Книга Горец-дьявол - Линси Сэндс

Тело Эвелинды сомкнулось вокруг него, яростно протестуя против его ухода, и когда он двинулся обратно, она снова закрыла глаза, полностью отдаваясь новым переживаниям, пробуждавшимся к жизни внутри ее.

Она почувствовала, как он подхватил и поднял ее бедра, и громко застонала, когда он вошел в нее до конца, тесно прижавшись к ее телу. Ее стон словно послужил сигналом к освобождению для Каллена. Увеличивая мощь и скорость, с которой двигались его бедра, он входил в нее снова и снова, воспламеняя свою и ее страсть до тех пор, пока он и она одновременно не вскрикнули от высшего наслаждения.

Глава 6

Эвелинда открыла глаза, с улыбкой посмотрела туда, где недавно спал ее муж, и блаженно потянулась. Ей определенно нравилось быть замужем. Во всяком случае, за Калленом. Супружество оказалось самым захватывающим, увлекательным и многообещающим приключением на свете. Она была до того довольна собой, своим мужем и своей новой жизнью, что, окажись здесь сейчас Эдда, она, кажется, заключила бы ее в объятия и одарила смачным поцелуем в щеку в знак признательности.

Нет, пожалуй, это все-таки слишком, а вот благодарственное письмо было бы вполне уместным. Восторженное, ликующее послание, от которого мачеха совершенно выйдет из равновесия и начнет в отчаянии рвать на себе волосы.

Эвелинда немножко подумала, нахмурилась и решила обойтись без выражения благодарности. Если Эдда поймет, насколько счастлива падчерица, она действительно придет в бешенство и выместит его на людях, оставшихся в д'Омсбери. Эвелинда поморщилась. Она не хотела, чтобы кто-нибудь платил такую цену за ее счастье. Придется отказаться от мысли поделиться радостью с мачехой.

Ну что ж… Эвелинда философски пожала плечами, перекатилась на кровати, встала, пошевелила ногой и поняла, что боль практически ушла. Помогли бальзам или растирания мужа, а может быть, оказалось достаточно просто покинуть наконец седло, но она чувствовала себя гораздо лучше.

Восхитительный день!

Абсолютно убежденная в этом, Эвелинда повернулась к своему сундуку и остановилась, вспомнив, что такового не имеется. У нее имелось только одно платье. Но Бидди унесла его вниз и отдала в стирку, поэтому теперь не осталось ничего. Эвелинда сникла.

Улыбка на ее лице медленно растаяла. Эвелинда уселась на кровать. Она поняла, что ей совсем-совсем нечего надеть, и некоторое время растерянно обдумывала, как выйти из положения. Никаких вариантов не просматривалось. Вряд ли она сможет разгуливать по замку Доннехэд в обнаженном виде. Но и сидеть до бесконечности голышом на краю кровати ей тоже не доставило бы удовольствия. Взяв верхнюю простыню, Эвелинда завернулась в нее.

И продолжала сидеть, чувствуя себя подавленной, несчастной и… угодившей в ловушку.

Нахмурившись, Эвелинда встала и прошлась по комнате, скользя равнодушным взглядом по скудной обстановке. В просторном полупустом помещении помимо кровати и двух небольших столов были только три сундука.

Взгляд Эвелинды остановился на самом большом из них, и на некоторое время она погрузилась в задумчивое созерцание. Конечно, с ее стороны не слишком хорошо без разрешения копаться в вещах мужа, но, возможно, среди них найдется хоть что-нибудь подходящее для нее самой. Скажем, одна из его рубашек. Все-таки лучше, чем оставаться просто завернутой в простыню.

Подойдя к самому большому сундуку, она опустилась на колени, откинула крышку и, изумленно вытаращив глаза, уставилась на его содержимое. Сундук был доверху забит платьями. Если они принадлежат мужу, у него и в самом деле весьма причудливый вкус. Слабо улыбнувшись, она вспомнила свои путаные попытки объяснить Милдред, что на берегу реки Каллен порвал платье, снимая его с себя. Тогда служанка спросила, зачем он надел платье Эвелинды. Она представила себе, как порезвилась бы Милдред сейчас, при виде такого количества женской одежды, и почувствовала острый прилив тоски по горничной, которая была с ней рядом почти всю жизнь. Она ужасно скучала по Милдред.

