господь…

Затем странное выражение лица исчезло, вернулась прежняя Джинни, с почти безмятежным спокойствием взирающая на сцену. Но то, что Элис увидела (или то, что ей померещилось), отбило всякое желание подходить ближе. Она постояла у стенки, сжимая в руке стакан. Ей снова показалось или атмосфера и вправду резко изменилась? Эти люди у двери — они стояли там и раньше? Это легкое возбуждение — оно появилось только сейчас? Музыканты играли инструментальное соло, скрипка стонала и взвизгивала, вела свою партию через все регистры. Для Элис это было слишком, она чувствовала себя парализованной, распластанной, тонула в потоке эмоций, струившихся от зрителей к сцене и обратно. Инстинктивно она стала пробираться к двери, чтобы отделиться от толпы и свободно вздохнуть. Не только Элис пришла в голову эта идея — там уже стояла, поглядывая на сцену, компания: девушка с очень длинными, почти до колен, локонами, подсвеченная отблесками неонового табло «ВЫХОД», юнец с рыжими крашеными волосами и татуировкой в виде птицы на щеке, блондинка, доверительно склонившая голову на его плечо, и мужчина в темном плаще, чье лицо скрывала тень…