Книга Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере - Людмила Новикова

В архангельской деревне повторялась та же организационная путаница. С весны 1917 г. волостные и сельские сходы избирали временные, распорядительные или земельные комитеты. Некоторые из волостных органов власти уже летом были преобразованы в советы. Но наряду с советами и комитетами с лета 1917 г. появлялись волостные земские управы. Нередко они не отличались по составу от советов. И те и другие обычно избирались на волостных сходах и являлись органами всей крестьянской общины[174]. Сельское управление не стало более однообразным даже к концу 1917 г. Как свидетельствуют отклики на большевистский переворот в Петрограде, направленные исполкому Архангельского совета крестьянских депутатов, вопрос о власти, например, в Лявленской, Вознесенской и Уемогорской волостях Архангельского уезда обсуждало именно земское собрание. В селе Красноборском Печорского уезда и Средь-Мехренгской волости Холмогорского уезда решения принимались земскими гласными при участии граждан волости. В некоторых волостях и сельских обществах резолюции выносили крестьянские советы, иногда совместно с земским собранием, земельными или продовольственными комитетами. В большинстве же сел губернии вопрос об отношении к власти по-прежнему решал сельский сход[175].

Таким образом, в отличие от Петрограда, в Архангельской губернии к осени – зиме 1917 г. советы не вытеснили по значимости другие органы местной власти. Они по-прежнему сосуществовали с различными комитетами, управами, земскими самоуправлениями и городскими думами, часто имели одних и тех же руководителей и, как правило, тесно взаимодействовали, пытаясь преодолеть экономический и политический кризис. Отсутствие ясных политических различий на местах между земствами и советами, наблюдавшееся даже в 1918 г., имело важные последствия для периода Гражданской войны. В частности, оно привело к тому, что ликвидация советов и комитетов при белом правительстве в уездах и волостях края проходила удивительно плавно, нередко путем простого их переименования в земства. В этом отношении губернская «контрреволюция» парадоксальным образом опиралась на те самые выборные органы, которые являлись в предшествующий год основой революционной власти.

Ограниченное влияние советов в Архангельской губернии в 1917 г. имело и более близкие политические последствия. Если в Петрограде, получив большинство в советах, большевики смогли сравнительно легко взять власть в свои руки в октябре 1917 г., то в Архангельске советы не стали лестницей, приведшей большевиков к управлению губернией. На протяжении 1917 г. здесь наибольшим влиянием пользовались партии меньшевиков и эсеров, члены которых руководили и служили посредниками между советами и многочисленными комитетами, управами и земствами. Как это отразилось на ходе революции в губернии, является предметом дальнейшего изложения.

Политические партии в Архангельске в 1917 г.

Газета «Архангельск», возобновившая издание под названием «Архангельский край» после закрытия ее революционными матросами, весной 1918 г. язвительно отмечала, что население Архангельска теперь делится на «буржуев и большевиков»: «Буржуи занимаются саботажем, спекуляцией, контрреволюцией, а по ночам устраивают заговоры против советской власти». В свою очередь, «большевики» заняты «реквизициями, аннулированиями, национализациями и прочими непонятными иностранными штуками». Кроме того, прибавляла газета, «различаются некоторыми учеными мужами еще “эсеры левые”, “эсеры центра” и “эсеры правые”, но они, по мягкому выражению одного совдеписта, “продались буржуям”, а потому относятся тоже к ним»[176]. Подобное деление было пародийным отражением того, насколько партийный принцип пронизывал общественный дискурс после Февраля 1917 г. Революционная политика в стране была политикой партий, и все – от «буржуазной» партии кадетов до большевиков – составляли партийные списки на выборах, формулировали политические платформы и создавали партийные фракции в представительных органах.

Вместе с тем на Севере отличительной чертой было не противоборство партий, а их взаимодействие. Долгая традиция сотрудничества в среде немногочисленной архангельской политической общественности повлияла на то, что и в год революции члены разных партий близко взаимодействовали в городской думе, советах, комитетах и общественных организациях. Они создавали межпартийные блоки и объединения, определявшие политическое лицо губернских выборных органов на протяжении 1917 г. Попытка местных большевиков выйти из этих объединений и противопоставить себя другим партиям сделала их маргиналами в местной политике и решающим образом повлияла на дальнейшее развитие провинциальной революциии.

В Архангельской губернии, как и в целом по стране, Февральская революция принесла радикальное полевение политического спектра[177]. Правые партии и даже октябристы канули в политическое небытие. Наиболее видные представители архангельских октябристов, в частности В.В. Гувелякен, примкнули к кадетам, первоначально сохранявшим значимые позиции в губернской политике. Архангельская городская организация кадетов, сократившаяся в предшествующие годы, весной 1917 г. вновь выросла до 130 членов. Рупор кадетов – либеральная газета «Архангельск», выходившая под редакцией бывшего члена Государственной Думы Н.В. Мефодиева, – по-прежнему пользовалась влиянием среди провинциальной общественности. Кадеты сохранили важные позиции и в местном самоуправлении. Они входили в состав Архангельской городской управы, а Н.А. Старцев, глава губернского комитета партии, являлся заместителем председателя городской думы и регулярно вплоть до лета 1918 г. вел думские заседания. И даже Гувелякен, хотя и уступил после думских перевыборов в августе 1917 г. пост городского головы эсеру М.Т. Иванову, продолжал работать сразу в нескольких комиссиях думы[178].