Вздохнув, Эвелинда взяла платье, лежавшее сверху, встала и принялась рассматривать. Очень красивый наряд: приталенный лиф чудесного темно-синего цвета, а в складках юбки бледно-голубые вставки, заметные только при ходьбе.

Воодушевленная своим открытием, Эвелинда разложила платье на кровати, а сама вернулась к сундуку в поисках белья.

Быстро отыскав подходящую сорочку, она тут же просунула в нее голову и поморщилась, почувствовав затхлое дуновение, исходившее от ткани. К вещам явно давно не притрагивались. Вероятно, они принадлежали первой жене Каллена, и после ее смерти их ни разу не вынимали из сундука.

От этой мысли Эвелинде стало неуютно. Наверное, Каллен совсем не обрадуется, увидев на ней вещи своей умершей жены. Уже практически стянув сорочку обратно, она вновь вспомнила о своем бедственном положении и рассердилась. Что же, так и сидеть нагишом в спальне, как в западне? Если бы у мужа хватило здравого смысла обеспечить ее какой-нибудь другой одеждой, не пришлось бы надевать эту.

Эвелинда решительно расправила плечи и, уверенная в собственной правоте, натянула сорочку. Оглядев себя, она поняла, что одежда явно велика. Судя по солидному размеру сорочки и широкому вырезу, первая жена Каллена была существенно выше и полнее. Чтобы носить ее вещи, придется хорошенько подогнать их по фигуре, но пока сойдет и так. Можно будет ушивать платья, сидя по вечерам у камина.

Подойдя к кровати, Эвелинда надела платье и прикусила губу, обнаружив, что оно также велико. Юбка была слишком широкой и длинной.

Может, попробовать собрать лишнюю ткань на спине? Получилось неплохо, и Эвелинда огляделась вокруг в поисках какой-нибудь булавки, которой можно было бы закрепить складку, но не увидела ничего подходящего. В конце концов пришлось снова вернуться к сундуку, порыться в нем более основательно. В большом сундуке никаких булавок не оказалось, и Эвелинда направилась к двум остальным. В том, что поменьше, лежала одежда мужа: клетчатые килты и белые рубашки. А в последнем обнаружился крайне странный набор предметов, многие из которых казались совершенно бесполезными.

Эвелинда достала стрелу с контрастным черно-белым оперением и нахмурилась, заметив на нем следы засохшей крови. Частично кровь уже осыпалась от времени и бурым тонким порошком покрывала дно сундука. Этот слой существенно увеличился, когда Эвелинда отодвинула стрелу в сторону, чтобы рассмотреть остальные предметы. Слава Богу, среди них оказалась большая пряжка с булавкой, очень похожая на ту, которой Каллен пристегивал верхнюю часть своего килта. Эвелинда опустила крышку сундука и быстро собрала платье на спине и закрепила булавкой.

С чувством выполненного долга, она поискала глазами гребень, собираясь теперь заняться волосами, но, конечно, ничего не нашла — ее гребень тоже остался в д'Омсбери.

Честно говоря, находиться вдали от Эдды прекрасно, однако…

Нет, сказала себе Эвелинда. Все будет замечательно. Она перешьет платья первой жены Каллена и обязательно найдет гребень, ведь должен же здесь быть хотя бы один. У Каллена длинные волосы, и непохоже, чтобы он разгуливал с колтуном на голове, значит, как-то он причесывается. Жизнь непременно наладится! Это просто незначительные помехи на пути к счастью, на самом деле жаловаться не приходится. Ведь ей мог достаться жестокий, бессердечный муж, который избивал бы ее и меньше всего заботился о том, чтобы доставить удовольствие в супружеской постели. Испытывая большой подъем от таких мыслей, Эвелинда встала и провела руками по волосам. Надеясь, что теперь выглядит относительно пристойно, она решительно направилась к двери.