Книга Евреи в русской армии. 1827 - 1914 - Йоханан Петровский-Штерн

Несмотря на либеральные реформы, в 1860—1870-е годы, задолго до резкого поворота вправо, Военное министерство проявляло все больше симпатий к мусульманам и все меньше — к евреям, украинцам-униатам, полякам и немцам. Так, например, в 1873 г. имамам из нижних чинов были предоставлены немаловажные привилегии (среди них — разрешение носить в армии национальную одежду и не брить бороду). В это же время были сокращены привилегии грекокатоликов: им категорически запрещалось обращаться за исполнением треб к католическим священникам. Если представителей грекокатолического клира рядом не было, им следовало обращаться к православным священникам. Подобная участь постигла и протестантов: немцам и эстонцам запретили отправлять требы по-немецки, обязав их делать это на русском языке. На этом фоне понятно желание Военного министерства вернуться к вопросу о раввинах в войсках и окончательно исключить его из военного Свода в марте 1862 г.

И все же отказ Военного министерства допустить раввинов на должности военных капелланов не означал, что сами раввины согласились с этим решением. Наоборот, как мы увидим, они принимали посильное участие в жизни солдат-евреев и нередко отстаивали их права перед военным начальством.

Солдатские молельни

Поскольку военная бюрократия отказалась допустить раввинов в войска и оплачивать их службу, солдатам самим пришлось взять на себя функцию духовных руководителей. Наиболее грамотные еврейские солдаты заменили отсутствующих раввинов во время принесения единоверцами присяги. Они же выполняли функции раввинов в отдаленных еврейских общинах, где не было других духовных лидеров. Так, например, Аврам Кацман, нижний чин морской рабочей полуроты, проходивший службу в Ревеле, был избран в середине 1840-х годов городской общиной на должность, которую ныне называют должностью председателя местной общины. Одновременно Кацман исполнял функции габая (старосты) в местной солдатской молельне.

Еврейские солдаты, исполнявшие роль духовных руководителей, взяли на себя и обязанности ходатаев по делам единоверцев. Вероятно, именно они были инициаторами обращений к военным властям с просьбой разрешить нижним чинам из евреев обустроить постоянные молельни и синагоги. Получить такое разрешение в черте оседлости представлялось делом непростым, тем более — за пределами черты. Тем не менее в результате таких ходатайств, направленных в Военное министерство в 1830-е и 1840-е годы, как в черте оседлости, так и далеко за ее пределами, появились постоянные солдатские молельни, а вокруг них — первые общины. Так, например, после коллективного обращения солдат киевского гарнизона армейское начальство дозволило им открыть солдатскую молельню на Ярославской улице, в Плоской части города, между двумя другими синагогами, Поалей цедек (Po’alei tsedek, ремесленников) и Горностай польской (хасидов). Местное начальство также позволило открыть солдатскую синагогу, или, как говорилось в ту эпоху, молитвенную школу (бет мидраш), в арендуемых или собственных помещениях в Севастополе, Ревеле, Чарджуе, Томске, Тифлисе и Иркутске.

Парадоксально, что Военное министерство оказалось тем самым российским учреждением, которое, в отличие от других министерств, в первую очередь — Министерства внутренних дел, сделало максимум для преодоления черты оседлости. Севастопольская синагога — вместе с еврейским кладбищем — перешла под опеку еврейских солдат в 1829 г., сразу после того, как евреев изгнали из города и формально вывели Севастополь за пределы черты. Между 1829 и 1844 гг. синагога принадлежала нижним чинам из евреев Сухопутного и Морского департаментов Военного министерства. Большинство из них погибли во время обороны города в Крымскую войну. Тогда же было разрушено и здание синагоги. Но в 1859 г. семьдесят пять отставных николаевских солдат, а также группа местных гильдейских купцов — и тем и другим позволялось жительство за пределами черты — получили разрешение поселиться в городе и обратились к местным властям с просьбой дозволить им построить новый молельный дом. Просьба была удовлетворена. Курьезный факт: петербургские чиновники получили ходатайство от нижних чинов иркутского военного гарнизона, у которых де-факто уже была молельня, с просьбой предоставить синагоге официальный статус. Одновременно такая же заявка поступила от иркутских еврейских купцов-нуворишей с просьбой разрешить им открыть синагогу отдельно от солдат. В результате власти отказали купцам и дали официальное разрешение солдатам. Впоследствии Иркутск стал центром образовавшейся далеко в Сибири еврейской общины.

Еврейские солдаты, лишенные звания и отправленные в военные тюрьмы, также пользовались определенными духовными привилегиями. Виктор Никитин, чиновник по особым поручениям Министерства внутренних дел, обследовавший практически все военные пенитенциарные заведения, существовавшие в России в 1860-е годы, обратил внимание, что бывшие еврейские солдаты пользовались правом свободы совести, особенно в тюрьмах, расположенных в черте оседлости либо вблизи еврейских общин. Евреи Брест-Литовской военной тюрьмы под присмотром конвойных посещали службу в местной синагоге, участвовали в общинном богослужении и оставались послушать проповедь (диврей тора) раввина по окончании службы. В других тюрьмах (скажем, в Бобруйске) осужденным еврейским солдатам была предоставлена комната для молитвы. По мнению тюремных властей, такая практика должна была оказать благоприятное действие на моральное состояние заключенных, «позволяя им легче переносить тяжесть заключения».

Любопытный пример взаимоотношений еврейских солдат и военной бюрократии — история солдатской синагоги в Санкт-Петербурге (бет-кнесет ха-хайялим), расположенной далеко за пределами черты оседлости. Вопрос об этой синагоге возник в 1856 г., когда Департамент военных поселений передал в распоряжение Инженерного департамента казарму учебного саперного батальона. Ознакомившись с казармой, Инженерный департамент отказался принять помещение под свою опеку и направил жалобу в Департамент военных поселений, объяснив, что флигель казармы отведен под солдатскую молельню еврейских нижних чинов. При рассмотрении жалобы оказалось, что в 1837 г. генерал-майор Кроль приказал открыть в Петербурге синагогу для еврейских солдат гарнизона. Он также распорядился выделить под синагогу особое помещение. Для этого и был использован флигель казармы, где в течение двадцати лет еврейские солдаты пользовались правом «отправлять обряды веры». Инженерный департамент, понимая серьезность возникшего затруднения, составил список нижних чинов из евреев, посещавших синагогу в 1856 г. (Таблица 2.1):

Таблица 2.1. Посещаемость санкт-петербургской солдатской синагоги в 1856 г.:

Название армейского подразделения Численность нижних чинов из евреев, посещающих синагогу Департамент военных поселений 12 Четыре военных рабочих команды 53 Санкт-петербургские военные ремесленники 100 Второе Ее Величества Отделение 8 Рабочие железнодорожных войск 50 Жандармерия 40 Солдаты Петропавловского крепостного гарнизона и Инженерного замка 90 Аудиториатский департамент и Санкт-Петербургский батальон военных кантонистов 30 Гвардия и другие подразделения 60 Всего 443

Источник: РГВИА. Ф. 405. Оп. 7. Д. 1176. Л. 8.