Книга Нацистская пропаганда против СССР. Материалы и комментарии. 1939-1945 - Дмитрий Хмельницкий

Поэтому для Троцкого на первом плане стояло требование к Сталину: исключить всякую возможность крестьянского влияния даже в хозяйстве. Он требовал также и полного уравнения крестьян, то есть насильственной коллективизации. Он знал, что в случае войны крестьянство не подчинится «классовой диктатуре». Он знал, что крестьянство, как и во время Гражданской войны, спрячет в непроходимых лесах, на островах и отдаленных хуторах своих лошадей, скот, боеспособных мужчин и запасы продовольствия и предпочтет лучше их уничтожить, чем добровольно отдать Красной армии, так как лозунги этой армии были и остались для его сердца чуждыми.

В случае войны такое положение было бы смертельным для всего военного хозяйства, и тогда для того, чтобы заставить каждого крестьянина вести такое хозяйство, как ему предписано, и выполнять принудительные поставки на армию, пришлось бы содержать столько же жандармов и чекистов в тылу, сколько было красных бойцов на фронте.

Троцкий требовал насильственной коллективизации деревни и осуждал отказ Сталина и его Политбюро приступить к ней, называя это «величайшей ошибкой» и «величайшим преступлением».

В то время в этом вопросе он был почти одинок.

В тесных кругах партийного руководства тогда еще не было и речи о насильственной коллективизации. Тогда партия рассматривала крестьянство, особенно «кулаков» и «середняков» покрупнее, как великолепный объект для государственного обложения в пользу скорейшей индустриализации. Тогда вожделения еще не дошли до того, чтобы разорить крестьянское хозяйство и уничтожить экономическую независимость крестьян.

В партийной головке находилось довольно много людей, которые были в течение нескольких поколений связаны с крестьянством или вышли сами из его рядов. Калинин, Рыков, Бухарин, Муралов, Сырцов и многие другие происходили из крестьян или из тесно связанного с крестьянством поместного дворянства. Они имели достаточное образование и опыт, чтобы принять должные меры для поднятия и усовершенствования сельского хозяйства. Они желали надлежащими мерами поднять как можно выше его продуктивность.

Эта группа стремилась к тому, чтобы именно «середняк» рассматривался как истинный фундамент и движущая сила прогресса сельского хозяйства. Все мероприятия должны были быть направлены к тому, чтобы по мере сил содействовать созданию крепкого среднего хозяйства. Большей части середняков должно было быть прирезано по участку земли, и они должны были в возможно скорое время превратиться в зажиточное, крепкое крестьянство. Однако «беднякам» было предложено сорганизоваться в коммуны и в сельскохозяйственные артели. Им были даны для совместной обработки земельные участки. Необходимые им семена, удобрения, сельскохозяйственные орудия и машины, а также и оборотный капитал были им отпущены государством на льготных условиях. Большей частью эти коммуны были совершенно освобождены от налогов.

Несмотря на такую осторожную тактику во время НЭПа и в ближайшее после него время, скоро приобрели первенствующее значение лозунги Троцкого о коллективизации, в которой он видел путь к большевизации крестьян. Мнения разных группировок внутри партии расходились только в вопросе, следует ли провести коллективизацию немедленно или отложить на какой-то срок. В том, что она вообще должна быть проведена, были согласны все руководящие партийцы уже с начала первой пятилетки.

Так называемое левое крыло, в том числе Троцкий, Манцев, Радек, Пятаков, Смилга и целый ряд руководителей хозяйства, бывшие члены президиума ВСНХ СССР – этого предшественника позднейших промышленных комиссариатов, – требовало особо высокого обложения «кулаков» и «середняков». Полученные от них деньги должны были полностью идти на стройку тяжелой промышленности. Они требовали от советского населения и дальнейших жертв в пользу тяжелой индустрии, сооружаемой для вооружения сильной армии.

Одновременно они требовали изъятия всех прибылей, полученных во время НЭПа крестьянством, частной торговлей и частной промышленностью. Они были теми движущими силами, которые протолкнули беспощадную ликвидацию ленинской новой экономической политики.

Как раз противоположного мнения держались так называемые правые – Рыков, Бухарин, Сырцов, Томский, Ломов, Лозинский, а потом и Зиновьев и Каменев (эти последние были очень непостоянны и переходили все время из одного лагеря в другой). «Правые» требовали продолжения политики НЭПа до тех пор, пока промышленность и сельское хозяйство не оправятся окончательно от последствий Гражданской войны и не станут опять жизнеспособными.

Они были против немедленного и опрометчивого создания тяжпрома, так как мировую революцию они хотели отложить на более позднее время. Они не имели никаких агрессивных намерений в ближайшие годы и считали необходимым прежде всего правильное развитие Советского Союза, находившегося еще в пеленках.

Они стояли на точке зрения, что и независимый крестьянин, и частная промышленность, выросшая словно из-под земли во время НЭПа и ловко прятавшаяся под видом «трудовых товариществ», пока что должны быть сохранены, так как их творческая и воспитательная деятельность сможет оказать большое влияние на дело строительства советской промышленности. Особенно Рыков опасался того, что в советской промышленности исчезнут и последние следы производственной дисциплины, если убрать с рынка единственного конкурента, частную промышленность, ибо иностранная была чересчур далеко от советских рынков.

Рыков неоднократно говорил, что я и сам могу засвидетельствовать, во всех заседаниях ЦК, Политбюро и в других высших инстанциях, что крестьяне предпочитают продавать свои продукты частнику и менять их у него на предметы ширпотреба, чем отдавать государству, так как они имеют от этого больше пользы.

Действительно было так, что во время НЭПа частная торговля постоянно давала крестьянам полноценный товар, в то время как государство снабжало их лишь продуктами массового производства, которые были к тому же еще и низкого качества.

Правда, частная торговля закупала свои товары на тех же текстильных и металлообрабатывающих фабриках, которые снабжали и государственную советскую торговлю. Но частники делали это через опытных закупщиков, заинтересованных в продаже и в доверии своих поручителей. Эти закупщики строго следили за тем, чтобы им не всучили бракованный товар.

Кроме того, частная торговля покупала и у частных предпринимателей, и у концессий или организовывала собственное производство, стремясь к улучшению качества.

Напротив того, государственные закупщики, то есть «чиновники» советской торговли, получали твердое жалованье (конечно, для жизни недостаточное), независимо от того, продали они что-нибудь или нет, давали ли они государству доход или приносили убыток. Им это было безразлично. В помещениях государственной торговли царили невероятный беспорядок и распущенность, так что покупатели из одних уж гигиенических целей предпочитали покупать у частника.

Рыков знал все это точно, и поэтому он хотел сохранить частное хозяйство так долго, как только было возможно, и развивать советскую легкую промышленность за счет максимального обложения частника. Это же касалось и сельского хозяйства.